Филип Дик - Лабиринт смерти (сборник)

— Однако его способность блокировать видеотрансляцию по всей планете, — заметил Дэйв, — говорит о наличии определенной силы; наверняка это потребовало чудовищного расхода энергии — возможно, этим отчасти и объясняется явное, бросающееся в глаза утомление Провони. — Ведущий зашуршал бумагами. — Тем временем по всей Земле планируется проведение сходок к тому моменту, когда Провони приземлится вместе со своими друзьями. Поначалу планировалось собираться на сходки в каждом городе, но теперь, когда Торс Провони объявил, что приземлится на Таймс–сквер, именно там мы можем ожидать скопления громадной толпы… как из убежденных и верящих в Провони Низших Людей, так и из обычных зевак. В большинстве случаев преобладать будут, скорее всего, последние.

— Обрати внимание, — заметил Ник, — какие мелкие уловки они используют, сообщая новости. «Обычные зеваки». Неужели правительство не понимает, что одним своим возвращением Провони уже произвел революцию? Лагеря пусты; тесты больше не будут подтасовываться… — Внезапно пришедшая мысль прервала его тираду. — Возможно, Грэм капитулирует, — медленно проговорил он. Это было нечто, о чем ни он, ни все, кого он знал, даже не задумывались. Немедленная, полная капитуляция. Бразды правления при этом переходили к Провони и инопланетянам.

Впрочем, это было не в стиле Уиллиса Грэма. Он по натуре был бойцом, проделавшим свой путь на вершину в буквальном смысле по грудам трупов. «Уиллис Грэм прикидывает, что ему делать именно сейчас», — понял Ник. Вся военная мощь планеты будет сконцентрирована на одной цели, одном корабле — груде хлама десятилетней давности… возможно, впрочем, это была уже вовсе не груда хлама. Может быть, этот корабль сиял, как какое–нибудь божество. Божество, различимое в лучах мерцающего солнца.

— Я не собираюсь открывать ванную, пока ты не выйдешь из квартиры, — презрительно фыркая, заявила Клео, из–за двери.

— Ладно, — отозвался Ник. Волоча охапку одежды, он направился к двери.

— Я Эймос Айлд, — сказал высокий мужчина с огромной бледной безволосой головой — головой гидроцефала, поддерживаемой тонкими трубочками из прочнейшего пластика.

Они пожали друг другу руки. Ладонь Айлда была влажной и холодной… «Как и его глаза, — подумал Грэм и тут же заметил: — Он же совсем не моргает. Боже мой, его веки так и не шевельнулись. Наверное, он принимает таблетки и работает дни напролет — все двадцать четыре часа в сутки. Ничего удивительного, что разработка Большого Уха так здорово продвигается».

— Прошу садиться, мистер Айлд, — сказал Председатель Совета Грэм. — Довольно любезно с вашей стороны, что вы явились сюда, принимая во внимание громадное значение вашей работы.

— Сотрудники, доставившие меня сюда, — произнес Эймос Айлд высоким скрипучим голосом, — сообщили мне, что Торс Провони вернулся и должен приземлиться в течение сорока восьми часов. Безусловно, это значительно более важное дело, чем Большое Ухо. Расскажите мне — или предоставьте документы, где содержалось бы все, что вам известно об инопланетянах, к которым добрался Провони.

— Значит, вы верите, что это именно Провони? — спросил Грэм. — И что он действительно привез с собой инопланетянина — или целую их компанию?

— Статистически, — ответил Эймос Айлд, — в соответствии с третьим постулатом нейтрологики, анализ должен был бы привести к такому выводу. Это, вероятно, Провони; с ним, вероятно, один или несколько инопланетян. Мне также сообщили, что он заблокировал все видеотрансляции и затем передал со своего корабля небольшое видео– и аудио–сообщение. Что еще?

— Ракеты, — сказал Грэм, — которые достигают его корабля, не взрываются.

— Даже если они настроены на детонацию при сближении, а не при контакте?

— Да.

— И он оставался в гиперпространстве более пятнадцати минут?

— Да, — кивнул Грэм.

— Тогда вы должны сделать вывод, что с ним находится инопланетянин.

— В телевизионном сообщении он сказал, что тот был «обернут вокруг его корабля», то есть, понимаете, как бы прикрывал его.

— Как курица прикрывает яйца, — сказал Эймос Айлд. — Быть может, скоро все мы так будем прикрыты. Беспризорные яйца, высиживаемые космическим цыпленком.

— Все убеждали меня, — произнес Грэм, — что я должен узнать ваше мнение по поводу дальнейших действий.

— Уничтожьте его, сконцентрируйте все ваши…

— Мы не можем уничтожить его. Мне нужен от вас ответ на вопрос, как нам следует поступить, когда Провони приземлится и выйдет из корабля. Должны ли мы сделать еще одну, последнюю попытку, когда он окажется снаружи? Где инопланетянин не сможет помочь ему? Или если бы мы смогли заманить его сюда, в мою канцелярию, одного… поскольку тот не сможет за ним последовать.

— Почему?

— Если он обернут вокруг корабля, то должен весить многие тонны. Лифт не смог бы его поднять.

— А это не может быть что–нибудь вроде тонкого покрова? Типа вуали? — наклонился к нему Айлд. — Вы уже вычислили массу его корабля?

— Конечно. Вот. — Грэм просмотрел пачку отчетов, нашел нужный и передал его Айлду.

— Сто восемьдесят три миллиона тонн, — прочел Айлд. — Нет, это не «что–нибудь вроде тонкого покрова». У него колоссальная масса. Понятно, почему они приземляются на Таймс–сквер. Вам придется заблаговременно очистить площадь от бунтовщиков — это очевидная мера.

— А что, если ему больше некуда будет приземляться, кроме как на головы своих сторонников? — раздраженно спросил Грэм. — Им известно, что он прибывает; они знают, что он собирается шлепнуться вниз на свои ретроракеты. Если им, будь они прокляты, не ясно, что…

— Если вы собираетесь консультироваться со мной, — перебил Айлд, — то делать вы должны именно то, что я вам скажу. Вы не будете консультироваться ни с какими другими советниками, не будете формировать другие точки зрения. По сути, я стану правительством и буду действовать в таком качестве, пока кризис не будет преодолен, — хотя под каждым указом будет, разумеется, ваша подпись. Я в особенности не желаю, чтобы вы консультировались с директором полиции Барнсом. А во–вторых, вы не должны будете консультироваться с Чрезвычайным Комитетом Общественной Безопасности. Пока все не закончится, я буду оставаться с вами двадцать четыре часа в сутки; вижу, вы обратили внимание на мои неподвижные веки. Да, я принимаю сульфат зарамида. И я вообще не сплю — не могу себе этого позволить. Слишком многое предстоит сделать. Вы также перестанете консультироваться со всякими странными личностями, которые вам случайно попадаются, как вы нередко делаете. Советовать вам буду только я, и если это вас не устраивает, то я вернусь к Большому Уху.