Александр Громов - Скверна

Слева от меня шагах в тридцати осторожно продвигалась Сильвия, время от времени скрываясь за очередным древесным стволом, еще дальше крался Фриц, его было плохо видно, и где-то на левом фланге нашей цепи пробирался Бернар. Все шло нормально, правда, при двух допущениях: Скотт не засек нашу посадку и не догадался о нашей тактике.

Почему бы и нет? Почти наверняка он сидит в засаде где-нибудь поблизости от места своей посадки, терпеливо ожидая, когда рядом с угнанной им шлюпкой опустится вторая, после чего только бери нас на прицел и отстреливай, как куропаток. Скотт, добрейший старина Скотт! Неужели ты думаешь, что мы по-прежнему считаем тебя прежним Скоттом, лучшим нашим товарищем, лишенным малейшего намека на коварство, и так легко подставимся? Похоже, тебя ждет сюрприз. Он пойдет тебе на пользу, хотя вряд ли ты будешь от него в восторге…

Уверен: не только я, но и все мы размышляли именно так. Говорят, будто наивность не порок. Но наказание за нее бывает страшным.

Скоро начались поглощенные, но не переваренные джунглями развалины. Утроив настороженность, я считал удобные для засад места. Пустые места… Один раз какой-то зверек выскочил из норы в пяти шагах от меня и с громким верещанием вскарабкался на дерево. Но Скотт как сквозь землю провалился.

Ошибиться направлением мы не могли: на шлюпке-два работал маячок. Он всегда работает. Вряд ли его можно отключить или выковырнуть и перенести в другое место. Во всяком случае, я не знал, как это делается. А Скотт? Он как-никак бортинженер…

Хотите верьте, хотите нет: лишь когда мы с бесконечными предосторожностями добрались до шлюпки-два и не обнаружили Скотта ни в ней, ни в ее окрестностях, мне стукнула в голову тривиальная мысль. А ведь маячки столь же исправно работают как в катере, так и в шлюпке-один!

У Скотта, хотя он сбежал без разведкостюма, набитого всякой электронной всячиной, конечно же, был радиокомпас. Уж такая-то чепуховина наверняка имелась в «барахолке» шлюпки.

– Катер! – севшим голосом проговорил Бернар, едва я успел произнести пяток слов.

Он стремительно бледнел. Кажется, я тоже. В отличие от мирной шлюпки катер вооружен плазменной пушкой. Что ей наши индивидуальные защитные барьеры! И мы, как полные олухи, отправились ловить Скотта, бросив катер без охраны. Мало нам одной глупости – мы сделали вторую!

И неудивительно. Лишь умом мы понимали, что Скотт перестал быть одним из нас. Где-то глубоко внутри мы все еще не были готовы принять убийственный факт: против нас действует не просто несчастный душевнобольной – нам противостоит хладнокровный изобретательный враг. Мы готовились спасать нашего товарища – и влипли в ситуацию, когда самое время было подумать о собственном спасении. Не судите нас строго. Триггер – и тот не переключается мгновенно, а человек не триггер.

Мы очень сильно недооценили Скотта.

Не сговариваясь, мы с Сильвией ринулись к шлюпке-два. Так и есть: блок управления был разрушен. Наверное, Скотт колотил по нему булыжником.

– Воздух! – заорал Фриц.

Вы видели, как бросаются врассыпную кролики, когда на них пикирует коршун? Фр-р! – и нет их. Точно так же бросились в разные стороны и мы, а шлюпка-два перестала существовать. Я зажмурился и поэтому не ослеп, а через мгновение взрывная волна подняла меня в воздух, перевернула и шмякнула обо что-то излишне твердое. Сознания я не потерял, но на мгновение ошалел от боли.

На том месте, где стояла шлюпка, шипя, дымился безобразный оплавленный ком. Пылали кусты. Мой защитный барьер отключился от удара, и я включил его снова, повинуясь больше рефлексу, чем разуму. А в небе над нами с ленивой грацией разворачивался катер, высматривая, выцеливая…

Я дважды выстрелил по нему и оба раза попал, но может ли нос комара проколоть броню танка? Разумнее всего было бежать, что я и сделал со всей возможной прытью.

Это не мешало мне прокручивать в голове разные варианты. Бежать к шлюпке-один? Скотт наверняка вывел ее из строя. Теперь он владел единственным на планете транспортным средством, не считая «Стремительного». Найти в руинах щель и отсидеться? Тоже не годится: через минуту-другую Скотт найдет меня и хладнокровно разнесет на атомы вместе с архитектурным памятником исчезнувшей цивилизации.

Своевременный вопрос: куда бежать?!

Ответ напрашивался сам собою: вон из города. Туда, где непроницаемая зеленая кровля скроет меня. Туда, где Скотту надо будет очень постараться, чтобы найти меня и уничтожить.

Я знал, что Бернар, Фриц и Сильвия так и сделали.

Я остался на месте.

Мозг работал спокойно и четко. Если бы я сохранил способность удивляться, то непременно удивился бы этому.

Превосходство над Скоттом – вот что я ощутил сразу, как сумел понять его. Он превосходно обвел нас вокруг пальца, а потом свалял дурака. Ему следовало бы, захватив брошенный нами катер, на полной скорости мчаться к «Стремительному». Пока мы метались бы в растерянности, разыскивая беглеца, он спокойно нейтрализовал бы Татьяну и Малгожату. После чего ему осталось бы только поднять корабль и выжечь выхлопом кусок джунглей, скрывающих брошенный город. Вместе с нами. Затем он стартовал бы с Близнеца и два-три месяца спустя уже наслаждался бы жизнью среди людей. Без нас, зато со своими новоприобретенными свойствами.

Но теперь было поздно. Десять против одного – Бернар уже связался с кораблем и отдал приказ ни под каким видом не впускать Скотта под защитный купол. Скотту осталось бы лишь скрежетать зубами в напрасных попытках проломить огнем силовую защиту «Стремительного». Защитный барьер вокруг корабля – это вам не слабенькая защита человека или шлюпки. Это серьезно!

Но понимал ли Скотт, что фактически уже проиграл партию?

В этом я не был до конца уверен. И не был убежден, что он ухватится за предложенную мной соломинку. Но я не видел иного выхода.

Катер развернулся носом в мою сторону. Я всплеснул руками и заметался туда-сюда. Споткнулся, упал. Вскочил и как бы в панике кинулся наутек, не разбирая дороги. Наткнулся на обомшелую стену какого-то древнего сооружения. Попытался вскарабкаться – и сполз к подножию стены, обрывая тонкие лианы. Подрожал коленями. Закрыл лицо одной рукой, а другую поднял вверх.

Полная капитуляция.

Если в голове Скотта осталась хоть толика холодного разума, он должен был взять меня заложником и торговаться. Только так он мог достичь хоть чего-нибудь. Но достаточно ли ясно Скотт понимал свое положение? В течение нескольких секунд я не был в этом уверен.

Риск? Огромный. Но иначе было нельзя.

Катер медленно опускался в каких-нибудь десяти шагах от меня. Изо всех сил я изображал собой жалкое зрелище. Скотт откинул колпак кабины. Достал парализатор. Затем потянулся выключить защитный барьер и даже отвернулся от меня на мгновение. Разве мог быть опасен ему постыдно сдавшийся, несомненно наделавший в штаны слизняк?