Наталья Бульба - Космический маршал. Недетские игры

С последним все понятно. Если Валесантери «работал» под началом Шторма, то именно Слава вывел его из игры полгода назад, устроив мнимую смерть. Достаточно изменить внешность, заменить данные настоящего Смолина на Горевски, тем более что того уже не существовало, и запустить в проект, который привлек внимание кого-то из его подопечных.

Мороки, конечно, много, да и без постоянного контроля службы перехвата не обойтись, но разве полковника когда-нибудь такие мелочи останавливали?

Усмехаться даже мысленно не стала. Шторм – это… Шторм.

А дальше все в руках Горевски. Талант, соответствующее образование, опыт промышленного шпионажа… Он просто не мог не добиться успеха. А прошлое Смолина стало крючком, на который и ловилась нужная Славе рыбка.

Судя по тому, что сейчас творилось вокруг перевозимых на крейсере секретов, схема сработала – на инженера вышли и сделали соблазнительное предложение, которое он и принял.

А потом отличился Ромшез, случайно или не очень наткнувшись на копирование данных, и… понеслось.

Ровер. Мое сообщение о происходящем на крейсере не могло его не насторожить. Думаю, он тут же потребовал предоставить все запросы, которые я делала при подготовке к заданию. Вот тогда и сложил два и два.

Затем – одни междометия. Либо Шторм подсказал, либо Лазовски сам догадался, но в игру вступил отец, давший мне наводку на Смолина-Горевского. Шеф должен был понимать, что одно дело – искать бегунка, когда против тебя пусть и неординарная, но личность, другое… влететь на гоночной скорости в развлечения спецслужб и оказаться затянутой в их операцию.

Перемелет, и не заметишь.

Вторая его подсказка – цветок. Просчитал мои подозрения в отношении Левицкого или кто-то «сдал»? Или все проще – просто знал, что без этого кусочка информации моя головоломка будет не полной?

В любом случае можно рассматривать как подтверждение задания.

Эх, Ровер… Ровер… И за что ты так меня не любишь?!

Вопрос был риторическим. Даже будь рядом, задать не рискнула бы.

Остался Райзер. Последний из появившихся в списке. Если не сказать точнее – неожиданно появившийся в списке.

Встретил меня радушно, организовал ужин, познакомил с офицерами. Гостеприимный хозяин.

Все изменилось в рубке. О крейсере спросил сам каперанг, будь иначе, посчитала бы за провокацию того же Виктора и зацепилась бы за капитана значительно раньше.

Реакция была, но удивление в этом случае выглядело вполне естественным. Просто несоответствие с тем досье, что они получили.

Они? Шаевский точно, а Райзер?

Второй вопрос – о Шторме, тоже от каперанга. И в нем уже чувствовалось напряжение. Моя интуиция сработала, но я предпочла о ней забыть, переключившись на тех, кто выглядел более достойными кандидатами для изучения.

Возможно, именно эта оплошность едва не стоила мне жизни.

Любой из спецуры действовал бы значительно хладнокровнее, история же с лифтовой шахтой больше похожа на панику. Избавиться любым способом, позаботившись лишь о собственной безопасности. Удайся попытка – ненужный шум, расследование, комиссии… Риск слишком велик.

И тот доклад Смолина, свидетелем которого стал Левицкий… Это ведь не Смолин предупреждал Левицкого, а Райзер – Смолина.

Как все просто. Ошиблась, приняв жест усталости за предупреждение об опасности, не поверила сама себе, уцепилась за одну версию, не рассматривая другие…

Сожалеть было поздно: что сделано, то… сделано. Впереди бал, на котором многое могло измениться. В подобные совпадения я больше не верила.

Все, что мне оставалось, убедиться, что на этот раз я права, но проблемой это больше не было. Если цепочку Валанд – Райзер выделить в отдельное звено, место поиска улик обнаруживалось без труда. Оставалось их только добыть.

Оторвавшись от созерцания воды и прихватив сумку из кара, я устроилась на тахте, стоявшей неподалеку от окна. Планшет с защищенным каналом связи, сканер, глушитель… кейс с оружием пока доставать не стала.

Вано ответил на вызов мгновенно, как только установилось соединение. Кажется, ждал.

– Привет, чертенок! – улыбнулся он с явным облегчением. – Эд уже рвет и мечет, требуя предоставить ему твою мордашку на экране.

Увы, мне было не до веселья.

– Потом насмотрится. Нужна срочная инфа.

– Понял, – тут же подобрался смуглый и черноволосый Вано. – Давай запрос.

Сообщение было готово, только закодировать и сбросить. И то, и другое заняло пару секунд.

А еще спустя минуту я наблюдала, как муж моей подруги сводит брови к переносице.

Разве я говорила, что задачка будет легкой?!

– Из открытых источников могу дать прямо сейчас, если нужно из закрытых…

– Нужно, – тяжело вздохнула я. Его состояние прекрасно понимала – лезть в базы вояк чревато последствиями, но иного выхода не было. – И не позже чем через четыре часа.

Тот отозвался машинально, уже полностью погрузившись в работу:

– Будет. До связи.

– Эй, подожди, – фыркнула я. – А пообщаться с шефом?

Его взгляд был коротким и недоуменным.

– Так Ровер на Зерхане. Эд за него…

Я предпочла резко оборвать соединение. Не хотела, чтобы Вано увидел растерянность на моем лице.

Чтобы Странник сам… Это должно быть что-то из ряда вон выходящее.

– Уверен, что разберется. – Валанд смотрел на Шаевского с едва заметным вызовом. Впрочем, на этот раз причиной вряд ли было набившее всем оскомину противостояние, скорее подспудный азарт. Оба предпочитали трудные задачки и неординарных противников.

Ну и ценить достойных союзников умели.

Элизабет была из числа последних. Валанду оказалось проще, даже не пришлось пытаться понять. Из трех ее братьев он неплохо знал двоих. Те про сестру рассказывали. С гордостью. Он даже голо-снимок видел, отметив, что, кроме интеллекта, о котором он уже слышал, природа не обделила ее и красотой.

Знал бы он тогда, что доведется встретиться…

Это хорошо, что не знал. Последние четыре года показались бы более долгими.

Шаевский к этому же выводу приходил труднее, но тут не обошлось без помощи Шторма.

Левицкий не был предателем. Не потому что этого просто не могло быть. Версия Элизабет держалась на одном-единственном доводе и множестве допущений. Шаевский был согласен с тем, что цепочка рассуждений выглядела весьма логично. Если бы не одно «но», которое рушило ее в самом начале.

Станислав действительно являлся тенью маршала, у Виктора были неоспоримые доказательства этого. Он сам давал разрешение Левицкому на разговор с помощником директора Службы Маршалов. Более того, присутствовал при нем – многое узнал о прошлых геройствах Станислава.

А потом был вызов Шторма, и вновь прозвучало имя Элизабет Мирайя. Один просил просто присмотреть, второй… использовать вслепую. Если Шаевский понял правильно, а лично он в этом не сомневался, то на тот момент, когда лжежурналистка оказалась на борту крейсера, ее непосредственный начальник не знал, в какие игры ей придется играть.