Ким Робинсон - Красный Марс

— Аркадий тоже так говорит, но я не вижу причин, почему этот лифт не сможет стать совместно используемым ресурсом, как природные объекты.

— Ты оптимистка.

— Аркадий тоже так говорит, — она пожала плечами. — Я только пытаюсь рассуждать здраво.

— Как и я.

— Знаю. Иногда мне кажется, что только мы вдвоем и пытаемся.

— А Аркадий?

Она рассмеялась.

— Но вы же вместе!

— Да, да. Как ты и Майя.

— Туше.

Надя скупо улыбнулась.

— Я пытаюсь заставить Аркадия задуматься о чем-то. Это все, что в моих силах. Мы встречаемся с ним через месяц в Ахероне, там будем проходить лечение. Майя говорит, это хороший повод провести время вместе.

— Рекомендую, — усмехнулся Джон.

— А лечение?

— Лучший из вариантов, да?

Она хмыкнула.

Вдруг земля загрохотала под ними, они застыли и, повернув головы, вгляделись в тени, проявлявшиеся в пыли. Справа возникла черная масса; она была крупной, словно ходячий холм. Они отбежали в сторону, спотыкаясь и перепрыгивая через булыжники и строительный мусор. Джон уже думал, что это очередной удар, а Надя выкрикивала команды на общей частоте, кляня дистанционщиков за то, что не учли их передвижения:

— Следите за своими экранами, бездельники!

Затем земля перестала дрожать. Черная махина больше не шевелилась. Они осторожно приблизились к ней. Бробдингнегский [68] Бробдингнег — страна великанов в произведении Джонатана Свифта «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей». самосвал на гусеничном ходу. Собран здесь, компанией «Машины Утопии»; робот, построенный роботами, большой, как офисное здание.

Джон таращился на него, чувствуя, как пот стекает у него по лбу. Им уже ничего не угрожало. Его пульс замедлялся.

— И такие чудовища работают по всей планете, — недоуменно сказал он Наде. — Режут, сносят, копают, наполняют, строят. Совсем скоро они смогут крепиться к тем двухкилометровым астероидам и строить там электростанции, которые будут использовать сам астероид как топливо, чтобы тащить их на орбиту Марса; там уже другие машины будут на него высаживаться и станут превращать камень в провод длиной в тридцать семь тысяч километров. Какие размеры , Надя! Какие размеры!

— Ну да, он большой.

— Да он невообразимо большой! Это что-то явно за пределами человеческих способностей, нам этого не понять. Дистанционное управление в увеличенном масштабе. Божественный манипулятор. Все, что можно представить, можно исполнить!

Они медленно обходили гигантский черный объект. Это был всего лишь самосвал — ничто в сравнении с тем, чем должен был стать космический лифт, но он сильно поразил Джона.

— Человеческие мышцы и мозги нашли продолжение в мощи роботов, таких крупных и сильных, что нам трудно ее осмыслить.

А то и вовсе невозможно. Наверное, в этом состоит часть твоего таланта, и Сакса тоже — напрягать мышцы так, что уже никто не понимает, насколько мы сильны. Я говорю о тех скважинах, просверленных в литосфере, о терминаторах, освещенных отраженным солнечным светом, о тех городах, спрятанных в останцах или зажатых между отвесными скалами, — а теперь еще этот провод, вытянутый в обход Фобоса и Деймоса, такой длинный, что достает от орбиты до поверхности планеты! Это же невозможно представить!

— Вообще-то возможно, — не согласилась Надя.

— Нет. Конечно, сейчас мы видим свидетельства нашей силы, она нас окружает, мы даже устали от этого окружения. А видеть — значит верить. Даже если у тебя нет воображения, ты видишь, какой силой мы обладаем. Может, именно поэтому в последнее время все становится таким странным, все говорят то о собственности, то о суверенитете, дерутся, предъявляют претензии. Люди грызутся, как боги на Олимпе, а все потому, что мы стали такими же могучими, как они.

— А то и более могучими, — добавила Надя.

Он ехал дальше, по горам Геллеспонт, изогнутой гряде, окружающей бассейн Эллада. Однажды ночью, пока он спал, марсоход каким-то образом сошел с ретрансляторной дороги. Он проснулся и различил в пыли, что оказался в узкой долине между двумя невысокими скалами, образовавшимися при типичном расширении оврагов. Он подумал, что, двигаясь дальше по долине, снова попадет на дорогу, поэтому решил не менять направления. Но дно долины нарушили тянущиеся поперек неглубокие канальцы, и Полин остановила, развернула марсоход и стала пробовать другие ответвления, следуя своему алгоритму поиска пути. Но она тормозила то перед ущельем, то перед скалой, возникающими из мрака. Когда Джон не выдержал и взял управление на себя, стало еще хуже. В стране слепых трон принадлежит только автопилоту.

Но постепенно он приблизился к устью долины, где, как показывала карта, проходила ретрансляторная дорога, которая затем спускалась к другой, более широкой долине. И он, успокоившись, остановился на ночь, уселся перед телевизором и принялся ужинать. «Мангалавид» впервые показывал представление эолии, построенной в Лабиринте Ночи. Эолия оказалась небольшим зданием с щелями, которые свистели, ухали или скрипели в зависимости от угла и силы ветра, проникающего в них. Для премьеры к обычному ветру, что дул вниз по склону, добавили еще несколько нисходящих порывов, и получилась музыка — скорбная, яростная, нестройная или неожиданно гармоничная. Может, это было лишь игрой воображения, но определенно не было простой случайностью. Почти алеаторная эолия, как сказал комментатор.

А затем начались земные новости. О существовании геронтологической терапии узнали чиновники из Женевы, и новость за один день разнеслась по всему миру. Теперь по этому вопросу шли горячие обсуждения в Генеральной Ассамблее. Многие делегаты требовали, чтобы терапия проходила с соблюдением основных прав человека, гарантированных ООН, и финансировалась развитыми странами, а сбор средств начался незамедлительно, чтобы затем обеспечить всем равный доступ к терапии. Тем временем поступали и другие сообщения: некоторые религиозные лидеры, включая папу римского, выступали против терапии, возникали массовые беспорядки, некоторые медицинские центры были повреждены. Правительства пришли в смятение. Все лица в телевизоре выражали гнев и требовали перемен. Наконец, Джона передернуло от их различий, ненависти и отчаяния, и он выключил телевизор. Он уснул, но хорошо выспаться в ту ночь ему не удалось.

Ему снился Фрэнк, когда какой-то звук его разбудил. Это был стук в лобовое стекло. Посреди ночи. Не успев как следует проснуться, он запер шлюз и, сев, подумал, как быстро отреагировал. Когда он этому научился? Он потер челюсть и переключился на общую частоту.