Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

Они оказались в огромной лаборатории, полной разных приборов. Там стояли два стола, будто заимствованные из фильма о Франкенштейне, оборудованные зажимами для рук и ног. Увидев их, Эмили охнула и отступила на шаг назад.

— Вам нечего бояться, фрау Хнатг. Это как электрошок, вызывает определенную мышечную реакцию, рефлекс, понимаете? — Денкмаль захихикал,— Теперь вам придется... э-э... снять одежду. Каждый из вас, конечно, отдельно. Потом вы наденете халаты и auskommen... [7] Начнем (нем.). (Прим.перев.) понимаете? С вами пойдет медсестра. Мы уже получили ваши медицинские карты из Норд-Америки, мы все о вас знаем. Вы оба — совершенно здоровые, добропорядочные граждане Норд-Америки.

Он провел Ричарда Хнатга в боковое помещение, отгороженное занавеской, оставил его там и вернулся к Эмили. Ричард слышал, как доктор Денкмаль разговаривает с Эмили успокаивающим, но одновременно повелительным тоном. У него это получалось мастерски, и Хнатт ощутил сначала зависть и подозрительность, а потом грусть. Он не совсем так это себе представлял, ожидая чего-то несколько более возвышенного.

Однако Лео Булеро вышел из этого же кабинета, что доказывало беспочвенность его сомнений. Лео Булеро всегда получал самое лучшее.

Приободрившись, он начал раздеваться.

Где-то рядом послышался стон Эмили.

Он быстро оделся и вышел из комнатки, всерьез беспокоясь за жену. Однако он увидел доктора Денкмаля, который сидел за столом и читал карту Эмили. Жена уже ушла с медсестрой, так что все было в порядке.

«Черт побери,— подумал он,— кажется, я в самом деле чересчур подозрителен».

Вернувшись в комнату, он снова разделся, обнаружив, что у него трясутся руки.

Потом он лежал привязанный к одному из двух столов; ко второму была привязана Эмили, которая тоже, казалось, быта испугана. Она побледнела и не издавала ни звука.

— Вашижелезы,— пояснил доктор Денкмаль, довольно потирая руки и бесцеремонно разглядывая Эмили,— будут возбуждены, особенно железа Креси, стимулирующая процесс эволюции, nicht Wahr? [8] Не правда ли? (нем.) (Прим. перев.) Да вы об этом знаете, каждый ребенок это знает, поскольку то, что мы здесь открыта, изучают в школе. Вы сегодня почувствуете не потерю ногтей на руках и ногах, рост хитиновой оболочки или увеличение черепа, но — могу поспорить, что вы этого не знали! — лишь незначительное, но очень, очень существенное изменение в лобных долях... вы станете умнее.— Он снова захихикал.

Ричард Хнатт чувствовал себя отвратительно. Как связанное животное, он ждал своей участи.

«Хороший способ делать карьеру»,— уныло подумал он и закрыл глаза.

Радом с ним появился техник, блондин нордического вида, лишенный, казалось, каких-либо проблесков разума.

— Включаем успокаивающую Musik,— сказал доктор Денкмаль, нажимая кнопку. Со всех сторон полились звуки какой-то популярной итальянской оперы, Пуччини или Верди, в тошнотворной аранжировке; Хнатг понятия не имел, какой именно.— Теперь послушайте меня, repp Хнатг.— Денкмаль склонился над ним и серьезно сказал: — Я хочу, чтобы вы поняли. Времени от времени терапия... как это сказать?.. не выдается.

— Не удается, — хрипло сказал Хнатг. Он этого ожидал.

— Однако, как правило, все проходит успешно. В случае неудачи, герр Хнатт, боюсь, что, вместо того чтобы развиваться, железа Креси... э-э... регрессирует. Я правильно сказал?

— Да,— пробормотал Хнатт.— И насколько велик может быть регресс?

— Не намного. Однако бывает неприятно. Конечно, мы сразу это заметим и прекратим терапию. Это обычно останавливает регресс. Однако... не всегда. Иногда однажды возбужденная железа Креси...— Он сделал неопределенный жест.— Процесс продолжается. Я должен вам это сказать, и теперь вы имеете полное право отказаться. Так как?

— Рискну,— сказал Ричард Хнатг.— Я так считаю. Ведь все так делают. Ладно, начинайте.

Он повернул голову и увидел Эмили, еще больше побледневшую. Она едва заметно кивнула. Глаза ее остекленели.

«Вполне возможно,— пессимистически подумал он,— что эволюционирует только один из нас — наверняка Эмили,— а я деградирую до уровня синантропа. Назад к сросшимся коренным зубам, маленькому мозгу, кривым ногам и людоедским наклонностям. С такой внешностью мне будет чертовски трудно продавать керамику».

Доктор Денкмаль повернул выключатель, весело насвистывая в такт музыке.

Хиатты начали курс э-терапии.

Ему казалось, что он теряет вес, ничего больше. Потом голова у него разболелась так, будто по ней колотили молотом. Вслед за болью сразу же пришло осознание того, что они пошли на огромный риск и он не должен был подвергать ему Эмили. Она этого не хотела — а если она деградирует и утратит свой талант? Для них обоих все бы рухнуло. Его карьера зависела от того, останется ли Эмили одним из лучших модельеров керамики на планете.

— Стоп,— громко сказал он, но звук, казалось, не выходил из его горла; он ничего не слышал, хотя его голосовой аппарат, похоже, функционировал. Он чувствовал, как слова возникают у него в гортани. Внезапно он понял. Он эволюционировал. Действовало! Эти ощущения были связаны с изменением метаболизма. Если с Эмили все в порядке, то и вообще все в порядке.

Он понял также, что доктор Вилли Денкмаль был лишь маленьким жалким шарлатаном, существовавшим за счет желания простых смертных обладать чем-то большим, нежели то, на что они имели право, желания чересчур приземленного и убогого. К черту дела, торговые контакты. Что они могли значить в сравнении с возможностями эволюции человеческого мозга и достижения новых границ познания? Например...

Внизу простирался мир мертвых, не изменяющийся мир причин и следствий. Посредине располагалось человечество, но в любой момент человек мог рухнуть, пойти ко дну, в лежавшие ниже адские глубины. Или же он мог вознестись в третий, эфирный мир. Человек, обитающий в среднем слое, в любой момент мог утонуть, погрузиться в ад, однако у него были шансы достичь вершин. В каждый момент времени мог существовать свой вариант действительности. Ад и рай, не после смерти, но сейчас! Депрессия, любое психическое заболевание означало — утонуть. А второе... как его достичь?

Через связь с кем-либо, не физическую, но духовную. Например, видел ли он когда-нибудь в вазочках Эмили нечто большее чем товар, пользующийся спросом? Нет. А он должен был видеть в них художественный замысел, душу, которую она в них вкладывала.

И этот договор с «Чуинг-зет мануфакчурерс»... он осознал, что подписал его без согласия жены. Какая безнравственность! Он втянул ее в дела фирмы, которую она, может быть, не желает видеть в качестве производителей ее керамики... Неизвестно, какие у них наборы. Они могут оказаться ниже всяких стандартов. Однако теперь уже поздно: дорога в ад вымощена благими намерениями. Он мог связаться и с нелегальным производителем перемещающего наркотика. Это объясняло бы название чуинг-зет... похожее на кэн-ди. Однако тот факт, что они не скрывали названия своего продукта, заставлял предполагать, что они не делали ничего незаконного.