Космический маразм

На некоторое время мысли Ильи Владимировича застыли, но потом потекли с новой силой, словно пробив невидимую пробку в мозгу. «Я, должно быть, умер, - понял он. – И поэтому лежу в гробу. Но если я умер, то думать ни о чём не могу, поскольку я атеист, а у атеистов загробной жизни не бывает».

Данная мысль Илью Владимировича поразила и вызвала к самому себе непреодолимую жалость. Ведь если бы он не был атеистом, то вполне заслужил бы себе какой-нибудь малюсенький домик в раю, где и проводил бы ещё многие годы в блаженстве и самосозерцании. Если, конечно, в раю есть такое понятие, как год.

«Позвольте, - продолжал думать Илья Владимирович, что, в свою очередь, доказывало его существование. – Ведь если я жив, то я совсем не должен лежать в гробу. Должно быть, это чья-то глупая шутка».

Но тут как раз подошли прощаться незнакомые люди – старичок со старушкой, так что Илья Владимирович на всякий случай закрыл глаза и притих. Старик коснулся края гроба, а старушка смачно поцеловала Илью Владимировича в морщинистый, покрытый потом от усиленных раздумий лоб.

«Ну, хорошо, - думал Илья Владимирович. – Я жив и, похоже, вполне здоров, но лежу в гробу. Противоречий тут никаких нет. В гробу кто угодно может лежать, это не запрещено ни государственными законами, ни физическими. А вот как я сюда попал – загадка. Последнее, что помню – это взрыв около метро «Парк культуры», куда мы наконец-то добрались. Однако тогда я был не один и точно не мог лежать в гробу, поскольку все вместе мы бы в гроб не поместились».

Илья Владимирович вздрогнул от ещё одного поцелуя в лоб, слегка приподнял веко и увидел мальчугана лет двенадцати, который стоял возле гроба с глазами, полными слёз.

«Родственник, что ли, какой? - подумал Илья Владимирович. - Не помню такого. Помню, была у меня тётка под Орлом, с которой я давно не виделся. Должно быть, померла давно. Может, у неё дети есть или внуки. Точно есть – у неё сын был, и его белый медведь задрал. Или он пошёл в Персидский залив против американцев воевать, а его убили? Вот ведь склероз проклятый. Ну, да и хрен с ним».

В этом Илья Владимирович был абсолютно прав, поскольку старый хрен Илья Владимирович и вправду лежал в гробу посреди Колонного зала Дома несуществующих Союзов, а его склероз находился вместе с ним.

«Почему я вообще вспомнил этого сына тётки? - понеслись мысли дальше. – Что-то там было связано с самолётами. Должно быть, лётчик он был, и его обнаружили радары. Тьфу, какие радары? В гробу я их видал».

Вот тут Илья Владимирович ошибался – в его гробу никто не установил радаров ПВО, так что увидеть их тут он никак не мог. Зато он увидел, как над ним кружат две рыжие птички с длинными носами – видимо, воспользовались отсутствием радаров.

«Э, нет, - подумал Илья Владимирович. – Так не пойдёт. Пожалуй, ещё нагадят. Надо бы встать, а то неудобно – живой, а в гробу. Вроде как обманываю окружающих».

Илья Владимирович резко сел и увидел, что к его гробу стоит длинная очередь, вьющаяся от входа в помещение. Он перелез через край гроба и неловко плюхнулся на мраморный пол, больно ударившись коленом.

- Вы уходите, что ли, куда? – вопросил высокий мужчина, стоящий в очереди и одетый в просторный синий мешок.

- Да, надо размяться, - ответил Илья Владимирович, поднимаясь и отряхивая штаны.

- А мы тут все прощаться стоим, - сказал мужчина. – Как же без вас?

- Ну, так прощайтесь, - ответил Илья Владимирович. – Свечки есть, гроб есть. Какая разница?

Мужчина пожал плечами.

- А вы скажите, уважаемый, - сказал Илья Владимирович. – Куда я попал?

- Вам лучше знать, - ответил мужчина, поджав губы. – Не я же попал. А за уважаемого и схлопотать можно.

- Простите, не хотел вас обидеть, - Илья Владимирович почесал затылок. - Может, это «Парк культуры»?

- Может, и так, - согласился мужчина и отвёл взгляд в сторону.

Илья Владимирович протиснулся сквозь несколько рядов очереди и вышел сквозь дверь наружу. Очередь продолжала виться и на улице, взбираясь на ближайший мост и теряясь в глубине начинающегося невдалеке леса.

- Где я? Куда идти? – пробормотал Илья Владимирович. – Что вообще тут происходит?

- Как это – что происходит? – вмешалась женщина в народном костюме и кокошнике, проходящая мимо очереди. – Праздник у нас.

- Какой же праздник? – не понял Илья Владимирович.

- Сам Семён Иванович приезжает! – торжественно провозгласила женщина. – Вот, ждём с минуты на минуту.

- А кто такой Семён Иванович? – поинтересовался Илья Владимирович.

- Как это – кто? Он спаситель наш и заступник! – лицо женщины вдруг помрачнело и стало подозрительным. – А вы, часом, не с другой планеты?

- А с другой – это с какой? - осторожно спросил Илья Владимирович. – Это Земля или нет?

- Конечно, Земля, - ответила женщина. – Разве же другие планеты бывают?

- Не знаю. Я помер вот недавно, так что не в курсе, - Илья Владимирович махнул рукой в сторону дворца, в котором несколько минут назад лежал в гробу, но дворца на месте уже не было, а очередь оказалась просто рядом людей, стоящих вдоль дороги и машущих руками. Илья Владимирович тоже присоединился к ряду, так как ему стало интересно, что же за спасителя и заступника все ждут.

Улица выглядела нарядно. На домах висели разноцветные флаги и воздушные шарики, а поперёк натянуты были транспаранты: «Дудиков дал нам всё!» и «Куда деваться нам от счастья?»

«Это хорошо, - подумал Илья Владимирович. – Цена ведь шарикам – рубль за штуку, а сколько людям радости. Молодцы».

И душа его постепенно стала проникаться тем ликованием, которое исходило из толпы. Скоро, впрочем, он увидел и сам объект ликования, который приближался к ним в сопровождении небольшой охраны, перемещаясь вдоль ряда людей, и заговаривал с некоторыми, здороваясь за руку.

Когда Дудиков подошёл совсем близко, оказавшись метрах в пяти от Ильи Владимировича, стало возможно расслышать его слова.

- Здравствуйте, - говорил Семён, пожимая руку хмурому худощавому мужику в растянутом свитере и болотных сапогах выше колен. – Вас как зовут? Есть ли какие-нибудь проблемы?

- Здравствуйте, - говорил мужик. – Калюжа меня зовут. Проблем нету. Рыба хорошо клюёт, всё благодаря вам. И грибы идут неплохо.

- Это вы правильно заметили, - кивнул Семён. – Рыба и грибы. Прибыльное дело. Надо бы налог ввести на него, как вы считаете?

- Ну, ежели кто торгует рыбой, так он же платит налог, небось, - в сомнениях произнёс Калюжа. – А я же для себя. Жрать-то нечего.

- Так ведь рыба чья? – спросил Дудиков. – Народная. То есть вы у народа берёте, а деньги не платите. Это неправильно.

- А я разве не народ? – удивился Калюжа.

- Ну, это мы ещё посмотрим, - сказал Семён. – Вот вы кем работаете? Что делаете?