Макс Гришин - Проект Орион

— Ты поняла, свою ошибку?! — процедил сквозь зубы Хью. Пистолет целил ей меж бровей. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Все это понимали — он, она, Виктор. Но она молчала. Ни слова, ни движения. Лишь губа, прикушенная зубами нижняя губа, да слезы, которые текли из глаз, выдавали в ней по-прежнему существо, в котором все еще билось сердце. — Осознала или нет, я спрашиваю?! — Хью приблизился ближе. Он пополз вперед по столу и его тело со сморщенными старческими руками, нависло над Каролиной. Он ждал от нее ответа, ждал признания своих ошибок, ждал, что она упадет ему в ноги, будет просить его прощения, будет умолять его, упрашивать. Ведь жизнь, ее жалкая никчемная жизнь, теперь полностью была в его руках.

— Ты… — начала она, но голос ее осекся. Слезы сильнее хлынули из глаз. Она вытерла их рукой.

— Я… — проговорил почти шепотом ей в самое ухо Хью.

— Ты не Бог! Ты… животное… тупое, дикое и бесчеловечное животное. И я… я презираю тебя всей своей душой!

Несколько секунд Хью не двигался. Лицо его, прежде смотревшее со злобой на это запуганное, заплаканное существо, вдруг выразило удивление. На мгновение, на самую долю секунды, ему показалось, что он ослышался. Что это загнанное в угол, и, возможно, уже даже обгадившееся от страха существо, не могло произнести такого. Произнести кому? Ему?! Он ослышался, наверняка это была слуховая галлюцинация. Галлюцинации никогда не были слабой стороной его характера, но учитывая всю тяжесть ситуации, могло быть что угодно!

— Что? — он приблизился к ней уже настолько, что чувствовал запах ее тела, ее немытых, но по-прежнему дурманящий ароматом женщины волос. «Это ошибка, ты ослышался», — скажи она ему что-то подобное и он поверил бы ей. Поверил не по необходимости, а так, искренне, ибо даже сейчас, даже посмотрев на побелевшего от страха Виктора, лицо которого однозначно выдавало то, что это все действительно было сказано, он отказывался этому верить. Э-т-о-м-у!

— Ты… скотина! Я хочу, чтобы ты сдох! — произнесла она, в это раз прямо в лицо Хью, поворачивая к нему свои заплаканные, но сверкавшие гневом глаза. Она казалась ему ужасной в своем гневе, но вид ее разгневанного и заплаканного лица возбуждал его. Запах ее волос, смешанный с запахом водки во рту, заставляли голову кружиться. Первые мгновения он хотел спустить курок и смотреть на то, как мозги ее начали бы стекать по покрытой ржавчиной стене вниз. Но он не стал. Неожиданно даже для самого себя, он улыбнулся. Но улыбнулся не естественно, а как-то криво, как-то слишком злорадно. Он приблизился еще ближе. Она уже чувствовала жар, идущий от его раскрасневшегося лица. Холодное дуло пистолета, касавшееся лба. Еще мгновение, еще секунда и ее больше не будет! Ее мертвое тело съедет вниз по стулу. Но он медлил. «Почему он медлит»? — думала она про себя. Нет, жизнь не проносилась перед ее глазами. Она не витала где-то там, в облаках, созерцая все это с высоты. Она была здесь, была с ним, на этом самом месте, в этом самом корабле, слышала прямо над ухом его тяжелое дыхание.

— Хью… — начал было снова Виктор, но Хью резко оборвал его:

— Заткнись! Твое мнение здесь не интересует никого! — пистолет медленно пополз по лбу Каролины вниз, к ее шее, по нежной коже вниз, к подбородку. Каролина отвернулась от него, она смотрела куда-то вверх, в потолок, будто там, сидя над ней, был какой-то ангел хранитель, который не позволил бы этого, ничего из этого бы не позволил. Но вот пистолет пополз ниже, коснулся воротника ее куртки, щелкнула пуговица, Хью оторвал ее резким движением руки. Каролина не двинулась, не пикнула.

— Послушай, Хью, остынь, остынь, старина!..

— Еще одно слово, еще одно только слово из твоей помойной ямы и я уложу вас обоих… тебя… первого и… — он вдохнул аромат ее тела и звучно выдохнул, — потом уже… чуть позже ее! Мы все умрем здесь в этом дерьме! Все до одного! Но кто-то умрет раньше, а кто-то, кому повезет, умрет позже! — он уже не отводил от нее глаз. Казалось, взгляд их жег ее обнажавшуюся грудь сильнее, чем дуло пистолета, чем этот ядерный дождь за окном, чем огонь, сжигавший тело Алиссы. — Ты дорого заплатишь за свои слова, — проговорил он ей все с той же злобной усмешкой на лице, — если я свинья, то я и к тебе буду относиться по-свински! — не отпуская пистолет, он коснулся ее груди правой рукой, но Каролина, уже больше не в состоянии терпеть всего этого, вдруг резко повернулась и со всей силы, наотмашь, шлепнула его ладонью по лицу.

Это был конец. Она понимала это как никто другой, но терпеть все это у нее уже не было сил. Это понимал и Виктор. Он вскочил со стула и с затаенным дыханием, выпученными от страха глазами, смотрел на всю это картину.

— Ты, сука, за это заплатишь! — прохрипел Хью. Улыбка вмиг исчезла с его раскрасневшегося лица и оголенные зубы превратились в животный оскал. — Обоим вам конец, сукины дети! — его палец лег на курок, выстрел мог прогреметь в любой момент. В какой-то инстинктивной попытке сохранить жизнь ей и себе, Виктор бросился к Каролине и повалил ее на пол. Может он хотел запрятаться с ней за стол, может попытаться пробраться к двери и, быть может, открыть ее на улицу. Но дверь была задраена изнутри и быстро открыть ее было нельзя. Виктор понимал это, как понимал это и Хью, медленно поднявшийся из-за стола. Он никуда не спешил, ведь у этих сукиных детей не было ни единого шанса.

— Сдохни, тварь! — захрипел Хью, в тишине послышался звук его шагов, потом грохот и вдруг… выстрел. Виктор повалился вниз и дернул на себя Каролину. Ее тело упало прямо на него, ударяя ему ногой куда-то в область паха. Но он не чувствовал боли. Он ждал следующего выстрела, еще одного, в этот раз в него, в его голову или хуже — в живот.

— Лина? — тихо произнес он, смотря в ее закрытые глаза. Она не открывала их, с особым усилием старалась она в последние моменты своей жизни не видеть того, что происходило перед ней. Он чувствовал ее дрожь, ее тяжелое прерывистое дыхание рядом. — Лина, — Виктор снова произнес ее имя. Только сейчас он осознал, что лежал под девушкой, будто прячась за ее телом от пуль Хью. Он осторожно толкнул ее в бок, и она послушно опустилась на пол рядом. Он перевалился и закрыл ее своим телом. «Только не в спину, — думал он про себя, — лучше в голову, лучше сразу».

Но сразу не получилось. Прошло уже несколько секунд. Тела космонавтов, как тела двух молодых любовников, лежали на полу прижатыми друг к другу. Он сверху, она где-то под ним. Выстрела все не было. Ни второго, не третьего. Но чего он ждет?! Чего ему еще надо? Чувствовать их страх, слышать их тяжелое дыхание перед смертью? Или ему нравится это? Может в этой их неловкой позе разобрал он что-то трогательное для себя, что-то, на что можно было посмотреть и насладиться перед тем, как раз и навсегда все это закончить?! Выстрел. Виктор ждал его в любое мгновение. Он знал Хью и знал, что он не простит им этого. Не тот человек стоял сейчас перед ними с оружием.