Джек Макдевит - Омега

Он не предложил присутствовать на встрече.

Конечно же, Хатч видела доктора Альву много раз. Как всякий. Кто мог забыть кровавые картины: она на коленях над умирающей девочкой после толчков Перуанского землетрясения в двадцать первом? Или ведет самого Генерального секретаря через развалины Беллаконды после того, как миротворцы в конце концов подавили мятеж. Или выскакивает из флаера в зачумленной Южной Африке?

Однако когда она вошла, Хатч ее не узнала. Альва выглядела какой-то маленькой. Развеваемые ветром волосы прибраны. Ни следа авторитарности, которая составляла такую значительную часть легенды. Она была сдержанна, вежлива, почти смиренна. Так могла выглядеть женщина, вышедшая за покупками.

– Доктор Эмерсон. – Хатч поднялась навстречу. – Большая честь познакомиться с вами.

Ее голос звучал неуверенно.

– Присцилла? – Альва протянула руку. – Очень рада.

Хатч усадила ее в глубокое кресло у стола и села рядом.

– Надеюсь, вам не пришлось разыскивать офис.

На Альве была темно-синяя юбка в складку и светло-синяя блузка под поношенным велюровым жакетом. Часть имиджа. Ее волосы поседели «на службе обездоленным», как однажды выразился Грегори Макаллистер. Вероятно, доктор Эмерсон была единственным общественным деятелем, для которого даже Макаллистер нашел доброе слово.

– Нет-нет, благодарю вас.

Она устроилась, оглядела офис и одобрительно улыбнулась. Стены украшали несколько набросков Тора: изображения Близнецов и Убежища на Вертикали, освещенного «Мемфиса», скользящего сквозь звездный свет, самой Хатч в давней форме «филлис». При виде последней картины доктор Эмерсон улыбнулась, и ее глаза остановились на Хатч, темные и пронизывающие. Сенсоры, просвечивающие объекты в комнате. Эту женщину не задобришь, к ней не подольстишься.

– Что я могу сделать для вас, доктор? – спросила Хатч.

– Присцилла, мне нужна ваша помощь.

Хатч хотела пошевелиться. Немного подвинуться. Принудить себя расслабиться. Но не смогла.

– Какого рода?

– С Омегой нужно что-то делать.

Сначала Хатч подумала, что ослышалась. Конечно, Альва говорила о той Омеге, что двигалась в сторону Земли. Когда люди говорили: «Омега», они имели в виду именно это.

– Она не станет проблемой еще почти тысячу лет, – с трудом выговорила Хатч. – Вы предлагаете?..

– Предлагаю придумать, как остановить ее.

Легко сказать .

– Мы ведем определенные исследования...

– Прошло больше двадцати лет, Присцилла. Или Хатч ?

– Хатч сойдет.

– Хатч, – тон Альвы смягчился. – В вашем случае это почему-то очень женственное имя.

– Благодарю, доктор.

– Альва.

Хатч кивнула и покатала имя на языке. Это было, как если бы она сидела за столом с Вашингтоном и называла его «Джордж».

Альва наклонилась вперед.

– Что мы узнали к нынешнему моменту?

Хатч пожала плечами.

– Облако начинено наноустройствами. Кое-кто думает, оно может создавать гравитационные поля. Чтобы менять направление полета.

– И не любит искусственные объекты.

– Да.

– Что-то еще?

– Там масса пыли и водорода. Тучи варьируются в размерах процентов на тридцать. Они несутся на хорошей скорости. В пределах двадцати миллионов узлов в час.

– Она приближается так быстро? Наша туча?

– Да. – Хатч немного подумала и добавила: – Да, и еще они идут волнами. Мы не знаем, насколько широки волны, поскольку не видим их конца. Локальные волны отстоят друг от друга примерно на сто шестьдесят световых лет, плюс-минус, и примерно каждые восемь тысяч лет одна из них прокатывается через Солнечную систему.

– Но они всегда на одной дистанции? Волны?

– Нет. Это все довольно хаотично. Вначале мы считали, что локальное расписание действует везде и что буквально миллионы облаков дрейфуют через рукав Ориона. Но, конечно, это не так. К счастью.

– Что-то еще?

– Волны выгибаются наружу в общем направлении вращения Галактики. Втягиваясь в поток, я полагаю.

– И это все?

– Более-менее.

– Поразительно – тут мало того, чего не было известно двадцать лет назад. Что касается вопросов, которые приходят мне на ум, мы ведь не знаем, откуда Омеги появляются. Или почему они ведут себя так, как ведут. Мы даже не знаем, естественного ли они происхождения.

– Верно.

– Или как их обезвредить.

Хатч встала. Она чувствовала энергию, излучаемую этой женщиной.

– В них нелегко проникнуть, – заявила она.

Альва улыбнулась.

– Они как девственница.

Хатч не ответила.

Долгие секунды обе молчали. Комм несколько раз мигнул и отключился. Входной сигнал. Сверхсветовой с «Бродсайда», лично для Хатч.

Альва вежливо улыбнулась, не сводя с Хатч темных глаз. Женщина выглядела одновременно и развеселившейся, и раздосадованной.

– Прилагаем ли мы серьезные усилия?

– Ну конечно, – ответила Хатч.

– Но показать нам нечего. А ведь прошло двадцать лет. Фактически двадцать пять.

– Мы работаем... – Хатч запнулась.

Альва кивнула.

– Надо работать лучше.

– Альва... – Хатч пришлось сделать над собой усилие, чтобы это выговорить. – Торопиться некуда. Я хочу сказать, эта штука в тысяче лет отсюда.

Альва снова кивнула. Но это не означало согласия, признания того, что в словах Хатч есть рациональное зерно. Скорее это было констатацией того, что Хатч ведет себя именно так, как и ожидалось, говорит именно то, чего Альва от нее ожидала. Она расправила воротничок.

– Хатч, вы были на Бете Пасифика-3.

Домашний мир Создателей Монументов, исчезнувшей расы, которая оставила величественную память о своем присутствии на протяжении нескольких тысяч световых лет. Звездные странники еще в те времена, когда шумеры учились обжигать кирпичи. Сейчас – не более чем дикари, бродящие среди руин своих некогда гордых городов.

– Да, была.

– Я нет . – Глаза доктора Эмерсон затуманились. – Я видела достаточно разрушений здесь, дома. – Последовала новая пауза. Потом: – Как я понимаю, Создатели Монументов знали об Омегах. Задолго до их появления у беты Пасифика.

– Да. На Куракуа и на Ноке они даже пытались направить эти штуки в сторону. Чтобы спасти обитателей планет.

– Безуспешно.

Хатч поняла, к чему клонит Альва.

– Они вырезали кубические луны и расположили их на орбите вокруг Нока, надеясь, что облака набросятся на них вместо городов. – Хатч пожала плечами.

– В конечном итоге они не смогли спасти даже себя.

– Да. Не смогли. Есть доказательства, что они подхватили большую часть населения и смылись.

– Сколько у них было времени? Две тысячи лет?

– Мы полагаем, чуть больше.

Альва теперь была на ногах, шла к окну, притягиваемая солнечным светом, но все еще ни на что не глядя.