Макс Гришин - Проект Орион

— Так будет лучше нам всем, — проговорил Виктор холодно и спокойно. Еще несколько секунд его руки держали уже бездушное тело. Но вот они разжались и голова покойника беззвучно опустилась в лужу растекшейся по полу крови.

Было морозно. Растаявшие в оттепель лужи снова покрылись тонкой коркой льда, который с треском лопался под нажимом тяжелых ботинок. Звезды ярко мерцали над головой. Как и ветви голых деревьев, освещенные рыжим светом пламени, они прыгали по небу, танцевали на черном небосводе в каком-то безудержном диком танце, будто играя с ним, будто улюлюкая, будто крича что-то неприличное ему прямо в уши.

Неровной пьяной походкой Виктор двигался вперед по дороге. Кровь с размолотых костяшек капала вниз, оставляя черные при тусклом свете следы на девственно-белой поверхности снега. Он все еще видел их лица перед глазами, их окровавленные, превращенные в кашу физиономии, на разбитых губах которых застыла улыбка, так же сраная улыбка, которой смотрели они на него, когда он, как какое-то жалкое, испуганное животное, сидел, оскалив зубы, в их клетке. Только они ошиблись, он не был их животным! Он крошил их лица направо и налево! Молотил их покорные, бездушные тела руками и ногами, не испытывая уже ни капли жалости ни к себе, ни, конечно же, к ним. «К ним!» — крикнул он вслух и голос его звучно разлетелся по лесу. Он не боялся уже своих криков. Он не боялся уже никого! Ведь кто такие они?! Они! По сравнению с ним. С хозяином! С Богом! С последним человеком Земли, хранителем всего дурного и хорошего, что сумело только собрать человечество за долгие годы своего нелепого существования!

Перед глазами были их лица, удар за ударом, которые он по ним наносил! Он Тайсон, откусывающий ухо сопернику, он Пабло, мать его, Пикассо, рисующий кубические сиськи страшной кривой бабы, он Раскольников, рубивший головы старых бесполезных сук, он все, что было и осталось на этой планете! Он искусство без кастрации, он средневековый Бог, сжигающий ведьм и пидорасов на огне, он воплощение земных грехопадений и взлетов, которое они, эти евнухи, эти отмороженные твари, посмели назвать отбросом!

Комок снега, попавшийся на пути, напомнил ему голову одного из них. «На!» — отрывисто крикнул он и ком, как еще совсем недавно голова кого-то из этих роботов, разлетелась на куски под ударом его тяжелого ботинка. Яркая вспышка. Пламя, пролетевшее отблеском по кронам деревьев, ударная волна сзади и грохот взрыва. Он остановился и обернулся. Яркое пламя озаряло уже весь лес. Оно топило снег, с треском жгло деревья, пуская в небо столбы густого черного дыма из-за которого уже не было видно звезд. Огромный блестящий корабль, что-то неземное и, вызывавшее трепет у него еще совсем недавно, теперь беспомощно валялся у его ног. Взрыв выбил его огромное панорамное стекло и его осколки, как ледяной дождь, осыпали лес и дорогу. Меньше чем через минуту, языки пламени вырвались наружу, облизывая его лощеный сверкавший корпус. Раздался взрыв. Новая вспышка пламени над лесом и вдруг, жутко заскрипев, будто прокричав что-то в своей предсмертной агонии, корабль разломился на несколько частей, выбрасывая вверх, в сторону вечных звезд, искры и пламя.

Виктор уже не останавливался. Он двигался дальше. Рюкзак с провизией на плечах, окровавленный нож в кармане порванного скафандра и пистолет с последним патроном в руке. Сзади слышался скрип и взрывы. Огромная машина цивилизации будущего догорала за лесом. Все те, кто посмел прилететь на его планету, эти заносчивые надменные твари, были мертвы, все до одного! Был лишь он, единственный и последний, который медленно шагал по освещенному пламенем лесу вдоль по заросшей дороге. Сотни глаз тех, кто когда-то жил на этой планете и считал ее своим домом, смотрели на него из темноты этого леса. Он чувствовал их, он видел их бледные лица. Но они уже не пугали его. Теперь его не пугало уже ничто. Ведь на этой планете, он был Богом!

Солнце еще не успело полностью взойти над лесом, а кругом уже во всю заливались своим громким пением птицы. Разбуженные его первыми лучами, которые освещали облака где-то на горизонте, они запели и защебетали на пушистых зеленых ветках. Мимо прожужжал большой толстый шмель. Он пролетел над возвышенностью, покрытой травой и цветами, и грузно опустился на один из цветков. От его массы цветок быстро прижался к земле; впрочем, цветок испытывал это неудобство недолго, через несколько секунд шмель снова замахал крылышками и его грузное тело отправилось дальше на поиски нектара.

Но не успело его жужжание до конца затихнуть, как где-то вдалеке послышался хлопок, напоминавший отдаленный летний гром. Но небо было чистым, лишь яркие полоски тонких облаков, высоко и неподвижно висели в небе. Послышался новый звук, это был уже какой-то гул и через несколько секунд, низко над поверхностью земли, почти касаясь остроугольных верхушек елей, пролетел какой-то большой, сферической формы, объект. Он сделал небольшой крюк над деревьями, потом остановился, завис на несколько секунд в воздухе, будто присматриваясь и быстро опустился вниз, на влажную от росы траву.

Почти одновременно с ним, с другой стороны, появился другой объект, гораздо меньший по размеру. Он медленно полз над поверхностью земли, однако ее не касался. Приблизившись к большому объекту, он остановился и точно так же опустился вниз. Через несколько секунд в нем открылась дверь и из нее, быстро и энергично, вылез молодой высокий мужчина, облаченный в какую-то синюю куртку или униформу. Он прошел по траве несколько десятков метров, прямо к тому месту, где только что приземлился больший по размерам объект и слабо ударил по нему рукой. Через несколько секунд в большом объекте вырисовались очертания двери, в которой стояло несколько фигур. Одна из них сразу сделала шаг вперед и оказалась на траве. Это был немолодой, но еще и не старый мужчина. Он был одет в нечто похожее на скафандр, тонкий и достаточно плотно облегавший его невысокое и полноватое тело. Мужчина приветливо кивнул тому, кто стоял у входа, поднял лицо вверх и сделал полный вдох грудью. На мгновение он замер, будто смакую и тестируя воздух своими легкими, но вскоре он выдохнул, довольно улыбнулся и повернулся ко входу, протягивая руку двум остальным — молодой женщине и мальчику, на вид лет десяти.

— Можно выходить!

Женщина ничего не ответила. Она осторожно шагнула вперед, будто опасаясь что почва вот-вот уйдет у нее из-под ног. Мальчик же, напротив, безо всякого страха прыгнул вниз, расставил в разные стороны руки и побежал по траве, видимо изображая из себя парящую в воздухе птицу.

— Ну и как обстоят дела? — полноватый мужчина отошел от корабля и окинул с этой возвышенности взглядом бескрайний пейзаж предрассветного леса.