Джон Скальци - Люди в красном (сборник)

– Но тогда ты еще не был священником, – замечает Саманта.

Оба сидят на задней скамье в церкви Святого Финбарра.

– Хорошо; если захочешь исповедоваться, только скажи. Обещаю ничего никому не рассказывать. Кстати, это у нас обязательно.

– Я помню.

– Так зачем же ты захотела встретиться? Конечно, мне всегда приятно тебя видеть.

– А может такое быть, что у нас есть другие жизни?

– Вроде реинкарнации? Ты про католическую доктрину спрашиваешь или про что-то другое?

– Да я даже не знаю, как описать. Наверное, это не назовешь реинкарнацией. – Она хмурится. – Как ни скажи, все равно кажется полной чепухой.

– Среди мирской публики бытует мнение, что теологи яростно спорили, сколько ангелов умещается на кончике иглы. Вряд ли твой вопрос покажется нелепее.

– А они выяснили сколько?

– Этот вопрос никогда не рассматривался всерьез. Яростные споры теологов – всего лишь легенда. Но если бы и рассматривался, ответ был бы простым: столько, сколько угодно Богу. Сэм, о чем ты хотела спросить?

– Представь, есть женщина, она будто вымышленный персонаж, ее играют, но она живая, настоящая, – говорит Саманта и поднимает руку, предупреждая вопрос. – Не спрашивай, как это возможно, я и сама не знаю. Просто представь, что она такая. Она будто бы списана с женщины в нашем мире: выглядит так же, говорит так же, по всем внешним признакам они – один и тот же человек. К тому же первая не могла бы существовать, если бы вторая не стала играть ее. Я хочу знать, они один и тот же человек? Одна ли у них душа?

Нейл хмурится, а Саманта вспоминает его в шестнадцать лет и едва сдерживает смешок.

– Значит, первая женщина – копия второй, но не клон? То есть не создана из генетического материала первой?

– Вряд ли.

– Но первая все же произошла от второй, хотя и неким непостижимым образом?

– Да.

– Не буду спрашивать про детали этой процедуры. Приму как данное.

– Спасибо.

– Не могу ручаться за мнение всей католической церкви, но мое личное таково: они – разные люди. Если упростить до крайности, католическое учение по поводу твоего вопроса говорит: то, что может развиться в человека, наделено собственной душой. Сделай свой клон – и он будет другой личностью, отличной от тебя не меньше, чем отличны друг от друга идентичные близнецы. Мы больше чем просто сумма генов. У каждого из нас свои мысли, впечатления и переживания. У каждого – своя душа.

– Думаешь, у нее тоже?

Нейл смотрит на Саманту странно, но отвечает на вопрос.

– Думаю, да. Ведь у нее есть свои впечатления, свои мысли?

Саманта кивает.

– Если она живет свой жизнью, у нее есть душа. Отношения между двумя описанными тобой женщинами – что-то среднее между отношениями матери к ребенку и сестры к сестре. Конечно, отношения твоих женщин основаны на другом и лишь отдаленно напоминают названные мной. Но сути это не меняет.

– А если женщин разделяет время? Будет это реинкарнацией?

– Для католика – нет. Наша доктрина не предусматривает реинкарнацию. Не могу сказать, как вопрос решили бы другие веры. Но, судя по твоим словам, здесь не очень-то и нужна реинкарнация. Как ни определяй, первая женщина – самостоятельный, полноценный человек.

– Ладно, – соглашается Саманта.

– Помни, я всего лишь высказал свое мнение. Ели хочешь официальное заключение церкви, мне придется обратиться к папе римскому. Думаю, процедура слегка затянется.

Саманта улыбается:

– Не стоит. Ты мне ответил, и притом хорошо. Ты мне помог. Нейл, спасибо большое.

– Всегда рад. А ты не могла бы объяснить, к чему все это?

– Сложно объяснить.

– Сдается мне, ты собираешь материал для фантастического рассказа.

– Да, очень похоже на то, – отвечает Саманта.

Дорогой!

Добро пожаловать на Циркерию! Знаю: Коллинз загнала тебя работой по проекту, так что я не увижу тебя перед тем, как спущусь на поверхность планеты для переговоров. Я в группе охраны капитана. Он считает, что дело предстоит скучное и утомительное. Не трать на работу ни секунды больше, чем требует Коллинз. Встретимся завтра!

Целую-целую, люблю-люблю.

P. S. Целую!

P. Р. S. Люблю!

Саманта покупает принтер и чернила на две сотни долларов, распечатывает письма и фотографии, переданные ей месяцем раньше. Странный проектор, как и было обещано, загадочно испарился, превратился в кучу мелких обломков и пыли, исчезнувшую в течение часа. Но перед тем как проектор исчез, Саманта сняла на свою маленькую цифровую камеру все письма и видео. Не раз просмотренные и прочитанные файлы остались на карте памяти в камере и на жестком диске компьютера. Распечатывала Саманта их для другой цели. Совершенно.

Распечатка занимает пятьсот листов. На каждом – письмо от Маргарет Дженкинс либо ее фото. Не вся жизнь Маргарет – но подробное описание той части, какую она провела с мужем. Описание дней, прожитых в любви и ради любви.

Саманта поднимает эту кипу бумаги и несет к купленному ради того портативному шредеру. Сует в него по листу за раз. Обрезки выносит в свой маленький задний двор и кладет в небольшой металлический бак для мусора, тоже купленный именно с этой целью. Слегка уминает бумагу, зажигает спичку и сует в бак, удостоверяется, что бумага занялась. Когда разгорается, Саманта прикрывает бак крышкой, чтобы не разлетались пылающие клочки, оставив щель для притока воздуха.

Бумага превращается в пепел. Саманта открывает крышку и высыпает на тлеющие остатки ведро песка с пляжа. Затем идет в дом и приносит с кухни деревянную ложку, размешивает ею песок с пеплом. Потратив на это несколько минут, Саманта переворачивает бак и аккуратно высыпает смесь в ведро. Закрывает ведро крышкой, ставит в машину и едет к Санта-Монике.

Здравствуй!

Я не знаю, как звать тебя. Не знаю, прочтешь ты это и поверишь ли, прочтя. Но я буду писать так, как если бы ты обязательно прочитала и поверила. Иначе писать смысла нет.

Ты – источник радости всей моей жизни. Ты меня не знала и не могла знать. Но это неважно. Ты – все. Без тебя женщина, ставшая моей женой, не была бы тем, кем стала и для себя, и для меня. В твоем мире ты играла ее как актриса, и, насколько я знаю, совсем недолго – так недолго, что, наверное, и не помнишь сама, как играла ее.

Но за это краткое время ты дала ей жизнь. В моем мире она разделила свою жизнь со мной и дала смысл моей жизни. А когда она перестала жить – перестал жить и я. Я уже несколько лет всего лишь существую.

Но я хочу вернуться к жизни. Я знаю: она хотела бы, чтобы я вернулся к жизни. И для этого я должен отдать ее жизнь тебе. Вот она.

Хотел бы я, чтобы ты ее знала. Хотел бы, чтобы ты говорила с ней, смеялась с ней и любила ее, как я. Сейчас это невозможно. Но, по крайней мере, я могу показать, что она значила для меня, как жила со мной и делила жизнь.