Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Когда Чен переплыл залив, покричал и его втянули на рыбачий баркас, голубь уже спал мертвым сном, и не проснулся даже когда Чен забирался по веревке, даже когда снял его с головы и усадил в коробку из-под лапши, которую ему дал старый рыбак, поглядывая на него, как на дурака.

Чен ехал в МРТ, в заскорузлой от соленой воды одежде, без телефона, но с картонной коробкой и полудохлой мокрой птицей, встретив и потеряв девушку своей мечты, и именно дураком себя и ощущал.

Дома он высушил голубя феном – на самом щадящем, прохладном режиме.

Позвонил маме и отцу, поговорил об их делах. Рассказал о новом сканере, о полном анализе генома за полчаса, о стажерах из России и Америки – веселых и талантливых молодых ученых.

Вышел на балкон и долго смотрел, как внизу, в бассейне, плещутся дети. Белокожая малышка, пухлая, в красном купальнике с утятами, подняла голову и посмотрела прямо на Чена – будто погладила его по щеке. Она тоже была одной из тех, с кем он чувствовал необъяснимую связь – теплую ниточку, на мгновение протянувшуюся к нему от детского сердца. Чен помахал ей рукой и ушел с жаркого балкона в прохладу кондиционированной комнаты.

Он устроил голубю уютное гнездо в коробке из-под ботинок, пожертвовав наволочку. Птица чуть приподняла голову и посмотрела на него мутным взглядом. Потом снова заснула.

Чен поработал немного над своей программой, ответил на письма, оделся и поехал в Чайна-таун. Стемнело быстро, как всегда в тропиках – вот только-только начали сгущаться сумерки, и вдруг ночь стала уже густой, как чернила, и над улицей зажглись красно-оранжевые фонарики.

Чен сел за пластиковый столик на улице, заказал бобов и пива. Думал о чудесной девушке, о том, как она на него смотрела – внимательно и хорошо, какая была красивая.

Надеялся.

Она села с другой стороны столика, будто материализовавшись из его мыслей. Тоненькая, большеглазая, с ровно постриженной челкой.

Положила перед ним его телефон.

Он счастливо рассмеялся, она улыбнулась.

Ее звали Маки, ей было двадцать лет, она изучала промышленный дизайн в Кобэ, а поездку в Сингапур ей подарил дядя за то, что она сделала проект для его фирмы. Она пила лимонад и смеялась шуткам Чена, прикрывая рот рукой.

– Поедем ко мне? – спросил он. Она кивнула.

– Ты на машине?

– Что ты, – сказал он. – На машинах здесь ездят только очень-очень богатые. А я не богат.

Он вдруг испугался – не будет ли это проблемой. Может быть, она разочаруется, что он не очень богат и у него нет машины?

– Это плохо? – спросил он.

– Ничего, – сказала она. – Это неплохо.

В такси они молчали и не прикасались друг к другу. Иногда она спрашивала про какие-то вещи за окном, он отвечал.

– Это башня Небесного Тигра.

– Это Ботанические сады. Да, удивительная подсветка.

– Это торговый центр.

– Это «Синий горизонт», где я живу.

Она разулась за порогом, вошла в прихожую. У нее были очень красивые маленькие ноги с серебряным лаком на ногтях.

Дверь закрылась, отсекая их от города, его шума и жары, погружая в полную тишину и прохладу.

Маки легонько поклонилась, не отрывая от него взгляда. Чен поклонился в ответ.

А потом они бросились друг на друга и сделали это прямо на полу в прихожей – Маки была сверху, и Чен пожалел, что выбрал жесткий паркет для пола, а не мягкий ковер. Потом они попили чаю и сделали это на мягком ковре в гостиной. И потом еще шесть раз в кровати, до самого утра. Когда за окном рассвело, они смеялись уже немного истерически, но по-прежнему не могли оторваться друг от друга.

– А ты кто по национальности? – спросила Маки, передвигая расслабленную ногу Чена со своего живота на грудь.

– На три четверти китаец, на четверть – малай, – ответил он и пошевелил пальцами ноги. Какая же у нее прекрасная маленькая грудь!

Она удержала его пальцы, засмеялась.

– Вот беда, моя семья не очень любит китайцев. Особенно папа.

– Ну-у-у… – Он перевернулся, положил ей голову на живот. – Если ты думаешь, что здесь у кого-то исторически теплые чувства к японцам… Пройди по городу и почитай таблички, где, когда и сколько народу они расстреляли из автоматов или порубили мечами.

Он поцеловал ее в живот. Она пахла изумительно, так, что он снова весь напрягся и захотел оказаться на ней.

– Мы будем жить здесь? – спросила Маки.

– Да, пожалуйста, если ты не против, – сказал Чен. – Тут очень здорово и интересно. Еда вкуснейшая, лучшая в Азии. А когда родятся дети, мои родители будут рады помочь, чтобы у тебя оставалось больше времени. Ты мне покажешь свои работы?

Маки задумчиво кивнула.

– Я буду скучать по смене сезонов, – сказала она. – Здесь ведь вечное лето.

Они ненадолго заснули, а когда проснулись, на спинке кровати сидел голубь, просохший и бодрый, и смотрел на них, склонив голову набок.

Они выпустили птицу с балкона, но через час голубь вернулся и постучал в стекло, просясь внутрь.

Они назвали птицу по-китайски – Гёзи. Это означало «голубь».

Гёзи жил у них очень долго, был покладист и любопытен, любил сидеть у Маки на голове, перебирать клювом ее волосы и смотреть в экран, когда она работала. Он никогда не гадил в доме. Когда они завели щенка, Гёзи с ним сразу подружился, иногда спал на его спине, вцепившись лапками в короткую шерсть, и клевал его, когда тот собирался грызть что-нибудь неподобающее.

Маки смеялась и гладила обоих.

Только через пятнадцать лет, когда пёс умер от старости, а младшие дети Чена и Маки, пятилетние близнецы с одинаковыми курносыми носами и хитрыми глазами, впервые пошли в начальную школу, дряхлый голубь улетел и больше никогда не вернулся.

Можно искать иронию судьбы в том, что именно они, «поколение один», расшифровали свою переписанную генетику. Многие из них получили хорошее образование и работали на передовых фронтах науки.

Исследовательские программы разных стран выявили одинаково необъяснимые сегменты в генетическом коде – сегменты, присутствовавшие у половины тех, чьи образцы были исследованы, в той или иной степени, и не встречавшиеся в образцах более старых, из 90-х и 80-х.

Прошло еще несколько лет, прежде чем правительственные службы открыли доступ к трем сохранившимся в жидком азоте образцам тканей «нечеловеческого происхождения, выращенным путем биоинженерии».

Еще год, прежде чем страшная правда подтвердилась – да, внутри человечества действует и распространяется чужой генетический код. И еще полтора года, прежде чем информация просочилась в прессу.

Вначале телевидение опасливо визжало, а заголовки интернет-порталов и газет были испуганно-разоблачительными – «Чужие среди нас», «Что они делают с нами?», «КТО они???», «Вычислить и изолировать» и «Враги с нашими лицами».