Кирилл Тимченко - Пустой мир. Кровь и честь

– Значит ли это, что Остезейские банки готовы заключить соглашение с Тристанским баронатом? – спросил Эдвард, – При том условии, что в случае конфликта за королевский престол вы все равно будете поддерживать моего соперника?

– Примерно так в настоящее время ситуация и складывается, – сказал представитель Остезейского союза, – и, как доверенный посол Высшего круга, я могу передать вам, естественно, исключительно приватно, несколько иное предложение, которое вас наверняка заинтересует, – банкир по-птичьи склонил голову набок и, улыбнувшись, внимательно посмотрел на Эдварда, – Барон Тристанский, а почему вы сами никогда не хотели выдвинуть свои претензии на Рейнсвальдский престол? Осетезейские банки были бы рады видеть подобного короля во главе государства, который преследует не только свои собственные интересы, но и действительно заботится о всеобщем процветании…

– Что?! – Эдвард почувствовал, будто его с размаху удварили молотом по голове. Он ожидал многого, но только не подобного предложения от столь консервативной организации, какой являлся Остезейский союз, – Уважаемый господин, я очень надеюсь, что сейчас ослышался, и вы не предлагали мне ничего подобного…

– Барон! Оглянитесь! – представитель банков даже встал со своего места, – Сейчас Рейнсвальд на грани, готовый в любой момент обрушиться в гражданскую войну, что разрушит здесь все, созданное трудами многих поколений. Гористары рвутся к власти, не считаясь с ценой, промышленники Хельса формируют армии, чтобы объявить о своей независимости, если к власти придет граф Фларский, войска Гельского феода накапливаются у границ, чтобы силой потребовать то, что не смогут получить иным путем. И на фоне всего этого умирающий Иинан Третий, которого убивает его же собственное окружение, не довольное тем, что из-за его политики растет лишь могущество Рейнсвальда, но никак не их собственное. Мы уже почти раскололись, но Остезее не нужен Рейнсвальд, охваченный огнем и войной, разбитый на части и натравливающий сам себя карманные армии своих феодалов. Поскольку здесь же висит Саальт, который непременно воспользоваться моментом, чтобы начать ответное вторжение на нашу территорию… – банкир глубоко вздохнул, – мы понимает это особенно остро именно сейчас, когда война практически висит на пороге. Вы смогли отсрочить ее, ударив по Вассарию Гельскому, но и его мы поддерживаем до сих пор лишь потому, что не могли найти достойной замены, никакие другие кандидаты нас не устраивают. Только вы можете стать тем королем, что спасет Рейнсвальд от гибели, потому я и прибыл сюда, чтобы сделать вам подобное предложение. И вы должны его принять! Во имя всего Рейнсвальда, во имя того, за что тысячи лет сражались наши предки. С нашей поддержкой, объединив под своей рукой Тристан, Карию и многих других вы можете спасти всех от гражданской войны…

– Род Тристана не имеет родственной связи с королевской династией, – сказал Эдвард, возвращаясь на прежнее свое место. Сейчас старался думать логически, не обращая внимания на играющий у него в голове оркестр, зазвучавший с того самого момента, как остезеец произнес свое предложение вслух, – у меня нет ни малейших прав на престол, так что все то, что вы говорите, абсурдно.

– Нет ничего более абсурдного, чем думать, что люди отличаются друг от друга из-за того, что родились в разных семьях, – отмахнулся банкир, – род Тристана не менее славен деяниями и предками, чем королевский. И сейчас эта династия на закате, слишком много различных браков, слишком много непрямых потомков, каждый из которых имеет право претендовать на королевский трон…

– Это измена! – рявкнул Эдвард, с трудом справляясь с противоречивыми чувствами, клокочущими в его душе, – то, что вы сейчас предлагаете, нельзя трактовать иначе. Пойти против всех устоявшихся порядков, против всех тех законов, на которых изначально строился Рейнсвальд! Просто потому, что считаю себя лучше всех остальных? Это предательство и одного вашего предложения уже достаточно, чтобы я мог убить вас здесь и сейчас!

– Только вы этого не сделаете, – усмехнулся банкир, видя, что Эдвард даже не пытается встать со своего места. Не получив ответа, он договорил, – вы ведь тоже все это отлично понимаете, не хуже меня или вашего будущего тестя. Рейнсвальд достиг пика своего развития, за которым может быть только падение, и именно поэтому вы уделяете столько внимания колонизации. Это ваш второй шанс, тот путь, что выбрали для себя. Поскольку у вас не хватает прав на то, чтобы официально заявить требование на престол и остановить процесс деградации, не так ли? – говорил спокойно и уверенно, не отрывая взгляда от тристанского барона, – мы предлагаем вам другой способ. Возьмите престол, и никто не осмелится вам в этом помешать. Ваша же женитьба на Изабелле Карийской даст вам достаточно прав по крови. Вы станете родственником королевского рода, а ваш сын законным наследником, который сможет претендовать на престол после вашей смерти и продолжить ваше дело. Разве спасение целой цивилизации не стоит того, чтобы один раз перешагнуть через правила, которых все придерживаются?

– Я поклялся в верности королевскому престолу, – твердо процедил сквозь зубы Эдвард, – поклялся на клинке, что никогда, ни словом, ни делом не преступлю законов Рейнсвальда и данной клятвы. А теперь вы говорите, что должен нарушить ее? Разве вы бы так говорили, если я и когда-либо раньше нарушал данное мне слово? – теперь он встал, – Что вообще можно сказать о человеке, нарушившем данную им клятву? О человеке, лишенном чести? Разве можно таким путем встать на престол?

– Вы говорите как ваш отец, – улыбнулся остезеец, – когда мы предложили вашему деду заявить свои права на престол вместо того, чтобы выступить на стороне Иинана, тогда еще герцога Барийского, но никак не Третьего. Видно, у вас это в крови.

– Он никогда не рассказывал, что деду предлагали выступить кандидатом на престол, – уже более спокойным тоном сказал Эдвард, подойдя к барному шкафчику и налив себе еще вина. После услышанного ему просто необходимо было что-нибудь выпить, лишь бы привести роившиеся в голове мысли в порядок, но успокоиться все равно не получалось. Мысли неслись как машины на магнитной автостраде, оставляя лишь вытянутый след фар в памяти, тут же исчезавший среди десятков остальных, врезаясь друг в друга, отлетая в стороны, но тут же снова вставая на полосы и продолжая свой безумный гон. Может ли он быть королем? Что вообще он сможет, став королем? И сможет ли вообще? Сколько крови придется пролить, сколько несогласных будет? Один за другим вопросы пролетали в голове, порой вытягивая за собой ответы, а порой так и исчезали, не получив никакого разумного объяснения.