Фрэнк Херберт - Жертвенная звезда [litres]

– Мы все делаем ошибки, не так ли? – спросил Макки.

– Ну, началось! – сказал Тулук, подходя к ним и глядя то на Билдуна, то на Макки. – Простите, но у нас, уривов, очень острый слух. Я все слышал и должен высказаться по этому поводу. Ударные волны потрясения – как бы мы их ни называли, – те, что последовали после ухода калебанов и оставили за собой смерть и безумие, заставляют нас принимать гневин, чтобы смягчить их воздействие на нас…

– Что сильно подрывает нашу способность к ясному мышлению, – перебил его Билдун.

– И не только, – сказал Тулук. – Эти грандиозные события оставляют следы, порождают вторичные волны. Журналисты в новостных программах не станут смеяться над Макки. Все сознающие ухватятся за любой данный им комментарий, лишь бы он объяснял то странное беспокойство, какое все они испытывают. Это свойство называют «периодическим помрачением разума», а его причины пытается искать каждый…

– Мы теряем время, – перебил Тулука Макки.

– Что вы хотите от нас? – спросил его Билдун.

– Хочу, чтобы вы сделали несколько вещей, – ответил Макки. – Первое: я хочу, чтобы мастера красоты были заперты на Стедионе и перестали перемещаться с планеты на планету.

– Это безумие! Как мы сможем объяснить эту меру?

– Разве Бюро должно в такой ситуации давать какие-то объяснения? – спросил Макки. – Замедлять работу правительства – это не наша прихоть, это наш долг .

– Вы должны понимать, насколько деликатна эта материя, Макки!

– Второе, – как ни в чем не бывало продолжил Макки, не обратив внимания на реплику Билдуна, – необходимо прибегнуть к специальной оговорке в законе о тапризиотах. Они должны извещать обо всех вызовах, сделанных лицами, каким-либо образом связанными с Эбниз или подозреваемыми в таких связях.

– Нам скажут, что мы узурпируем власть, – выдохнул потрясенный Билдун. – Если мы это сделаем, начнется мятеж, который приведет к кровопролитию и насилию. Вы же знаете, как трепетно многие сознающие относятся к сохранению тайны сообщений. Кроме того, оговорка была одобрена вовсе не для таких случаев; это всего лишь процедура идентификация личности и отсрочки при нормальном течении…

– Если мы этого не сделаем, мы все умрем, включая, между прочим, и тапризиотов, – сказал Макки. – Эту простую истину надо довести до их сознания. Нам нужно их добровольное сотрудничество.

– Не знаю, смогу ли я их убедить, – сказал Билдун, с сомнением покачав головой.

– Придется попытаться.

– Но какая в этом польза для нас?

– Тапризиоты и мастера красоты работают приблизительно так же, как и калебаны, хотя и не потребляют столько… энергии, – сказал Макки. – Я убежден в этом. Все они пользуются одним и тем же источником энергии.

– И что произойдет, если мы блокируем, например, мастеров красоты?

– Без них Эбниз долго не протянет.

– Но у нее наверняка есть собственная команда!

– Стедион – замкнутое место проживания мастеров красоты. Если их изолировать, то они просто не смогут работать и обслуживать вселенную.

Билдун бросил вопросительный взгляд на Тулука.

– Тапризиоты понимают под связью нечто большее, чем говорят вслух, – сказал Тулук. – И я думаю, что они прислушаются к вам, если вы скажете им, что последний остающийся в нашем распоряжении калебан очень скоро вступит в состояние окончательного разрыва непрерывности. Думаю, они поймут всю серьезность ситуации.

– Будьте так любезны, и объясните суть мне. Если тапризиоты могут использовать эти… эти… то, наверное, они знают, как избежать катастрофы!

– Их кто-нибудь об этом спрашивал? – спросил Макки.

– Мастера красоты… Тапризиоты, – проворчал Билдун, и, помолчав, добавил: – Что еще у вас на уме?

– Я хочу вернуться в мячик калебана, – ответил Макки.

– Мы не сможем вас там защитить.

– Я знаю.

– То помещение очень мало. Если калебан перейдет…

– Фэнни Мэй никуда не собирается, я ее спрашивал.

Билдун вздохнул. Это было очень человеческое проявление эмоций. Пан-спекки позаимствовали у людей не только их физическую оболочку, когда решили перенять человеческую морфологию. Впрочем, разница между двумя видами оставалась очень значительной, и сейчас Макки еще раз напомнил себе об этом. Люди могут лишь поверхностно судить о мышлении и чувствах пан-спекки. Возвращение этого гордого сознающего существа в колыбель клана наверняка сопровождается сильнейшими переживаниями. Скоро появится новое создание, новая личность, обладающая всеми накопленными предками Билдуна знаниями, всеми данными, всеми…

Макки шумно выдохнул воздух.

Как пан-спекки умудряются передавать эти данные от одной особи к другой? Они все тесно связаны – обладатель эго и неразвитые зародыши, спящие и активные, будущие пожиратели плоти и мыслящие эстеты. Они все связаны, но как?

– Вы понимаете, что такое узлы соединения? – спросил Макки, глядя прямо в фасеточные глаза Билдуна.

Тот в ответ пожал плечами.

– Я вижу, как блуждают ваши мысли, – сказал он.

– Да ну?

– Наверное, мы, пан-спекки, тоже обладаем такими способностями, – сказал Билдун, – но если это и так, то эта способность нами совершенно не осознается. Больше я ничего не могу сказать по этому поводу. Вы и так слишком близко подобрались к сокровенному знанию о нашей колыбели.

Макки кивнул. Знание о колыбели пан-спекки было абсолютной тайной для всех остальных сознающих видов. Это была цитадель вида, его святая святых. Любого, кто слишком близко подходил к колыбели клана, пан-спекки могли убить. Никакая логика или рассуждения не могли остановить эту врожденную, безусловную реакцию. Предупреждая об этом, Билдун между тем не выказывал ни малейшей враждебности.

– Мы находимся в отчаянном положении, – сказал Макки.

– Согласен, – произнес Билдун с большим достоинством. – Можете действовать по своему усмотрению.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Макки.

– Теперь все зависит от вашей головы, – добавил Билдун.

– Да, если мне удастся ее сохранить, – невесело отшутился Макки. Он открыл наружную дверь и вышел к шумной толпе журналистов. Репортеры были оттеснены от входа отрядом охранников. Макки мгновенно оценил ситуацию и в очередной раз убедился, как узвимы все, участвующие в этом действе.

Обман требует рефлекторных реакций (которые являются автономными по своей природе), когда сомнения и рассуждения не только не нужны, но и приносят огромный вред.

Когда Макки прибыл в пункт назначения, на освещенных утренним солнцем прибрежных скалах, нависших над мячиком калебана, уже собиралась толпа.

Как быстро распространяются дурные новости, подумалось ему.