Филип Дик - Время, назад (сборник)

Но взрыва так и не последовало.

— Что случилось? — рявкнул Гас в микрофон.

Послышался визгливый голос сущика.

— Их там нет!

— То есть, как это? — спросил Гас, поспешно бросив взгляд на пеленгатор. — Приборы утверждают, что они все еще на месте! — Но в этот момент его охватило какое–то странное, неясное чувство. Когда оно прошло, он снова взглянул на пеленгатор. Само собой: там не было ни следа ниг–партов. — Что происходит? — взвыл он с ноткой паники в голосе.

Следя за слетающимися со всех сторон ионокрафтами, пилоты которых явно не понимали, что делать дальше, он заметил и еще кое–что. Нечто куда худшее. Глаз. Огромный немигающий глаз на склоне горы, который наблюдал за ним. А потом вся гора начала двигаться, словно живое существо. Она протянула длиннющую руку, похожую на щупальце осьминога, и одним резким движением смахнула два бомбардировщика–ионокрафта.

Резко развернув свой собственный ионокрафт и бросив его вниз, за бровку хребта, Гас на мгновение ощутил, что в пустом соседнем кресле кто–то сидит. Перси Х, насмехающийся над ним.

— Я неважно себя чувствую, — заявил оракул.

— Я затребовал от тебя прогноз, — презрительно заметил Меккис, — а ты только и можешь ныть, как тебе плохо.

— Мне не хочется заглядывать в будущее, — отозвался сущик. — Именно из–за этого я плохо себя и чувствую.

Меккису и самому было не по себе. «Возможно, — подумал он, — я слишком много читаю. И, тем не менее, остановиться не могу — ответ где–то там, в этих фантастических теориях Балкани. Чем больше я читаю, тем больше убеждаюсь в этом.

Взять, например, концепцию выборочной осведомленности. Ведь она может хоть что–то объяснить насчет кажущихся реальными иллюзий, о которых нам постоянно докладывают. Разум выбирает из массы чувственных ощущений только те, которые, с его точки зрения, заслуживают внимания. Он полагает, что их нужно воспринимать, как «реальные». Но кто же знает, что именно отвергает наш мозг, что остается за пределами восприятия? Возможно, эти так называемые иллюзии на самом деле иллюзиями вовсе и не являются, а представляют собой абсолютно реальные вещи, которые обычно отфильтровываются из общего потока чувственных данных нашим интеллектуальным стремлением к логическому и постоянному миру. Почему же они до сих пор не были способны повредить нам? Потому, наверное, что то, чего мы не знаем, повредить нам не может. Неизвестное…»

Доктор Балкани!

Меккис изумленно уставился на бородатого, напряженно уставившегося на него человека, сидящего в кресле напротив и курящего трубку. На глазах у изумленного ганийского администратора человек начал растворяться и вскоре исчез окончательно.

Содрогнувшись всем телом и едва не завязавшись узлом, Меккис сказал себе: «Я должен продолжать. Времени остается в обрез».

— Успокойся, дружище! — велел Перси одному из бойцов, который, похоже, на мгновение впал в истерику.

— Да говорю же тебе, я все еще невидим! — воскликнул несчастный.

— Я выключил прожектор еще час назад, — сказал Перси, как бы нечаянно прислоняясь к дереву. — Ты попросту не можешь оставаться невидимым. Ведь я–то же вижу тебя!

— Зато я себя не вижу! — воскликнул в отчаянии ниг–парт. — Я подношу руку к глазам и, поверь, дружище, там нет абсолютно ничего!

— Слушай. Линкольн, — сказал Перси, оборачиваясь к своему заместителю. — Ты видишь этого парня?

— Само собой, — ответил Линкольн, прищуриваясь сквозь свои очки с трещиной в стекле и неоднократно поломанной роговой оправой.

— Может, еще кто–нибудь не видит этого человека? — спросил Перси, поворачиваясь к остальным бойцам, сидящим и стоящим вокруг него.

— Да нет, мы все его отлично видим, — пробормотал кто–то.

Предводитель ниг–партов снова повернулся к «невидимке».

— Ладно, бери свой проектор, и трогаемся.

— Нет, дружище. Больше я в жизни не дотронусь ни до одной из этих проклятых штук. Ни за что на свете.

— То есть, ты отказываешься подчиниться приказу? — спросил Перси, вскидывая лазерное ружье.

— Полегче, Перси, — заметил Линкольн, мягко отводя ружье в сторону. — Я сам понесу его проектор.

Перси поколебался, потом пожал плечами, соглашаясь с предложением Линкольна.

К ночи они добрались до одного из своих укрытий и пересчитались. Парня, который считал себя невидимым, с ними не оказалось.

— Так он действительно исчез, — заметил кто–то.

— Ничего подобного, — возразил Линкольн. — Он просто сбежал и направился на плантацию Гаса Свенесгарда.

— Что? — воскликнул Перси. — А ты, значит, вот так просто взял да и дал ему уйти? Если тебе было известно, что он дезертир, почему ты не пристрелил его?

— Всех не перестреляешь, Перси, — мрачно огрызнулся Линкольн. — С тех пор, как ты начал использовать эти проекторы иллюзий, от нас сбежало довольно много парней… И если ты не прекратишь, еще очень многие последуют их примеру.

— Мне уже поздно останавливаться, — сказал Перси. — С помощью этого оружия я действительно могу пробить брешь в рядах этих вонючих чизов, могу доказать им, что они вовсе не могут считать себя непобедимыми. А без этих устройств наше поражение — всего–навсего вопрос времени.

— В таком случае, — терпеливо ответил Линкольн, — советую использовать их на полную мощность. Причем, чем быстрее, тем лучше. Пока с тобой еще остается хоть немного людей.

Поначалу дезертиры проникали на плантацию Гаса Свенесгарда поодиночке и парами, затем стали появляться более крупными группами. Гас, подозревая подвох, первых расстрелял, но потом осознал, что именно происходит, и стал отправлять их в тюрьму, сооруженную на скорую руку. Кончилось тем, что он допрашивал пленников в холле своего отеля.

С самого начала не вызывало сомнения одно. Все дезертиры страдали тем или иным расстройством психики, причем, у некоторых наблюдалась ярко выраженная галлюцинаторная параноидная шизофрения.

Самой распространенной галлюцинацией было убеждение, что Перси Х не захвачен, а по–прежнему руководит, скрываясь в горах, или что он каким–то чудом бежал и вернулся в горы. Для пущей уверенности Гас позвонил в Осло и переговорил с доктором Балкани. Психиатр уверил его, что и Перси Х, и Джоан Хайаси по–прежнему пребывают под замком.

— Значит, им просто хочется так думать, — пробурчал себе под нос Гас, вешая трубку.

Прочие иллюзии поражали разнообразием и отсутствием единой картины. Единственным «типичным» случаем мог служить Джефф Бернер, некогда капитан в разношерстной армии Перси Х.

После того, как в холл привели Джеффа, Гасу не понадобились способности телепата, чтобы немедленно определить — это старый опытный вояка.

— Ты Джефф Бернер? — спросил Гас, прикуривая сигару и удобно разваливаясь в мягком кресле. Джеффу, само собой, садиться никто не предлагал.