Алексей Евтушенко - Минимальные потери

– Вот же суки, – сказал я.

А Лянь Вэй ничего не сказал, только нахмурился. Все было ясно и без слов. Если «тазик» сядет где-то рядом, то наши надежды остаться незамеченными, быстро передать на «Неустрашимый» инфу и тихонько смыться можно похоронить. И хорошо, если только надежды. А то как бы и самим не пришлось здесь лечь. Найти свою смерть на Фобосе, будучи сожженным вместе с разведботом, который послужит сразу и гробом, и могилой. В десятках миллионов километров от родной Земли. Что может быть печальнее этой мысли? Только мысль о том, что даже отомстить за нашу дурацкую смерть будет некому.

Значит, надо жить. Очень глубокомысленный вывод. А главное, верный. С какой стороны не посмотри.

– «Бортач»! – рявкнул я. – Где точно сядет объект?

– Почти там же, где собирался упасть. Ориентировочно, три – три с половиной километра от края Лимтока, в центре Стикни. Даю схему. Мы – зеленая точка. Объект – красная.

Появилась объемная схема Фобоса.

Да, совсем близко.

– К нам направляются еще три объекта. Файтеры чужих. Как скоро они будут здесь?

– Расчетное время – тридцать девять минут. Плюс-минус три минуты.

Лянь Вэй выругался по-китайски.

Я его прекрасно понимал. Чертов условный союзник, пусть и сам этого не желая, подставил нас так круто, что дальше некуда. Сидели себе тихо, как мышь под веником, никого не трогали, наблюдали. И тут на тебе – кому-то срочно потребовался веник. Куда, спрашивается, деваться бедной мыши?

Мозг лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Мысли метались, словно молнии в грозовом небе.

Если нас заметят на грунте – расстреляют сверху, как беспомощных детей.

Если нас заметят на взлете – догонят и опять же расстреляют.

А заметят в любом случае.

Но в любом ли расстреляют?

В космосе полно пространства для маневра.

Да, у файтеров чужих скорость больше. Но как далеко они могут отрываться от своего корабля, и что у них с топливом? И, кстати, как насчет управляемого полета в атмосфере? Что-то крыльев не видно. А «Быстрый» в атмосфере умеет, так же, как наши «Бумеранги». Не самолет, понятно, с «МИГ-42» М не сравнить, но умеет. Слава конструкторам. К тому же чужие сейчас, в основном, отвлечены на крупную рыбу, и наша фитюлька для них может показаться малосущественной.

Да, пожалуй, это лучший выход – попробовать спрятаться на Марсе. Лучший из худших. Вон и немец пытается это сделать. Чай, не дурак.

– Марс, – сказал я. – В открытом космосе могут запросто догнать.

– О том же только что подумал, – кивнул Лянь Вэй.

– Готовь пакет инфы. Отправляем и сразу стартуем. А там – аллюр три креста, выноси, «Быстрый».

Лянь Вэй положил руки на клавиатуру «бортача», справедливо не доверяя в данном случае голосовым командам. И тут ожил эфир.

– Hilfe [11]… – женский голос. Слабый, хриплый.

Вот черт.

– Leutnant Lange und fiel auf Phobos, helfen. Jeder, der mich hört [12]…

Голос умолк.

Немецкий истребитель неотвратимо приближался к Фобосу.

Две минуты.

– Что будем делать, командир?

Хороший вопрос.

Значит, пилот выжил. Чудом, но выжил. И это – женщина, наш союзник. Мы только что видели, как храбро она сражалась с врагом. Мало кто из мужчин способен на такое. Я, к примеру, не уверен, что смог бы, хотя и бывал в бою. Теперь она в своей искореженной машине вот-вот приземлится на Фобос. Будем надеяться, что удачно. Но через… уже через тридцать шесть минут здесь появятся три файтера чужих. И тут уже полный аллес. Насколько я понимаю, пленных чужие не берут. А если и берут… Нет, она нужна нам, а не чужим. И дело не только в том, что военкосмолеты своих не бросают. Никто не понимает, откуда взялись эти немцы и что нам всем может дать их появление. Этот пилот – источник ценнейшей информации. Возможно, информации, которая спасет Землю. Не больше, не меньше. Ага, давай уговаривай себя, уговаривай. Нет чтобы признаться честно – сама мысль о том, что погибнет женщина – возможно, красивая женщина! – для тебя невыносима. Пусть так, и что? Одно другому не мешает. Эх, была не была. Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Я посмотрел на Лянь Вэя.

Он встретил мой взгляд со спокойной полуулыбкой.

– Дракон все понял, – сказал он о себе в третьем лице. – Пилоты «Бумерангов» своих не бросают.

– Никогда не сомневался в тебе, Дракон, – я хлопнул друга по плечу. – Отправляй инфу, проверь нашу пушку, будь на связи и готов стартовать в любую минуту.

– А ты?

– Попробую ее вытащить. Чем черт не шутит.

– Пока бог спит, – закончил Лянь Вэй. – Действуй, командир.

«Бортач» не ошибся. Немецкий истребитель приземлился точно в кратере Стикни, в четырех с половиной километрах от нас. Это, если по прямой. Чтобы пройти такое расстояние по пересеченной местности на Земле, мне потребовалось бы около часа. Но на Фобосе, слава богам, не ходят, а передвигаются. Или затяжными прыжками, просто отталкиваясь ногами от грунта, или с помощью РРС – реактивной ранцевой системы, встроенной в бэтлсьют (по сути, тот же гражданский космоскафандр, только усиленный и оснащенный спецаппаратурой).

РРС предпочтительней, если передвигаться нужно на расстояния больше пары сотен метров и быстро. Мне было нужно. Поэтому я просто взлетел по дуге в нужном направлении, оставляя внизу кратер Лимток и скорлупку нашего разведбота, и плавно опустился на грунт в десяти шагах (обычных земных) от немецкого истребителя.

Он и впрямь напоминал гигантский тазик или древний солдатский шлем. Впечатление усугублялось еще и потому, что глаз сразу натыкался на глубокие оплавленные рубцы – следы лазерных ударов. И не только на них. С правой стороны – там, где броня не была повреждена, я заметил какой-то опознавательный знак, самый его край, остальное скрывала кривизна корпуса. Воображение тут же дорисовало это остальное, но я не поверил воображению, переместился ближе к истребителю и одновременно сдвинулся вправо.

Так и есть.

Я мог не верить своему воображению, но своим глазам верить был обязан.

Это был черно-белый немецкий крест. Так называемый Balkenkreuz (Балкенкройц). Опознавательный знак, наносимый на военную технику Третьего Рейха времен Второй мировой войны – самолеты, корабли, танки, бронетранспортеры, автомобили… В детстве и юности я увлекался военной историей и хорошо помнил этот крест по кадрам кинохроники, играм и книгам.

– Дракон, это Грей.

– Здесь Дракон.

– Видишь? – я дал крупно изображение креста.

– Вижу. Но не понимаю. Они что, из какого-то параллельного мира? Ха-ха.

– Умереть можно от смеха. Ладно, сейчас попробую связаться с этой немкой на ее волне. Главное, чтобы она была еще жива, в сознании, и люк не заклинило.

– А если радиопередатчик накрылся?

– Постучу. Ты думаешь, зачем я кувалду с собой прихватил?