Наталья Бульба - Космический маршал. Недетские игры

Почему это обнаружила я, а не те, кому было положено… Или не туда смотрели, или, что выглядело более правдоподобным, это кому-то было нужно.

К ужину вопросов у меня уже не осталось, голова была забита информацией под завязку и думать отказывалась. Посчитав, что единственное, что я могу сделать хорошего в подобной ситуации, так это лечь спать, занялась претворением плана в жизнь.

Вызов раздался, когда я, заплетя чуть просохшие после душа волосы в короткую косу, просматривала свои последние записи, проверяя неожиданно пришедшую в голову идею.

Лицо Левицкого на информере не воодушевляло, но избегать общения с ним я не собиралась. Пока его вина не доказана… В любом случае ему о наших догадках знать было рано.

– Входи, – радушно улыбнулась я Станиславу, когда он застыл на пороге каюты. Взгляд, которым он окинул меня с ног до головы, был тревожным.

– Что случилось? – резко выдохнул он, заставив меня буквально остолбенеть. Такого начала я точно не ожидала.

Демонстрируя непонимание, пожала плечами.

– Ты о чем?

– О лифтовой шахте, – мрачно произнес Левицкий, продолжая стоять у двери. – Почему ты не связалась со мной?

Ровер в таких случаях учил: «Когда вы чего-то не понимаете, не надо доказывать обратное. Растерянность – обескураживающая противника реакция, обманчиво делающая вас слабее, его – сильнее. Все, что вам остается, – извлечь выгоду».

– Из-за этого пустяка?! – хмыкнула я, надеясь, что попавшие к нему сведения отличаются от оригинала. – А ты откуда узнал?

Он расслабился, в три шага оказался рядом, крепко, до хруста, прижал меня к себе.

– Смолин докладывал Райзеру о предварительной оценке причин срабатывания боевого режима. Утверждал, что это не могло быть сбоем в системе, как утверждал Шаевский.

Хотелось закатить глаза и усмехнуться, но только не в присутствии Станислава.

Боевой режим и аварийный… Разница, как между жизнью и смертью. В одном случае контур настроен на быстрое перемещение, во втором гравитационная продувка полностью вычищала туннель.

Сейчас все это было уже не важно, в отличие от интерпретации событий в исполнении Смолина. Райзер и Смолин… Было в этом что-то, заставляющее напрячься. Но… пока без связных мыслей.

Упоминание инженера вообще оказалось очень кстати. Чтобы свести концы с концами, мне не хватало маленького факта. Задавать вопросы Шаевскому – натолкнуть на ненужные мне мысли, а поинтересоваться у Левицкого – подтвердить доверие, которое к нему испытываю. О моем интересе к Смолину он услышать успел, так что удивиться не должен был.

– А ты его давно знаешь?

Станислав отстранился, укоризненно качнул головой. Мол, я за нее беспокоюсь, а она все о работе.

Но ответил, задумавшись на мгновение.

– Смолина? Он появился месяцев шесть назад. Кажется, была рекомендация из Штаба объединенного флота.

Вот теперь все и сошлось. Идеально.

– И как? Он их оправдал? – я позволила капле язвительности пробиться в голос.

Подозрения в отношении инженера, о которых Левицкому тоже было известно, обязаны были заставить его аккуратно подправить мое впечатление. Если я, конечно, угадала со схемой.

– За четыре месяца из просто инженера-конструктора стал одним из ведущих, – оправдал мои ожидания Станислав. – Думаешь, он причастен?

Я посмотрела на Левицкого с интересом.

– Извини, но твое любопытство не к месту.

Тот обиженно вздохнул и неожиданно задорно улыбнулся.

– Сначала дело, развлечения потом?

Было обидно! До пустоты в сердце, до желания бросить ему слова обвинений в лицо.

Ничего из этого я не сделала. Была полностью уверена в его предательстве, но… продолжала надеяться на чудо.

Буркнув недовольно: «Сам такой!» – отошла к столу. Он был слишком близко, чтобы я могла внятно мыслить.

Романтический ореол трех лет растаял, стоило нам лишь встретиться. Конечно, без влияния моего расклада не обошлось, но и до него я не чувствовала того душевного трепета, с которым думала о дне, когда мы найдем друг друга.

Такие бы мысли девице помоложе, но сказывалось постоянное окружение мужчин. Я слишком рано пришла в систему, где их было большинство, чтобы не потерять способность ощущать некий пиетет перед ними. Друзья, соратники, помощники…

Спасший меня и тут же исчезнувший Левицкий просто обязан был обрести некий ореол случившейся со мной сказки. Чего стоил один оставленный им цветок!

Действительность расставила все по своим местам. Прошлое – прошлому, настоящее…

О том, что испытывал ко мне он, я старалась не думать. Мысли были сумбурными и противоречивыми.

Но как бы я ни рассуждала теперь, что-то внутри терзалось сомнениями и тянулось к нему. Или не к нему, а к надежности, которую он продолжал для меня олицетворять?

– Когда мы будем на Зерхане? – Вопрос относился к нейтральным и не тянул за собой след воспоминаний. Лучший выбор, когда каждое слово может стать ненужной провокацией.

– Завтра в девять по корабельному встанем на орбиту. – Он принял мои правила, но в его улыбке я видела отголоски понимания. – Кстати, Элиз, я ведь зашел не только справиться о твоем здоровье.

Переход был неожиданным, но я не чувствовала за ним опасности.

Я позволила себе показать интерес в брошенном на него взгляде, и Станислав продолжил:

– Планы несколько изменились. У губернатора Зерхана завтра юбилей, высший офицерский состав базы и нашего крейсера приглашены на бал. Журналистка Элизабет Мирайя – тоже.

Я невольно нахмурилась, пытаясь просчитать, чем мне грозит подобный поворот событий. Повезло, Станислав все-таки видел во мне сначала женщину, а лишь затем оперативника.

– Если у тебя нет вечернего платья…

Я посмотрела на него благодарно. Знал бы он, чем заслужил признательность… Мне оставалось радоваться, что не знал.

– У меня нет вечернего платья, но оно появится, если я получу связь.

– Получишь, – довольно хмыкнул Станислав. – По приказу Райзера Ромшеза замещаю я.

Теперь хоть стало понятно, каким образом он «достал» Валанда.

Прежде чем сесть в порту, катер прошелся над Зерханом по широкой дуге. Каперанг Райзер решил таким образом сгладить неприятные впечатления от моего нахождения на борту его крейсера.

Вряд ли он не догадывался, с чего вокруг меня закрутилась вся эта чехарда, но продолжал делать вид, будто верит в журналистское прикрытие. Мне это было только на руку.

– Посмотри туда. – Станислав привлек мое внимание к иллюминатору напротив. Внешние щиты были подняты.

Невзирая на с десяток присутствующих тут офицеров, он продолжал обращаться ко мне на «ты». Вроде как заявляя на свою избранность при мне. Я подыгрывала ему, демонстрируя, что ничего другого и не ожидала. Он претендовал на более давнее знакомство, это давало ему право на некоторое панибратство.