Ромина Рассел - Зодиак

«В молодости я был чист душой и полон идеалов, как ты сейчас. Я был алхимиком и стремился исцелять больных, а заодно искал средство от смерти. Я мечтал о нескончаемой Галактике как высшем благословлении человечества».

Он обмяк и переменил позу, изображая, будто его разбитое тело сейчас развалится.

«Сейчас я знаю. Бессмертие – это ад».

«Тогда дай мне помочь тебе умереть», – предложила я слишком страстно.

Стоп! Я не могла пошевелиться. Он сковал меня ледяной шубой. Его смех отдался скрежетом по моему замороженному телу, и затем он сказал: «Ты думаешь, это правда? Как легко ты попалась на мои уловки. Я вовсе не желаю умирать, смертная!»

Когда он вернулся в образ человека, то стал больше, крепче, сильнее. Теперь он поигрывал мускулами, высеченными изо льда. Я не могла поверить, что хотела помочь ему.

Во мне вновь закипела ненависть. Я сделала рывок, чтобы сломать лед и ударить его, но его психоэнергетический айсберг не давал мне даже шевельнуться.

«Тебе удобно, маленькая девочка? Ты выглядишь очень привлекательно в своей новой блестящей коже».

Его грохочущий смех вибрировал в ушах.

«Зачем мне желать смерти, если мой Дом вскоре ждет слава? Ты читала предсказания звезд. Я вытерплю любые мучения, чтобы получить обещанное».

Я дернулась и слегка повернулась, но освободиться не смогла. Я не могла даже говорить.

«Ты достаточно меня позабавила, дитя. Давай закончим эту битву».

Окус собирался убить меня прямо сейчас. Когда он занес руку для смертельного удара, я посмотрела на него сквозь глазурь моей замороженной крови. В его глазах я видела убийство.

«Рак поддержит тебя».

Слова Матиаса легким шепотом пронеслись в моей памяти, и я погрузилась в себя как можно глубже, напитываясь психоэнергией Рака, и время вновь замедлило свой ход, практически остановилось. Казалось, что волны света преломились, и Космос стал сворачиваться в себя, будто уходя в воронку. Миллисекунды растянулись до бесконечности, замедлилось и мое дыхание. Мышцы расслабились. Я никогда раньше не чувствовала жизнь такой. Время, как резина, растянулось до предела, и я увидела каждую частицу, множество частиц, из которых складываются мгновения нашего существования. Сейчас моя жизнь виделась мне как временной отрезок, и я подумала, какой странной она была. Больше всего я любила Рак, но оставила его. Единственным человеком, на которого я не хотела стать похожей, была моя мама, но в итоге я поступила, как она, покинув папу и Стэнтона. Первой моей любовью был студент университета, за которым я молчаливо наблюдала годами, любила молча и позволила ему умереть в молчании, даже не попрощавшись. Слишком торопилась встретить собственную смерть. Все вокруг меня стало обретать новую форму, как будто запустили эфемерид, только это была карта моей жизни, от начала и до этого момента, до моей смерти.

Время трехмерно, и оно формирует собственную Галактику, где все взаимосвязано. Ее нельзя сравнить с музыкой звезд, но можно – с работой сети нейронов головного мозга. Только Время бесконечно и всегда расширяется, как наша Вселенная. Я подумала о том, что оно вращается кругами, и тут же пришел на ум образ змея, пожирающего самого себя. Все взаимосвязано, циклично, вечно. Время, Космос, Змееносец. И я вдруг поняла, что важного принес Зодиаку тринадцатый Дом. То, что наша Галактика когда-то утратила. Это единство. На фестивале Гало Гелиоса я чувствовала это. Впервые в жизни. Словно воздух был пронизан электрическим зарядом. И это было не наше взаимное доверие, которого нас лишил Окус. Это было нечто более могущественное – то, что он отнял у нас и что на мгновение мы ощутили той ночью, когда собрались все вместе. Это надежда. В мире людей, чьи дни проходят в ожидании завтра, надежда – самое сильное оружие. Змееносец должен был связать нашу Солнечную систему воедино. Его бегство разбило наше единство. Борьба с ним потребует больше, чем сила энергии одного Дома Рака. Мне нужно слиться с психоэнергией всего Зодиака.

Окус все еще стоял с занесенной надо мной рукой. Я нырнула в себя еще глубже, вглядываясь в мерцающие огоньки двенадцати созвездий, пока не слилась с психоэнергией всей Солнечной системы. Я вбирала в себя психоэнергию отовсюду, как делал Окус. А затем начала втягивать энергию и самого Окуса, так что его кулак безвольно опустился.

« Что такое? – спросил он. – Ты не можешь это сделать!»

Теперь мы боролись за мощь. Каждый из нас забирал и терял силу, то перетягивая энергию к себе, то отпуская. Окусу было легче держать хватку в этом измерении, я же могла рассчитывать только на себя. Ни Кольца, ни абиссента у меня не было. Поэтому оставалось надеяться, что я и в самом деле вечный огонь. Я продолжала держаться, зная, что это всего лишь вопрос времени, пока Окус вновь не примет образ дряхлого и немощного старика. И действительно, вскоре он скривился, состарившись и ослабев, ослабела и его хватка. Стариком он не смог меня победить.

«Итак. Ты выиграла раунд. Возможно, ты даже станешь со временем достойным противником».

С каждой секундой его тело становилось все более призрачным, но глаза – две черные ямы – оставались темными, мерцая зловещим огнем.

«Эта игра никогда не закончится, но ты смогла выиграть передышку. Дому Рака теперь нечего бояться».

Я посмотрела на него.

«Ты уже его разрушил. А что с другими Домами?»

«Слушай меня внимательно, дитя. Эта игра никогда не закончится. Я служу хозяину, у которого еще много сюрпризов в запасе».

Он сипло рассмеялся, а когда его смех утих, послал мне поцелуй. Острый, раскаленный добела поцелуй чистой психоэнергии. Я увернулась, но ядовитое жало вскользь задело меня по шее, разъедая кожу, как кислота.

«Помни меня», – прозвучали его слова перед тем, как он исчез.

Я чувствовала, будто падаю, пролетая сквозь облако горячего газа и пыли и размахивая руками. Затем я словно превратилась в комок острой боли. Я стукнулась головой о палубу «Осы», мои пальцы коснулись пульсирующей раны на шее. И в эту минуту механический голос «Осы» сообщил: «Предупреждение. Утечка водорода». Я осмотрелась: я была одна во всем Космосе.

«Катапультирование пассажиров. Срочное катапультирование», – объявил голос. Консоль загудела от срочного сообщения. Трансмиссия «Осы» вот-вот должна была разорваться. Я застегнула скафандр и надела шлем, морщась от боли. Закрепив ремень, я отдала последнюю команду «Осе». С детонирующим треском моя капсула отделилась от вертолета и полетела прочь. Вскоре я увидела в иллюминатор огненную вспышку взрыва, похожую на разгневанное солнце. Навигационная панель в капсуле отсутствовала, поэтому я не могла управлять полетом. Меня вертело во все стороны, пока не раздался глухой стук. Меня поймали чьи-то руки, появившиеся ниоткуда. Я больше не вращалась. Затаив дыхание, посмотрела на руку, тащившую меня, гадая, кто это. Затем в поле зрения попал корабль, совсем маленький и тесный. Скиф. Его огни мерцали. Слезы застилали мне глаза. Это был Хайсен.