Макс Гришин - Проект Орион

Хью снова положил бутылку на стол и снова прокрутил ее, будто играя в рулетку на какие-то только ему известные желания. Виктор бросил беглый взгляд на Каролину. На мгновение их глаза встретились и ей показалось, что в этот раз она увидела в них нечто большее, чем безнадежность, он будто просил ее о чем-то.

— Да и качество-то жизни тоже нельзя сравнивать, — продолжал тем временем Хью. — Мы жили там как люди, как цивилизованные нормальные люди, а сейчас ты живешь как таракан, который еще ползает, но все никак не может сдохнуть. У тех, о ком ты говорил, когда-то давно родились дети, внуки, правнуки… Они прожили долго и когда умирали, они даже жопой не чуяли, что через чертову тучу лет вся эта Земля превратиться в кучу пепла и навоза. И ты теперь в этом навозе живешь, покрытый им с ног до головы… У тебя не будет ни детей, ни внуков, там ты был кем-то, а здесь ты стал говном… среди, — он помолчал несколько секунд и уже тише добавил, — … среди такого же говна.

— Ну, а если начать все с начала, — тихим голосом проговорила Каролина, — если попытаться дать жизнь новым поколениям на этой Земле?..

— У-у-у! Это уже интересно! — Хью рукой остановил крутившуюся на столе бутылку. Горлышко показывало ему прямо в грудь. Его лицо исказила улыбка. — Давай подробнее! Ты хочешь предложить что-то интересное? — он снова взял бутылку в руку, открутил пробку и сделал еще один глоток. Снова пузыри побежали вверх к донышку. — Как ты хочешь здесь все это организовать?

— Дать жизнь новому поколению, научить потомков выживать в этом мире! Ведь если это будет возможно, то через сотни, может тысячи лет, эту планету снова будет населять люди!..

— И снова твои эти люди ушатают планету ко всем матерям! — Хью опять потянулся к бутылке, но, видимо, вспомнив, что недавно уже пил, отнял от нее руку, взял в правую руку пистолет и откинулся на спинку стула.

— Ну а если их сразу воспитать так как надо, если с детства прививать каждому последующему поколению правила поведения и законы? — проговорил, смотря в глаза Хью, Виктор.

— Чушь городишь, старина! Брось ты это!.. Или ты думаешь, что детей злых не бывает или что если всю планету будут населять только твои потомки, они что, карамелью срать будут? Да внуки твои будут готовы перегрызть глотку друг другу за какую-то мелкую херню, которая тебе в твоем детстве даже и не нужна была. Не, мужик! Здесь ты не прав! Ты еще молод, ты еще глуп в этом плане и у тебя нет детей. А у меня есть! От первого брака есть и… и от второго. Сын и дочь. Сын не звонил мне лет десять подряд, получал от меня бабосы каждый месяц, жил в доме, который я ему построил на свои деньги и знаешь когда только появился? — Хью снова подвинулся к столу и облокотился на него, — за несколько недель до старта «Ориона»! Случайно, думаешь? Пожелать отцу всего лучшего, думаешь? Хер! Хе-е-ер! Прощай, говорит, батя, хорошо тебе слетать, говорит, и, маленький вопросик, говорит, надеюсь, завещание-то ты написал?! Нормально, да?! Это сын, родной сын, мать бы его за ногу, учившийся в лучших университетах мира, вращавшийся в среде достойнейших мира сего говорит родному отцу перед вылетом такую херню! У-у-у! Хотел надрать ему жопу тогда, при всех, пусть все видят! Хотел снять ремень, стянуть с него портки, положить жопой кверху на его дорогущую тачку и надрать сраку так, чтобы красная была, чтобы как помидор, понимаешь?!

— И… надрал? — спросил тихо Виктор.

Хью горько усмехнулся.

— Да нет… не надрал! Про завещание не забыл, говорю, для любимого сына ничего не жалко. А его дети, а внуки?.. Они, наверное, вообще про прадеда не вспоминали. Был мол, какой-то старый хрен, который сел на ракету и улетел черт знает куда. «Зачем?» — спросят их. «А хер его знает, — ответят, — в жопе сверлило!» — Хью покачал головой, усмехнулся, и снова сделал несколько глотков. Лицо его начинало медленно розоветь. — На Земле я оставил все! Там, я был Богом, точно вам говорю… Я был тем счастливцем, которых было не больше десятка на миллиард, а может и того меньше. Моему состоянию могли позавидовать даже бюджеты целых государств. В одном моем доме было столько прислуги, что я даже не пытался запоминать их имена. Зачем их запоминать? Нахер они кому нужны?! Их было много, а я был один. Я был их господином, они были моими рабами, стелившимися под ноги. И ведь стелились! Потому что им, как и всем, нужны были деньги, а за свой комфорт я готов был платить нормально. Мда… то была другая жизнь, счастливая жизнь. Всё, что там я хотел, я получал. Всё! Без исключения! Здоровье?! Говорят, здоровье не купишь!.. — Хью медленно покачал головой. — Здоровье не купишь только если тебе не на что его покупать, если ты живешь в какой-то берлоге с плесенью вокруг. У меня было здоровье и, поверь мне, — Хью обращался теперь преимущественно к Каролине, как к человеку, знакомому с медициной, — это здоровье мне досталось не бесплатно! Я тратил сотни тысяч в год на врачей! На лучших врачей! В моем штате был собственный медик, который занимался только мной, и это плюсом к диетологу, тренеру и прочим… мудакам, которые я даже не знаю, чем занимались… Мое здоровье до того, как я залез в этот чертов корабль, — Хью громко и сипло отхаркнулся и выплюнул большую с кровью слюну на пол рядом, — оно было как у подростка, который еще не умели ни курить, ни дрочить. Который еще даже пробок от шампанского у родителей не облизывал! Семнадцать раз! Семнадцать раз я мог подтянуться на турнике. Каждый день я бегал три километра. Раз в два дня плавал в бассейне по сорок минут. А сейчас, — Хью нервно стянул с себя куртку, обнажая свои бледные руки, вылезавшие из-под синей с эмблемой «Ориона» футболки. Помещение быстро наполнилось резким запахом пота и прочих несвежестей человеческого тела. — Вот! — он ткнул себя в трицепс правой руки, в сморщенную, постаревшую кожу, которая свисала вниз. Казалось, дунь ветер, и она зашевелится, издавая дряблый хлюпающий звук и наполняя помещение еще большей вонью. — Сейчас я не подтянусь и одного раза! Одного, твою мать!!! Я пробовал! Висел вон на этой планке как… как хер девяностолетнего старика. Чуть в штаны себе на насрал. Тужился, крутился, кряхтел… пердел и… и ничего. Ни одного, мать его, раза! Я убил себя, убил все, что у меня было этим чертовым полетом! — лицо Хью раскраснелось уже настолько, что начинало сливаться с темноватыми фоном позади. — Его руки дрожали, видно было, что в нем росло какое-то внутренне напряжение, которое до этого он умел в себе подавить, но сегодня не мог, или не хотел. Он то хватал, то снова клал на стол пистолет, лязгая металлом по металлу.

— Я потерял все, что у меня было! Один шаг и все! И нет нихера. Один маленький шажок человека и… и пустота — ни человечества, ни Земли!.. В том виде, в котором она была до этого, я имею ввиду. Поднявшись в этот гребанный корабль Богом, спустился я из него обычным говном. Все мои деньги, мои заслуги, мое здоровье осталось там, — от ткнул пальцем в сторону задних отсеков корабля, — позади, в другом времени, пространстве! — он снова открыл бутылку и снова пузыри поползли вверх ко дну. Он поморщился и звучно отрыгнул. — Черт бы побрал этот корабль, со всей это миссией, черт бы побрал вас всех! — он с грохотом поставил бутылку на стол. В ней оставалось уже меньше четверти. Оба — и Виктор и Каролина посмотрели на остатки водки в бутылке. Хью заметил их взгляд и, вдруг, громко и продолжительно рассмеялся.