Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

— Наверное, да,— согласился Барни.

Ведь он действительно не отдавал себе в этом отчета. Как бы то ни было, Лео был прав: разве иначе он не взял бы на себя ответственность, не позаботился бы о том, чтобы — как предлагал Блау — отправить на Луну отряд вооруженных сотрудников «Наборов П. П.»? Теперь это казалось таким простым и таким очевидным.

— Это было что-то страшное — то, что я пережил у Палмера Элдрича,— сказал Лео.— Это какой-то злой волшебник. Он проделывал со мной такое, что ни тебе, ни мне и не снилось. Например, он превратился в маленькую девочку, показал мне будущее — хотя, может быть, и неумышленно,— создал целую Вселенную вместе со страшным зверем под названием глюк, иллюзорным Нью-Йорком, тобой и Рони. Ну и дрянь! — Он потряс головой.— Куда ты собираешься пойти?

— Есть только одно место, куда я могу отправиться.

— Куда? — выжидающе посмотрел на него Лео.

— Только одному человеку может теперь пригодиться мой дар ясновидения.

— Значит, ты мой враг!

— Да. Можешь так считать.

Он готов был согласиться с мнением Лео, с тем, как тот отнесся к его бездействию.

— До тебя я тоже доберусь,— сказалЛео,— Вместе с этим чокнутым волшебником, так называемым Палмером Элдричем.

— Почему «так называемым»? — Барни быстро взглянул на него, перестав собирать вещи.

— Потому что я все больше убежден, что он — не человек. Я ни разу не видел его собственными глазами, кроме тех минут, когда я был под действием чуинг-зет, а все остальное время он общался со мной с помощью электронного устройства.

— Интересно,— сказал Барни.

— Правда? А ты настолько продажен, что собираешься пойти и устроиться в его фирму. Несмотря на то что он может оказаться паршивым проксом или чем-то еще хуже, какой-нибудь чертовщиной, которая проникла на его корабль, когда он летел на Проксиму или обратно, сожрала его и заняла его место. Если бы ты видел этих глюков...

— Так не вынуждай меня к этому! — крикнул Барни,— Не выбрасывай меня на улицу.

— Не могу. После того как ты провалил свой экзамен на лояльность, не могу,— Лео отвел взгляд и судорожно сглотнул.— Мне бы очень хотелось не думать о тебе столь плохо, но...— Он бессильно сжал кулаки.— Это было отвратительно. Ему удалось меня сломить. А потом я наткнулся на двоих эволюционировавших землян, и это мне помогло. Пока не появился Элдрич в облике пса, который помочился на памятник.— Лео скривился.— Должен сказать, что он весьма убедительно выразил свое к нему отношение. Трудно было не ощутить его презрения.— Как бы про себя, он добавил: — Он верит, что выиграет, что ему нечего бояться, даже после того, как он видел надпись на памятнике.

— Пожелай мне счастья,— сказал Барни.

Он протянул руку. Они обменялись коротким, ритуальным рукопожатием, и Барни вышел из кабинета в приемную, а потом в коридор. Он чувствовал себя опустошенным, набитым каким-то лишенным вкуса и запаха материалом вроде соломы. Ничего больше.

Пока он стоял в ожидании лифта, его догнала Рони Фьюгейт, запыхавшаяся, с озабоченным выражением на лице.

— Барни... он тебя выгнал?

Барни кивнул.

— О, дорогой,— сказала она,— И что теперь?

— Теперь,— ответил он,— я перехожу на сторону противника. Хорошо это или плохо, но выбирать не из чего.

— Но как мы сможем дальше жить вместе, если я буду работать у Лео, а ты...

— Понятия не имею,— сказал Барни. Подошел лифт, и он вошел внутрь,— Пока,— сказал он и нажал кнопку; двери закрылись, отгородив его от Рони.

«Увидимся в том месте, которое неохристиане называют адом,— подумал он.— Вряд ли раньше. Разве что здесь уже ад, что весьма правдоподобно».

Спустившись вниз, он вышел из здания «Наборов П. П.» и встал под термозащитным козырьком, ища взглядом такси. Когда такси появилось и он направился к нему, кто-то окликнул его по имени. Это была Рони.

— Подожди, Барни.

— Ты с ума сошла,— сказал он.— Возвращайся. Не бросай свою многообещающую карьеру ради того, что от меня осталось.

— Мы собирались работать вместе, помнишь? — сказала Рони.— Чтобы, как я тогда выразилась, предать Лео. Почему мы не можем сотрудничать и дальше?

— Все изменилось. Из-за моего болезненного нежелания — или неспособности, или называй как хочешь,— отправиться на Луну и оказать ему помощь.

Он чувствовал безразличие к собственной персоне, будущее которой рисовалось отнюдь не в радужном свете.

— Боже мой, ведь ты на самом деле не хочешь остаться со мной,— сказал он девушке.— Когда-нибудь ты можешь угодить в переплет, тебе может потребоваться моя помощь, а я наверняка сделаю в точности то же самое, что я сделал в отношении Лео. Позволю тебе утонуть, не пошевелив и пальцем.

— Ведь речь шла о твоей...

— Об этом всегда идет речь,— заметил он,— когда что-то делаешь. Это название комедии, а мы в ней актеры.

Это его не оправдывало, по крайней мере в собственных глазах. Он сел в такси, машинально назвал адрес и откинулся в кресле, пока машина поднималась в раскаленное добела небо. Далеко внизу под термозащитным козырьком стояла Рони, глядя из-под руки вслед удаляющемуся такси. Она явно надеялась, что он передумает и вернется.

Однако он этого не сделал.

«Требуется определенная смелость,— думал он,— чтобы посмотреть себе в глаза и сказать: я ни на что не годен. Я совершил зло и совершу его снова. Это не случайность, таково мое истинное “я”».

Наконец такси начало снижаться. Он полез в карман за бумажником и с удивлением обнаружил, что это не его дом. В панике он пытался сообразить, где находится. Внезапно он понял. Это был дом 492. Он назвал адрес Эмили.

Вот так! Назад в прошлое. Туда, где вещи имели смысл.

«Когда я делал карьеру,— подумал он,— когда я знал, чего хочу, знал даже в глубине души, что я готов отдать, от чего отказаться, чем пожертвовать... и ради чего. А теперь...»

Теперь он пожертвовал своей карьерой, чтобы — как он считал — спасти жизнь. Также как когда-то он пожертвовал Эмили, чтобы спасти свою жизнь,— это было так просто. Не было ничего проще. Это был не идеализм и не долг, вытекающий из пуританских, кальвинистских убеждений. Это был лишь инстинкт, как у самого примитивного червяка.

«Господи! — подумал он.— Я сделал это: сначала я бросил Эмили, а теперь Лео. Что я за человек? А следующей — и я был достаточно честен, чтобы об этом сказать,— была бы Рони. Неизбежно.

Может быть,— подумал он,— Эмили сумеет мне помочь. Может быть, поэтому я здесь. Она всегда прекрасно разбиралась в таких делах, она видела меня насквозь в тумане самооправданий, которыми я себя окружил, чтобы не замечать мрачной действительности. Что, естественно, лишь склоняло меня к тому, чтобы от нее избавиться. Честно говоря, для такого, как я, уже это само по себе было достаточным поводом. Однако, может быть, сейчас я буду в состоянии это вынести».