Руслан Бирюшев - Рассказ второй. Верьте глазам своим

— Хайнц не врёт, — подмигнула доктору Мария, уже взявшаяся за нож с вилкой. Несмотря на дефицит спиртного, она заметно оживилась при виде полного подноса стейков. — На сей раз, по крайней мере… Эх, к чёрту… Потеряв одну из радостей жизни, не забывай о существовании других, если ты не дурак…

Слова майора послужили для трапезы своего рода эпиграфом. Некоторое время все сосредоточенно орудовали вилками и ложками – глядя в тарелки, перебрасываясь лишь дежурными фразами. Праздничная стряпня кока была хороша, хоть и не отличалась изысканностью, а офицеры успели не на шутку проголодаться – по разным причинам, но сути сие не меняет. Разговор меж ними завязался неохотно, постепенно, и в какой-то момент фактически превратился в монолог коммандера.

— По большому счёту всё, с чем мы сталкиваемся в своей работе, можно поделить на две категории, — вещал он, облокотившись о край стола и сплетя пальцы перед лицом. — Первая – загадки. Вторая – чудеса. Знать разницу очень важно. И в первую очередь – тебе, Эрика, как главе научной команды. Загадка – это нечто, что мы можем разгадать, манипулируя логикой и текущими знаниями. Тайна, которую можно раскрыть до конца – роясь в архивах, проводя эксперименты, размышляя, споря. Чудо же анализу не поддаётся. Это нечто, существующее в информационном вакууме… Либо нарушающее основы логики. Или и то, и другое сразу. Вцепившись в чудо, можно сломать зубы. Разбить о него лоб, как о кирпичную стену, впустую потратив силы и время. Это недопустимо, но и отступать слишком легко мы не в праве. Галактика полна чудесами… Мы должны пробовать на зуб всё, что встречаем. К сожалению, чёткой границы между категориями нет… — он усмехнулся уголком рта. — Вот тебе пример. Как известно, предки уничтожили все записи, которые пронесли сквозь порталы. Даже священные книги богословы потом восстанавливали по памяти… И каждый сохранившийся клочок бумаги с текстом ценится дороже золота. На моей памяти в Академии обсуждали такой клочок – обгорелую бумажку с парой фраз. «Пехоту прижали огнём у центральной площади, и танки были вынуждены двигаться без пехотного сопровождения. В условиях городского боя вторая танковая рота понесла серьёзные потери…». И всё. Эрика, что такое танки?

— Ну… — девушка нахмурилась, потёрла лоб. — Танк – это ведь резервуар для воды, верно? Обычно металлический…

— Только резервуары для воды… кхм… не могут атаковать… при поддержке пехоты, — неразборчиво пробурчала Мария с набитым ртом. Она не стала накладывать стейки в тарелку, а попросту придвинула к себе всё блюдо. Теперь оно стремительно пустело.

— Сложно не согласиться, — кивнул Гёзнер. — Проблема в том, что слово «танк» употребляется ещё в ряде сохранившихся обрывков, связанных так или иначе с войной – и опять без всяких пояснений. Предки, вероятно, знали, о чём речь. Мы – нет. Никаких данных, никакой информации. Тот самый вакуум, казалось бы. И всё же этот орешек раскололи. На чистой логике. Не буду утомлять пересказом всех рассуждений, но в итоге установили, что «танками» в прежние времена, по ту сторону порталов, именовали ещё и военные машины. Как они выглядели и функционировали – предмет споров, но в целом всё ясно… Никакого чуда…

— А пример чуда приведёшь? — Искренне заинтересовавшись, Эрика отодвинула мисочку с салатом, за который было принялась.

— Легче лёгкого. Рифольские грибы с глазами.

— С чем?

— С глазами. Натурально – грибы, белые… В центре шляпки – глаз. Настоящий, функционирующий. С веками и ресничками. По строению – ближе к глазам ночных млекопитающих. Реагирует на свет, следит за движущимися объектами. Зачем он грибу – непонятно. Ведь у того даже мозга нет, чтобы информацию от глаза обрабатывать. И никакие исследования в лаборатории не помогут. — Начальник экспедиции развёл руками. — Строение, химико-биологический состав – пожалуйста, всё исследовано. А всё равно непонятно. Не даёт ответа на главный вопрос – «зачем?». Обычные грибы… С глазами. Съедобные даже. Между прочим, у аборигенов особый шик – приготовить грибы так, чтоб глаза ещё живы оставались. Их едят, они глядят – представляешь?

Доктор Маан представила. Её перекосило. Сидящая напротив Мария в лице не изменилась, но аккуратно положила вилку на столешницу перед собой. Видимо, у майора тоже было неплохое воображение.

— Расскажи лучше про Блютмеер, — посоветовал капитан Боодинген, спокойно обгладывавший свиные рёбрышки.

— Действительно, — согласился Хайнц и вновь повернулся к Эрике. — Кровавое Море – планета за западным фронтиром, в крайнем рукаве галактики. Образчик чуда. Комплекс чудес, вернее. По всем характеристикам – пригодна для жизни. Расстояние от звезды, скорость обращения, температурный режим, возраст… На ней есть вода. А жизни – нет. Никакой. Даже микроорганизмов, которые на куда менее благоприятных планетах зарождаются… — коммандер, увлёкшись, схватил чайную ложку и принялся помахивать ею. — Есть остатки атмосферы – с неплохим содержанием кислорода. Когда-то давно, очень на то похоже, воздух там был пригоден для дыхания… И вода – красная. По всей планете – в морях, в изолированных озёрах… Разумеется, воду могут окрасить в подобный цвет простейшие организмы или минеральные добавки. Только вот ничего такого обнаружить не удалось. Чистейшая вода, такой стерильной в природе не бывает, лишь в лабораторных условиях получают… И красная, — он пожал плечами. — Хоть ты тресни. Ну и, как говорят южане, coup de grace – Сухой Кратер. Дырка в земле, восточнее главного материка, сильно повыше экватора. Словно от удара огромного метеорита. Увы, сопутствующих следов от столкновения с болидом таких размеров тоже нет. И вообще, по краям кратера можно судить, что на планету ничего не падало. Наоборот – что-то здоровое и круглое «вынырнуло» из-под земли и улетело невесть куда…

— Я… я читала об этом, кажется, — Гёзнер сделал паузу, чтобы перевести дух, и Эрика решилась вставить слово в его тираду. — Старую монографию, автор там предполагал искусственное происхождение…

— Ага. Потому на Блютмеере ещё и археологи работали. И именно они, кстати, хоть чего-то добились. На большой глубине обнаружили в почве следы сложных сплавов и других искусственных материалов. Ещё в третьем веке, тогда кое-какая техника предков в строю оставалась, её привлекли… Но планета настоящая, следы говорят лишь о том, что в незапамятные времена на ней могла существовать цивилизация. Возможно, миллионы лет назад… Однако от биологической жизни следов не осталось никаких, даже окаменелостей. Так-то. Вот тебе чудо во всей красе. Два века, с третьего по четвёртый, местом паломничества для учёных всех мастей было, нынче напрочь забыто… Зря, отчасти – археологи всё же ниточку нащупали, как мне кажется… — коммандер налил себе морса и выпил стакан залпом – у него пересохло горло. — К чему я всё это? Хочу, чтоб ты поняла – я не напрасно сравнивал чудеса с кирпичной стеной. Она прочная, об неё бесполезно биться головой. Стены надлежит обходить… Или подкапываться под них. Именно этим мы и занимаемся. Ведём подкоп. Пробуем на прочность тайны мироздания и отыскиваем те, что нам по силам. Разгадывая загадки, расшатываем основы чудес. Расширяем познания и возможности, пределы логики и сознания. И понемногу чудеса сами становятся загадками, а из загадок – общеизвестными, очевидными фактами. Нашими усилиями. Просто нужно ощущать свой предел и не бросаться лбом о кирпичную кладку…