Эдуард Катлас - Прикладное терраформирование

– Добре вже , – отмахнулся Михась, – буде в краску меня вгонять.

Тот вечер, когда они встречали Михася, был незабываем. Два его контейнера – один с вездеходом, и один – с самим Михасем, приземлились во второй половине дня. Пока они добрались до Михася, пока подбросили его до его собственного вездехода, пока пригнали обе машины обратно на базу и спрятали под куполом, начало вечереть.

Лиза уже традиционно накрыла стол в сапфировой башне, а Данила, которого на этот раз не взяли с собой, активно ей помогал, мотаясь с кухни внизу наверх и вниз, таская их неказистую посуду и еду.

Но Михася не удовлетворило хозяйское угощение. Быстро осмотрев их «кухню» и оценив ее возможности, он принялся готовить, только лишь вымыв руки после спуска с орбиты и перегонки вездехода.

– Вы же понимаете, – объяснил он, – я же последний раз нормально готовил еще на Земле. Когда это было. А завтра уеду, а там – кому готовить? Когда еще первых гостей дождешься?

И Михась начал вытаскивать припасы, которые, оказывается, притащил с собой специально по такому случаю.

Данила точно знал, что никто на поверхности еще не начал разводить свиней. И был уверен почти наверняка, что и на орбите этим заниматься тоже вряд ли бы кто рискнул. Поэтому шмат сала, который Михась достал в первую очередь, изрядно его поразил.

– Спецзаказ, – тут же пояснил гость. – Прошлой волной с Земли закинули. Пять шматов, каждый в своем контейнере с откачкой воздуха и программным контролем температуры. За эти контейнеры на Земле можно стадо свиней, мне кажется, купить. Но зато почти как свежее, даже я едва отличаю. Может, конечно, просто вкус забыл? Как считаете? Может хохол забыть вкус сала?

Михась был на удивление словоохотлив. Остроумен. Умел слушать и при этом не уходить в себя, не отвлекаться. Он был лучшим собеседником из многих, которых Данила мог вспомнить.

Все это удивляло прежде всего потому, что он настолько спокойно говорил о годах, проведенных в одиночестве. Не просто спокойно – казалось, что ему даже нравится всегда оставаться одному. Молчать. Переваривать какие-то мысли внутри себя, без возможности поделиться ими с кем-то. Вроде как такой человек должен при людях рядом с ним теряться, прятаться за молчанием, уходить от разговора.

Наоборот, Михась оказался улыбчив, слоохотлив, стал просто душой компании.

И так получилось, что они отодвинули в сторону почти все угощения из тех, что наготовили, и поглощали только вареники с картошкой, щедро приправленные шкварками. Данила ел и не мог остановиться. Накладывал добавку снова и снова, и не только он один, пока, наконец, от угощения не осталось и следа. Лишь после этого они взялись смывать все съеденное глубже в живот, используя для этого сидр, который на этот раз высоко оценил гость.

– Завтра ехать спозаранку, а то бы напился, – выразил свое мнение Михась. – С собой дадите немного? Вот я тут, кстати, еще помидорчиков с орбитальных оранжерей привез. Попробуйте на вкус. Но ваши лучше, сразу говорю. Все-таки когда в настоящей земле… ну или что тут у вас, растут, то сразу чувствуется. Ближе надо к планете быть.

– А с женой как? – спросила Лиза. – Не пора ли обзавестись? Мужчина видный, деньгами не беден, дом скоро свой будет. Готовишь так, что любая за тебя пойдет.

– Не-не, – отмахнулся Михась. – Бобыль я. Люблю один быть. Зачем рядом женщину держать? Страдать только будет. И ей не с кем поговорить, и мне обуза. На Земле еще пробовал с кем-нибудь ужиться, но не мое это, знаю. Теперь-то – точно знаю. Не поверите, летаешь, месяцами один – и очень хорошо. Нравится.

– Наверное, так бывает, – неуверенно сказала Лиза. – Но жаль. Такой повар пропадает…

Чувствовалось, что у нее в голове зреет какой-то коварный план, как все же найти их соседу-миллиардеру вторую половину, но озвучивать его она так и не стала.

– Мы тебе хоть весь вездеход сидром зальем, – наклонился к Михасю Николай. – У нас теперь даже запасы есть. Готовимся, так сказать, к приезду наших. Скоро тут станет совсем весело.

– И это… – замялся Михась. – Черенков с той яблони тоже, может, подкинете?

– Да сколько влезет, – тут же подтвердил Николай. – И с яблони, и семян дадим. Если что, не стесняйся, звони, спрашивай, я там объясню, что как сажать, где растить. Главное, не спеши там в одиночку-то. Поаккуратней. Не знаю я, мне даже подумать страшно – одному, и ближайшие люди в двух тысячах километров…

– Да ничего, – усмехнулся Михась. – Бывало и подальше отлетал. Я ж говорю, мне так нравится. Люблю я это. Я бы вообще себе какую-нибудь планету на одного взял. И жил бы себе да жил.

– Ну, если что, если надоест, возвращайся к нам, – предложил Василий, толкнув Михася плечом. – Мы скоро и виноградники, и вино… А там, глядишь, и коньячку закатаем…

– Возвращайся! Данила, очнись! Вернись ты, наконец, из своего транса, – тормошил его Василий. – Посадка!

Данила встрепенулся и тут же кинул взгляд на карту. На ней горела первая точка высадки – всего в паре километров от базы.

– Все, давай, остаешься за старшего, – Василий уже уходил к лифту. – Мы отправляемся забирать первую партию. Грег с Леонидом внизу будут встречать. Лиза с ребенком, чтобы не пугать его сразу таким количеством новых пап и мам.

Для Лизы и Леонида это была настоящая трагедия, но Тимур действительно решительно отказывался называть хоть кого-то иначе чем мама (Лиза, Джек, все киберы) и папа (все пятеро мужчин базы). В конце концов, они даже перестали пытаться его отучить, добившись лишь некоторого компромиссного варианта. Теперь он называл Данилу – папа Данила, и так далее.

Когда надо, коренные марсиане могли, оказывается, быть очень упрямы.

– Сразу, как сядет второй, – дублируй нам координаты, – уже из лифта, через рацию попросил Василий. – Надо поспешать, а то, зная этих ребят, они вскроют свои банки и попрутся на базу пешком. Нетерпеливые все донельзя.

Данила подумал, что самый нетерпеливый из всех сейчас Василий, но озвучивать свои мысли, как всегда, не стал.

Так было договорено, что он будет встречать ее на базе. Они договорились, что увидятся лишь после того, как она снимет скафандр. Приведет себя в порядок. Придется терпеть. Ждать еще. Но отключаться от реальности теперь стало нельзя. Данила лишь лениво додумал последнюю мысль – сильно ли он отличается от Михася, который понемногу обустраивал свой новый дом и иногда выходил на связь, хвастаясь успехами.

Чудесней женщины он не видел в жизни. Даже если исключить из этой жизни все последние годы, когда он вообще видел лишь Лизу, и только.

Они встретились на нейтральной территории, она – с еще мокрыми после душа волосами, в простом платьице с полевыми цветами, и он, в мыле, полностью очумевший от количества людей, голосов, одновременно высказываемых требований. С первого мгновения, когда первая группа преодолела переходной шлюз, сразу стало понятно, что никто из них не собирается чувствовать себя в гостях: