Александр Богатырёв - Марсианин

— Сразу же как поняли, куда попали, — сменив также тон на серьёзный ответил Владимир.

— А вы подумали, что эта ваша деятельность, может оказаться не нужной нам? — строго спросила Марина.

— Нужно или не нужно — результат мотивации. А эта мотивация может быть навязана.

— Ты хочешь сказать, что вы хотите навязать нам другой выбор и другую мотивацию?

— Я хотел сказать, что ВАМ ВСЕМ была НАВЯЗАНА иная мотивация и иные цели. Также как ретровирус навязывает иные цели той клетке, в которую попал. Ту цель, в которой он размножается, а клетка гибнет. Так если эта цель и мотивация — мотивация гибели, ВАМ НАВЯЗАНА, то имеем ли мы лично, — Владимир сделал небольшую паузу акцентируя внимание на последнем, — моральное право хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ её разрушить?

— Разрушить мотивацию… серьёзный замах!

— Не мы одни пытаемся это сделать и это во-первых, во-вторых, мотивация ведущая вас к гибели по сути лишает вас любого приемлемого выбора вне коридора ведущего к гибели. А это значит, что разрушая эту мотивацию любая сила, что это сделает — даёт обществу право выбирать свой, я подчёркиваю, СВОЙ ПУТЬ!

— Но ведь мы и так все рано или поздно умрём… И общества тоже умирают.

— А вот это уже в тебе говорит навязанный выбор.

— Выбор между жизнью и смертью…

— Да. Вам навязали путь к смерти. Навязала цивилизация уже находящаяся на четверть шага от собственной смерти. Мы не можем этому не воспротивиться, так как в нашей философии — философия Жизни прописана крупными буквами.

— Таким образом, вы не могли не вмешаться.

— Именно так!

— Да уж, господа прогрессоры… Но тогда вопрос: а что бы вы делали, если бы попали в тридцатые годы?

— Помогали бы стране готовиться к Войне.

— А в начало века?

— Готовили бы революцию.

— А в средние века?

— Помогали бы ТОМУ обществу с минимальными потерями и в кратчайшие сроки пройти свой Путь.

— Это ваш моральный выбор?

— Да. Выбор Жизни. И всякие рассуждения оставить общество для «заимения опыта на своём пути» и необходимости заиметь его на «своём пути» — лишь признание собственного бессилия… или корыстного умысла.

— Знакомые речи… у нас тут тоже перед девяностыми годами говорили о порочности «своего пути» и что чужой, заёмный опыт лучше.

— Эти речи заставили вас отказаться от вполне конкретного выбора. Они не более чем инструмент в чьих-то руках. Вас заставили отказаться от действительно лучшего своего пути ослепив вас. И это ослепление лишило вас возможности отличать главное от второстепенного и истинное от ложного. Теперь же вам говорят, что это и есть ваш истинный путь. И нельзя с него сворачивать, а значит и позволять другим пытаться его изменить.

— Но тогда что главное?

— Жизнь!

Марина с сомнением покачала головой.

— Туманно как-то… «Жизнь!».

— А что тут туманного? — хмыкнул Владимир, — предотвратить массовую гибель людей, это разве не очевидно? Сделать жизнь людей лучше, справедливее, гармоничнее, это разве не Добро? И для отдельно взятого человека и для всех людей в целом. К тому же посмотри на тот выбор, что вам подсунули и ответь на вопрос: Ради чего вы все тут живёте?

Марина поёжилась. Видно она также задавала этот вопрос себе и не раз. И ответ ей тоже не нравился.

— Многие ныне живут для того, чтобы добыть как можно больше денег…

— А для чего им эти деньги? — не сдавался Владимир.

— Для того, чтобы потреблять.

— То есть они живут для того, чтобы ЖРАТЬ, а мы потребляем, для того, чтобы Жить.

— Но тогда остаётся открытым вопрос, «для чего жить?».

— Правильно! Потому, что в этом, навязанном выборе вам навязана цель жрать, вы и не можете решить главного вопроса. В принципе не можете. Потому, что жратва и шмотки закрыли от вас сам вопрос.

— Так в чём этот ответ?

— Чтобы понять его нужно сначала отказаться от Пути Запада.

— Ты уходишь от ответа — улыбнулась Марина.

— Нет, не ухожу, ибо это часть ответа.

— Так в чём же полный ответ?

Владимир надолго задумался.

— Не знаю, будет ли он тебе понятен. Но я нашёл для этого только одну метафору. Для нас, людей прошедших через Скачок — ответ очевиден и прост… да и содержался он в твоей давней реплике, — Владимир на секунду лукаво усмехнулся, но после снова стал серьёзен, — стать Богами!

— Вот эту грязь и мерзость сделать Богами?! — Марина указала за окно имея в виду всё то общество, в котором они жили. Скепсис и отвращение к людям живущим в городе за окном в её словах сквозили слишком явно.

— Для того, чтобы стать Богами, как раз и нужно в первую очередь отмыть людей от этой самой мерзости и грязи.

— И вы, прогрессоры, хотите их отмыть? — с великим сомнением спросила Марина.

— Нет, — последовал обескураживающий ответ.

— Так что же вы реально хотите?! — изумилась она.

— Дать им «мыло» и научить им пользоваться! — серьёзно но вместе с тем весело заявил Владимир.

— Ты хочешь сказать, что социализм был этим самым «мылом»?

— Да. Главная идея социализма — идея совершенствования человека и общества есть то самое «мыло». От этой главной идеи социализм имеет своё самоназвание так как главное для него люди и совершенствование общества — социума.

— Странно… только сейчас я поняла истинный смысл слова капитализм… ведь оно происходит от слова «капитал» — деньги. А значит, для этого общества главное деньги. Для капитализма главное деньги, а не человек. Это главная беда.

Владимир кивнул.

— Но тут опять проблема, — должны ли мы, общество, как бараны идти за вами, прогрессорами?

— А почему сразу «идти как бараны»? Вы сами для себя должны стать прогрессорами. Мы можем только помочь ими стать. Это и есть наш главный моральный выбор. И наша цель здесь.

— И отказаться вы от него не можете?

— Мы бы перестали бы быть самими собой. Чем тогда мы бы отличались от тех шакалов, что ныне вас рвут в клочья?

— Но не лучше ли было бы для вас, сначала подумать о себе?

— Нет. Не лучше, так как для того, чтобы выжить, надо озаботиться не только о себе, но и о других. Иначе никак. Создавая вокруг себя зону более человеческих отношений, зону безопасности, а не выжженную землю как это делают американцы, мы тем самым повышаем свои шансы на выживание и возвращение.

Владимир тихо рассмеялся.

— В этом принципе и заключается наш чисто шкурный интерес, — добавил он уже шутливо.

Марина снова подошла к окну и посмотрела наружу.

— Странное какое-то ощущение… оказаться в сказке. В фантастическом мире. Так и кажется, что вот сейчас проснёшься и всё будет как всегда — вас нет и не было, а бандиты есть и будут всегда.

— Ты Мариша, всегда была мечтательницей!

— Такими нас воспитали. Помнишь, как отец бывало… — голос её прервался, — он тоже любил помечтать вслух.