Ким Робинсон - Красный Марс

— Значит, саботаж…

Да! Возможно, некоторые происшествия — дело рук этих людей. Я считаю это контрпродуктивным, но они со мной не согласятся. В основном саботажем занимались желающие сохранить Марс таким, каким он был до нашего прибытия. Я к ним не отношусь. Зато я отношусь к тем, кто будет бороться за то, чтобы Марс не стал свободной зоной транснациональной добычи полезных ископаемых. Чтобы не дать нам стать рабами чиновников, сидящих в своих крепостях. — Он посмотрел Джону в глаза, и тот увидел, каким непоколебимым был его взгляд. — Ты тоже это чувствуешь?

— Вообще-то да, — усмехнулся он. — Чувствую! Мне кажется, если у нас и есть разногласия, то лишь в методах.

— И какие методы предлагаешь ты?

— Ну… Главным образом, я хочу, чтобы договор был продлен в нынешнем виде и затем соблюдался. Если это произойдет, мы получим то, чего хотим, или, по меньшей мере, будем иметь основания для того, чтобы получить независимость.

— Договор не будет продлен, — отрезал Аркадий. — Для того чтобы остановить этих людей, нужны более решительные меры, Джон. Прямые действия — да, и не смотри с таким недоверием! Захват собственности или системы коммуникаций… введения нашего свода законов, который поддержат все, кто живет здесь… да, Джон, да! До этого дойдет, потому что они держат пушки под столом. Массовые протесты и мятежи — единственное, что их возьмет, в истории есть куча примеров.

Окруженный миллионами Аркадиев, Джон выглядел таким мрачным, каким Аркадий его еще никогда не видел. На расходящихся рядах лица Джона разинули рот и выражали глубокую озабоченность. Наконец, он сомкнул губы.

— Сначала я хотел бы попробовать по-своему, — проговорил он.

Все Аркадии рассмеялись в ответ на это. Джон шутливо пихнул товарища в плечо, и тот улетел к полу, но затем оттолкнулся и сбил его. Они боролись, пока находились в досягаемости друг друга, а затем оказались у противоположных стен зала, среди зеркал, отражавших их бесконечное множество раз.

После этого они вернулись в туннель и отужинали в Семёнове. За едой они смотрели на поверхность Марса, клубящуюся, как газовый гигант. Неожиданно Марс показался Джону исполинской оранжевой клеткой, эмбрионом, яйцом. Хромосомы мельтешили под пестрой оранжевой оболочкой. Новое живое создание ждало своего появления на свет — конечно, оно было генномодифицированным, и там все еще были инженеры, которые продолжали над ним работать. Инженеры пытались извлечь отдельные гены (их собственные гены) и вставить их в спирали ДНК планеты, чтобы получились экспрессии, которые требовались для нового химерного зверя. Да. И Джону очень нравилось то, что в него хотел «вставить» Аркадий. Но у него были и свои соображения. Им только предстояло увидеть, у кого в итоге получится создать лучший геном.

Он внимательно посмотрел на Аркадия, который тоже разглядывал заполняющую небо планету, с тем же мрачным выражением, что было у самого Джона в зеркальном зале. Этот взгляд производил на Джона впечатление внутренней силы и решимости, но при этом Буну пришло в голову странное сравнение — с множественным мушиным взглядом.

Джон спустился обратно в сумрак Великой бури, и там, в унылой суете заметенных песками дней, он стал видеть то, чего не замечал прежде. В этом и заключалась ценность общения с Аркадием. Теперь он смотрел на вещи иначе. Так, отправившись из Берроуза на юг, в мохол Сабиси («Одинокий»), посетил живших там японцев. Они были старожилами, японским аналогом первой сотни, и прибыли лишь на семь лет позже. Но в отличие от них они стали по-настоящему тесной группой и, что называется, пустили корни. Сабиси так и остался маленьким поселением даже после того, как здесь выкопали мохол. Находился поселок в районе беспорядочного скопления валунов близ кратера Жарри-Деложа, и Джон, двигаясь по последнему участку ретрансляторной дороги, заметил, что валуны высечены в виде лиц или фигур, усеяны сложными пиктограммами или превращены в синтоистские и буддистские монастыри. После этих видений он вглядывался в облака пыли, и каждый раз эти образы исчезали, будто галлюцинации, которые слабо проявляются и сразу развеиваются. Оказавшись на неровном прозрачном участке, куда задувало воздух из мохола, он заметил, что сабисийцы доставляли сюда камни, извлеченные из шахты, и выкладывали их изогнутыми холмиками так, что из космоса они выглядели, как… дракон?

Когда он добрался до гаража, его поприветствовала группа местных жителей, босых и длинноволосых, в потертых дубленых куртках или сумоистских бандажах. Иссохшие японско-марсианские мудрецы рассказали ему о центрах коми в регионе, о том, как давно их глубочайшее чувство он сместилось от императора к планете. Они показали ему свои лаборатории, где занимались ареоботаникой и готовили материалы для одежды с защитой от радиации. Также они проделали большую работу по обнаружению водоносных слоев и климатологии экваториального пояса. Слушая их, Джон подумал, что они, должны быть, поддерживают связь с Хироко. Но когда он спросил о ней, они лишь пожали плечами. Джон решил их разговорить, создав ощущение доверия, которое ему часто удавалось вызвать у старожилов, мысленно возвращаясь в былые времена, свою «нойскую эру». Пару дней позадавал вопросы, поизучал городок, показал себя как «человек, который знал гири », и они потихоньку начали раскрываться, тихо, но прямо говорить ему, что им не нравилось стремительное разрастание Берроуза, как и соседнего с ними мохола, и общий рост населения, и давление со стороны японского правительства, желавшего исследовать Большой Уступ и «найти золото».

— Мы отказываемся, — заявил Нанак Накаяма, морщинистый старик с всклокоченной седой бородой, бирюзовыми серьгами и длинным конским хвостом. — Они не смогут нас заставить.

— А если попытаются? — спросил Джон.

— У них не получится. — Джон обратил внимание на его уверенность, и в его памяти всплыл разговор с Аркадием, который недавно состоялся у них в зеркальном зале.

Кое-что из того, что он теперь замечал, потому бросалось ему в глаза, что он по-новому смотрел на вещи, задавал новые вопросы. Но остальное стало следствием того, что Аркадий сообщил по сети своим друзьям и знакомым, чтобы они приняли Джона как своего и показали ему что могли. Поэтому, когда Джон остановился по пути из Сабиси в Сензени-На, к нему часто подходили то два, то три, то пять человек, которые представлялись и говорили, что Аркадий подумал, Джону было бы интересно кое-что увидеть… И они показывали ему подземную ферму с самостоятельной электростанцией, склад инструментов и оборудования, потайной гараж, заполненный марсоходами, жилые отсеки в маленьком останце, пустующие, но готовые к заселению. Джон шел за ними, выпучив глаза и разинув рот, задавая вопросы и изумленно качая головой. Да, Аркадий многое ему показал — здесь существовало целое движение, в каждом городке имелось по небольшой группе!