Джон Скальци - Люди в красном (сборник)

– Но ведь собака не знает, что вы называете ее «нечистой», да ее это и не волнует, священник Эндсо, – возразил Форн. – И мы не просим собаку перенести «Праведник» сквозь пространство или сохранять корабль и команду в безопасности.

– Прихожанин Форн, если вы к чему-то клоните, от меня ускользает, к чему именно, – сказал Эндсо, побалтывая вино в чаше.

– К тому, священник Эндсо, что на нашем корабле бог работает машиной, – пояснил Форн. – Бог сердитый и злобный, который при малейшей возможности причинит нам вред – как показал последний случай с вашим прислужником. Я – верный и преданный слуга Нашего Господа, об этом знают все за этим столом, и у меня нет более высокой задачи, чем повиноваться его приказам. Тем не менее я практичен. А практичность учит: если хочешь, чтобы мотор работал хорошо, не сыпь в него песок. Или – в нашем случае – не давай богу лишний повод нас ненавидеть.

Эндсо долгим глотком опустошил чашу и жестом велел стоящему рядом прислужнику заново ее наполнить.

– Он будет ненавидеть нас в любом случае – ведь это все, что ему остается, – и все, что ему когда-либо предстоит. А поскольку вы верный и преданный слуга Нашего Господа, в чем я ничуть не сомневаюсь, – эти слова Эндсо пробормотал, недвусмысленно скривив губы, – вы, прихожанин Форн, должны помнить из скрижалей вот что: Наш Господь требует, чтобы мы не только любили и чествовали его, как только можем, но и наказывали и принижали тех, кого принизил он. «Ибо они оскверненные, без малейшей надежды на спасение, и верующие низвергают их».

И священник снова поднес чашу к губам.

– Восхищен тем, как скрупулезно вы следуете заветам, священник Эндсо, – сказал Форн. – Задаюсь вопросом – относитесь ли вы с таким же пиететом к строчкам: «Тот, кто пьет за нерушимость колонны, да поймет он, что колонна падет, когда он на нее обопрется».

Замечание застало Эндсо в тот самый миг, когда тот делал глоток. Священник закашлялся, забрызгав стол вином. Прислужник подбежал к нему с салфеткой; Эндсо торопливо схватил ее, промокнул губы, подбородок и швырнул ею в прислужника.

– Вы дозволяете старшему помощнику много вольностей, капитан Тефе, – сказал священник, переведя взгляд на капитана.

– А я думал, вам будет отрадно услышать, что он неплохо знает скрижали, священник Эндсо, – ответил Тефе и быстро поднял руку при виде того, как священник багровеет и покрывается пятнами. – Тем не менее я согласен – этот разговор зашел довольно далеко. Меня куда сильнее заинтересовало то, что вы сказали ранее: что боги взволнованы. Может, расскажете подробнее?

Эндсо сердито смотрел на него, обдумывая дальнейшие слова. Тефе бесстрастно наблюдал за ним; капитан усвоил, что, если дать священнику достаточно времени, он угомонится и будет вести себя как минимум приемлемо; заносчивость брала верх, только когда его торопили.

В конце концов Эндсо успокоился.

– Хорошо, капитан. После сегодняшнего инцидента с оскверненным, – при этих словах священник бросил взгляд на Форна, – я воспользовался гавриилом, чтобы поговорить с несколькими священниками на других кораблях.

– Вы прибегли к гавриилу без моего разрешения? – выпрямившись, спросил Тефе.

Да, это объясняло отсутствие за столом лейтенанта Исты. Гавриилам были даны Таланты для переговоров друг с другом – сколь бы далеко они друг от друга ни находились, – а потому на каждом корабле флота имелся свой. Тем не менее использование данного Господом Таланта имело свою цену: оно лишало сил того, кто тянулся через пространство в поисках другого такого же. Если Эндсо воспользовался гавриилом, чтобы один за другим связаться с несколькими кораблями, на восстановление Исте мог потребоваться день.

Немного смягчившись, Эндсо посмотрел на Тефе.

– То были церковные вопросы, капитан, – сказал он. – И, как вы знаете, для такого рода дел я могу использовать ресурсы корабля на свое усмотрение.

– Но вы могли хотя бы известить меня, в качестве любезности, – заметил Тефе. – Сейчас «Праведник» остается без гавриила.

– Прихожанин Иста был в полном порядке, когда я его оставил, – сказал Эндсо.

Он снова взялся за чашку. Тефе не стал ничего говорить, лишь бросил быстрый взгляд на Форна, который кивнул и кратко взмахнул одному из обслуживающих матросов, – тот организует, чтобы кто-нибудь навестил Исту.

– В любом случае, – продолжил Эндсо, – я узнал, что мне было необходимо. А именно: наша «машина» – как говорит о боге ваш старший помощник – не единственная, которая в последнее время отказывается выполнять приказы. На трех других кораблях боги тоже противились или нуждались в воспитании. И это происходит с праздника Имманентности.

– Четыре случая за десять дней, – произнес Форн, вклиниваясь в разговор. – Действительно необычайно много.

– Принимая во внимание, что за весь прошлый год было лишь три случая неповиновения, это крайне необычайно, – согласился Эндсо.

– На то есть причина? – спросил Тефе.

– Разумеется, нет, – ответил священник. – Помимо той, что эти оскверненные пытаются нащупать границы дозволенного, подобно любому пойманному зверю. Им хочется доказать нам, что они ужасные создания, а не рабы куда более великого Господа. Они просто воют на звезды, капитан.

Эти слова Эндсо подчеркнул, сделав большой глоток, а затем нетвердой рукой указал на Форна.

– А потому мы обязаны всегда напоминать им об их положении, прихожанин Форн. Слова! В них есть сила. Называя бога по имени, мы даем ему силу. Не называя – отнимаем. Пусть немного, но все же. Восхваляя Нашего Господа в их присутствии, мы ослабляем их, а когда называем «оскверненными», принижаем их и одновременно превозносим Господа, потому что именно он их поработил. Знаете ли вы, прихожанин Форн, что держит оскверненного в кольце?

– Полагаю, железо в цепях, – ответил Форн.

– Вера, прихожанин Форн! – воскликнул Эндсо, пожалуй, чересчур громко. – Железо – просто металл. Что наделяет его способностью сдерживать, ранить и убивать – так это наша вера в Господа. Затем-то я и здесь – чтобы поддерживать в вас веру, в каждом из вас. И если бы все офицеры на корабле были такими, как вы, прихожанин Форн, оскверненный давным-давно сбросил бы свои оковы.

Эндсо направил руку на капитана.

– И даже драгоценный Талант командира не дал бы нашему капитану…

– Довольно! – резко прервал его Тефе. – Священник, вы пьяны. Предлагаю вам удалиться.

– Я и так притомился, капитан, – согласился Эндсо, отталкивая стул.

Прислужник будто случайно оказался рядом, чтобы подхватить священника под нетвердую руку; Эндсо сердитым взмахом отослал его прочь и обвел взглядом сидящих за столом.

– Сейчас я скажу вам кое-что, всем вам. Священнику не дан Талант – нет такой штуки, которую Наш Господь повесил бы ему на грудь, чтобы дать силу. И знаете почему? Потому что священник – он священник Господень! Его рука, его собственная, его язык. Во мне есть вера, мои прихожане. Я – живое воплощение веры в Господа. Вера, господа! Без нее мы затеряемся во тьме. – И, переведя горящий взгляд на Форна, Эндсо добавил: – Увидимся с вами утром, прихожанин Форн. Обсудим вашу веру.