Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов

— Совсем тебя не расковывать нельзя, еще руки затекут. — Павел присел рядом с прикованной к балке Алей и сочувственно покачал головой. — В то же время отпускать совсем — опасно, я же не знаю, кто ты на самом деле.

Алевтина подняла на него сонный взгляд и слабо улыбнулась.

— Ты что же, боишься меня, герой?

— Нет, но мне не нравится твоя скрытность. Почему ты не сказала мне, что ты не инженер, а сотрудник службы безопасности?

Аля удивленно подняла брови.

— Почему ты так решил?

— Так, значит, я прав?

— Не совсем. На «Ермаке» нет штатной службы безопасности. Ты не заметил?

— Заметил, но давай обойдемся без загадок. Никакого смысла в этом нет. Ответь мне, что произошло с компьютером, откуда взялись диверсанты и кто за этим стоит?

— Я не знаю ответа ни на один из твоих вопросов. Прошу тебя, поверь мне. Сейчас поверить мне важнее, чем проводить расследование.

— Ты не слишком много на себя берешь?

— Идем в «красную зону», нам надо срочно найти Сомова.

— Сомов спит.

— Вряд ли, он не погружался в анабиоз ни на секунду.

— Вот это новость! А почему? У него что, аллергия на «гейзер»?

— Он капитан…

— Ясно. Почему же капитан не защитил своих пилотов, когда их калечили диверсанты?

— Не знаю, но он в курсе всего происходящего, это точно.

Паша достал из кармана небольшой складной нож и задумчиво повертел его в пальцах. Сидя в грузовом отсеке, в происходящем не разобраться. Придется все-таки поверить даме сердца. Он раскрыл нож и щелкнул специальным лезвием в замке наручников. Алевтина, не дождавшись окончания процедуры дернула рукой, и ножик выскользнул из Пашиных пальцев. Когда многолезвийная отмычка звякнула о заклепку пола, пилот взглянул на Алю, надеясь, что она тоже заметила, как медленно падал инструмент. Девушка молча пожала плечами и попыталась подняться. Получилось это не сразу и очень неловко. Она с трудом выпрямилась, затем отодвинулась от ненавистной балки и, невыносимо плавно откидывая с глаз растрепавшиеся волосы, спросила:

— Я до такой степени все себе отлежала… или что-то… происходит с кораблем в целом?

Слова звучали гулко, как в пустой комнате, словно в отсеке не было и следа тысяч контейнеров. Паша, напрягая все силы, стремительно рванулся к выходу и за несколько секунд преодолел первый метр дистанции. Краем глаза он видел, что Аля подается вперед и приподнимает ногу для такого же забега. Сердце замедляло ритм, ноги останавливались, но не от усталости, а от чертовски медленного прохождения по нервам элементарных команд. В ушах звенела напряженная тишина, нарушаемая медленно накатывающими волнами звука шагов. «Не со мной…» — проковыляла по загустевшим полушариям мозга облитая отчаянием мысль. Паша миновал порог и, крепко вцепившись в аварийный поручень коридора, оглянулся. Аля мучительно неспешно догоняла его, преодолевая от силы полметра в три секунды. Странно было то, что оба понимали, насколько медлительны их передвижения. «Следовало бы не замечать заторможенности, ведь мозг „приморожен“ тоже», — подумал Павел, но логика не объясняла ничего, и он отбросил ненужные сейчас размышления, упрямо продвигаясь к машинному отделению.

…Обстоятельства вынуждают приступить к активным действиям в ущерб конспирации… Агент разведки Мобильного Флота вышел со мной на связь, и, по его мнению, другого выхода у нас нет…

Извилины не успели как следует напрячься, потому что решение пришло на первой же минуте раздумий. Я попятился к выходу и, сохраняя унылое выражение лица, покинул машинное отделение. Лена хотела было протестовать, но быстро поняла, что я уже справился с задачкой, и даже немного подыграла мне, презрительно посмотрев на Сомова, затем, демонстративно повернувшись, вышла следом. Она и в прошлой жизни была весьма сообразительной, теперь же, с ее новыми талантами к чтению мыслей или что там за навыки в ней проснулись, она схватывала просто на лету.

— Только бы он не послал кого-нибудь присмотреть за нами, — шепнула Муза, когда мы достаточно отошли от двигательного отсека и следящих телекамер.

— Рано или поздно он это все-таки сделает, так что давай поспешим, — я уверенно свернул в боковой коридор и почти побежал к тому месту, где Паша получил по затылку, успешно перекусив провода, питающие сервопривод решетки, оберегающей нас от нервничающего коллектива смертников.

Скрывающая обрыв фальшпанель легко слетела с наспех ввернутых болтов. Я осторожно скрутил обрезанные концы между собой и, вытирая выступивший от пробежки и волнения пот, сказал:

— Иди в рубку, прикажи Ирине открыть решетку.

Муза усмехнулась и ответила:

— Во-первых, ты сам запретил Ирине слушаться кого бы то ни было, кроме себя, а во-вторых, беседовать по душам с уголовниками не твой удел, академик.

Она была права по обоим пунктам, значит, меняемся.

— Справишься? — сочувственно спросил я Музу, имея в виду предстоящее выступление перед не самой лучшей аудиторией.

— Люди как люди, — ответила она скорее не на вопрос, а на скрываемые за ним мысли.

— Ира, дай на экран черный список, — заорал я, влетая в рубку. — Игорь, запри дверь!

Пилот мгновенно выполнил мой приказ и вопросительно уставился на меня, периодически косясь на главный пульт. Я мельком взглянул туда же и сразу заметил явно выраженную отрицательную динамику всех показателей. Мы замедлялись. Это выражалось не только в снижении крейсерской скорости, но и в замедлении всех процессов внутри нашего корабля. Лениво ползли цифры параметров корабельных систем, словно гриль, вращались графики, обычно стремительные иллюстрации звездной карты выползали на экран со скоростью фарша из механической мясорубки. Все работало, и работало без сбоев, но ужасно медленно. На дисплее то и дело вспыхивала предупреждающая надпись: «Опасное снижение напряженности защитного поля». Будто так не заметно! По-видимому, именно эта надпись и отвлекала Мишина от пожирания глазами начальства, то есть меня.

Бог с ним, пусть волнуется, главное — не паникует.

— Ваша… знакомая, Александр Николаевич, — Ирина замялась. — Она разговаривает с одним из заключенных…

— Все верно, — я положил Ире руку на плечо и, впиваясь взглядом в экран, произнес: — Следи за ней очень внимательно, как только она подаст знак — открывай решетку, продолжая следить за ситуацией. Если она подаст знак снова или на нее нападут — опускай занавес, не глядя на то, есть под ним кто-либо или нет. Все ясно?

— Так точно, — по-военному ответила Скорохватова и сосредоточилась на картинке.