Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

Она снова заплакала. Слезы капали с кончика носа на кофту, но она продолжала ехать.

«Очень плохо, что я не посоветовалась с Оракулом, он-то знал бы все и предупредил бы меня. И почему я этого не сделала. В любое время я могла бы у него спросить в любом месте во время поездки или даже перед отъездом».

Она невольно застонала. Эти звуки — какое-то завывание, никогда прежде ею не издаваемое — ужаснули ее, но она не могла сдержаться, несмотря на то, что сцепила зубы. Жуткое монотонное пение, причитания вместе со стенаниями, исторгались через нос.

Она остановилась у обочины и долго сидела, не выключая мотора, вся дрожа, засунув руки в карманы пальто. «Господи, — говорила она себе, — как это все ужасно. Ну что ж, а иначе никак и не могло получиться». Она вышла из машины и вытащила из багажника свой саквояж, открыла его на заднем сиденье и принялась рыться в одежде и обуви, пока в руках не оказались два черных тома оракула.

Здесь, на заднем сидении машины с включенным мотором, она начала бросать три монеты Средне-Западных Штатов. Единственным источником света служила витрина крупного универмага. «Что я должна сделать?» — это был ее вопрос оракулу. — «Скажи мне, что мне делать, пожалуйста».

Гексаграмма сорок два с бегущей строкой, переходящей на гексаграмму сорок три. Прорыв. Она жадно набросилась на строчки гексаграммы, последовательно улавливая в своем сознании их скрытый смысл, постигая их значение. Гексаграмма точно описывала создавшееся положение — еще одно чудо.

Все, что произошло, здесь представало перед ее взором схематично, в виде наброска:

«Это содействует вопрошающему предпринять что-либо. Это способствует пересечь великие водные пространства».

«Значит, надо ехать дальше и совершить нечто такое, что важно для меня, ни в коем случае не останавливаясь здесь. А теперь строчки, сопутствующие гексаграмме». Она читала их, шевеля губами:

«Десять пар черепах не устоят перед ним. Непреклонное упорство приносит удачу. Король представляет его ногу».

Теперь шестая строка на третьей полосе. Когда она прочла ее, у нее закружилась голова.

«Несчастья ведут к обогащению. Не следует порицать за это, если ты искренен и стараешься идти прямо, а также никому не открываешься и только в тайном послании сообщаешь обо всем правителю».

Правитель — имеется в виду Абендсен.

Тайное послание — это новенький экземпляр его книги. Несчастья — Оракулу известно обо всем, что с ней произошло, о тех ужасах, которые она пережила, общаясь с Джо, как бы его не звали по-настоящему. Она прочла и шестую строку на четвертой полосе:

«Если будешь идти прямо и сообщать обо всем правителю, он выслушает тебя».

Она поняла, что должна туда отправиться, даже если Джо будет ее преследовать. С такой же жадностью она набросилась на последнюю бегущую строку, девятую строку.

"Он никому не позволит возвыситься. Кто-то даже ударит его.

Ему не удастся сохранить свое сердце в покое. Случиться беда".

Она подумала, что речь идет об убийце, о людях гестапо, о том, что Джо или кто-то такой же, как и он, все-таки доберется туда и убьет Абендсена.

Она быстро пробежала последнюю оставшуюся часть гексаграммы сорок три. Заключение.

«Абсолютно необходимо изложить суть дела перед троном короля. Во всеуслышание выложить всю правду. Несмотря на опасность нужно уведомить свой собственный город. Не следует больше уповать только на оружие. Нужно предпринимать решительные шаги».

Значит, нет смысла возвращаться в гостиницу и думать о судьбе Джо.

Это бесполезно, потому что, если не он, так будут посланы другие. Снова оракул еще более настойчиво говорит, что нужно ехать в Шайенн и предупредить Абендсена, не обращая внимания на опасность, с этим связанную. «Я обязана открыть ему правду».

Она закрыла книгу.

Снова усевшись за руль, она дала задний ход и влилась в поток автомобилей.

Она быстро сообразила, как выехать из центра Денвера на главное шоссе, ведущее на Север.

Она ехала так быстро, как только мог ее автомобиль. Мотор ревел и трясся так, что временами ей казалось, что руль вырывается из рук, а сиденье вырывается из-под нее. Содержимое отделения для перчаток непрерывно тарахтело.

«Спасибо доктору Тодту и его автотрассам», — говорила она себе, мчась сквозь тьму, озаряемую только светом ее фар и видя только разграничительные линии на шоссе.

К десяти часам вечера все еще не добралась до Шайенна из-за аварии колеса, и потому ей оставалось только свернуть со скоростной магистрали и начать поиски места для ночлега.

На дорожном знаке впереди было написано: «Грили. Пять миль». Медленно проезжая по главной улице Грили несколькими минутами позже, Юлиана решила, что завтра утром она поедет дальше. Она миновала несколько отелей с зажженными табло, говорившими, что есть свободные места, поэтому остановиться в одном из них не было проблемой. Она решила, что нужно сделать — так это позвонить Абендсену и сказать, что она приедет.

Припарковавшись, она устало выбралась из машины и наконец-то разогнула ноги.

Весь день с восьми утра она была в пути. Невдалеке виднелась открытая всю ночь аптека. Сунув руки в карманы пальто, она прошла к ней и вскоре уже была в закрытой телефонной будке и просила соединить ее со справочной в Шайенне.

Слава богу, их телефон был в телефонной книге. Она бросила монету в двадцать пять центов, и телефонистка набрала номер Абендсена.

— Алло, — отозвался вскоре энергичный женский голос, приятный голос молодой женщины, несомненно, примерно того же возраста, что и она сама.

— Миссис Абендсен? — спросила Юлиана. — Можно мне поговорить с мистером Абендсеном?

— Кто это, будьте любезны?

— Я прочла его книгу, — сказала Юлиана, — и весь день ехала в машине из Канон-Сити, штат Колорадо. Сейчас нахожусь в Грили. Мне казалось, что я попаду в ваш город еще сегодня вечером, но не удалось, и поэтому мне хотелось бы узнать, смогу ли я увидеть его завтра в любое удобное для него время.

После некоторой паузы миссис Абендсен ответила все тем же приятным голосом:

— Сейчас уже поздновато, мы довольно рано ложимся спать. У вас есть какая-нибудь особая причина, почему вы хотите встретиться с моим мужем?

Как раз сейчас у него особенно много работы.

— Я хотела бы с ним поговорить, — сказала Юлиана.

Ее совершенный голос звучал в ушах как-то безжизненно. Она глядела на стену кабинки, не в состоянии сказать ничего другого.

У нее ныло все тело, во рту было сухо и гадко. За стеклом будки аптекарь за стойкой с соками готовил молочный коктейль для четверых подростков. Ей страстно захотелось оказаться там. Она едва обращала внимание на то, что говорила миссис Абендсен. Ей ужасно захотелось чего-нибудь освежающего, холодного, и еще бы хорошо сэндвич с рубленым цыпленком.