Курт Лассвиц - На двух планетах [litres]

– Не скрывайте от меня ничего. Мне ничего почти не говорят о Земле. Я думаю, что Илля с большим восторгом встретили в Берлине. А мой муж здоров?

– На этот счет вы можете быть спокойны. Я должен сказать вам больше, Хиль сегодня разрешил мне это. Если бы вам что-либо помешало ехать на Землю, вы все равно скоро увидитесь с вашим мужем. Он на северном полюсе и ждет известий, едете ли вы к нему, или он сам должен ехать на Марс.

– Он хочет ехать на Марс! И вы об этом знаете? А я?

– Его письма еще не успели дойти. Получена только световая депеша от Илля. Но Хиль не хотел вам сразу говорить.

– Он хочет приехать. Но зачем? Лучше я поеду на Землю.

– Сейчас вы еще не можете ехать, а там…

– Что такое?

– Могут измениться опять наши отношения с Землею.

– Теперь кажется всё мирно.

– Последние известия не так уже радостны…

– Рассказывайте скорей! А то пройдут наши четверть часа.

– Что я буду утомлять вас политическими известиями, в которых я сам еще не вполне разобрался. Державы спорят из-за английского наследства. Франция и Италия, Германия Франция, Австрия и Россия спорят о границах колониальных владений в Азии, Африке и Турции. На Средиземном море также нет ни одного пункта, по которому бы сговорились. Возможно что вспыхнет мировая война. Марсиане будут против. Вот почему может случиться, что опять у нас ухудшатся отношения с Землею, на этот раз и с Германией. Во всяком случае Терму следовало бы приехать сюда.

Исма покачала головой,

– Все, что вы мне рассказываете, меня очень огорчает…

И после короткого молчания она воскликнула:

– Но я хочу скорее выздороветь! Спасибо, Элль, что вы пришли ко мне. Теперь я знаю, что я не одинока.

Она протянула ему руку.

– Прощайте, Исма! Вы можете быть вполне спокойны. Скоро вы будете совсем здоровы.

Он посмотрел на нее прежними преданными глазами. Она улыбнулась и откинулась назад.

––

Неделей позже, в великолепный майский день, на улицах европейских городов царило сильное оживление. Повсюду слышны были ругательства по адресу марсиан. Там, где месяц тому назад приветствовали марсиан и кричали "ура!" теперь раздавалось: "Долой Марс! Долой колпаков!" – так называли марсиан из-за их диабарического головного убора. Толпа демонстрировала перед зданиями, занимаемыми марсианскими посольствами. На плоских крышах этих зданий стояли воздушные корабли, всегда готовые к отбытию.

Но не меньшее возбуждение, не менее гневное настроение царило и на Марсе. Туда только что дошли известия о кровопролитии, которое началось между людьми. В освобожденных от английского протектората Турции и Малой Азии, где спокойствие водворялось только британским авторитетом, начались волнения, разжигаемые магометанским фанатизмом. Начался погром христиан. Здания посольств в Константинополе были захвачены, все европейцы, не исключая женщин и детей, зверски перебиты в течение одной ночи. Но ужасна была и месть. Пушки европейских броненосцев превратили цветущие берега, дворцы и мечети Константинополя в груду развалин. Но и между европейскими государствами началась вражда, вызываемая желанием каждого из них занять развалины своими войсками. Война началась раньше формального ее объявления.

Глубокое возмущение охватило население Марса. Антибатизм пошел в гору. Парламент потребовал от правительства немедленного принятия мер к восстановлению на Земле мирного положения.

12-го мая было принято следующее постановление:

"В виду неспособности людей установить на Земле собственными силами мирной порядок, правительство Марсианских штатов видит себя вынужденным объявить протекторат над всею Землею и запретить всякое политическое выступление какого-либо государства Земли без разрешения Марсианских штатов. Президент полярной республики Нумэ назначается полномочным протектором всей Земли".

Это-то постановление и добавленные к нему разъяснения Илля и произвели такое возбуждение во всех цивилизованных странах.

Однажды в августовский вечер к обсерватории во Фридау приближался человек с густой бородой и в низко надвинутой шляпе. Фонари еще не были зажжены и на него в сумерках никто не обращал внимания.

Он позвонил в дверь обсерватории. Ему открыл молодой служитель.

– Можно видеть директора?

– Доктора Грунте сейчас нет Он будет в половине девятого.

– А разве доктора Элля больше здесь нет?

Слуга не сразу понял.

– Я говорю о докторе Элле, который построил эту обсерваторию.

– Господин культор живет всегда в Берлине.

Незнакомец покачал головой.

– Я вернусь через час, – сказал он и повернулся.

Он направился на площадь, в одном из углов которой должен был быть, как он знал, трактир. Когда он вошел, комната была совершенно пуста.

– Прикажете подать растительного или химического? – обратился к нему хозяин.

– А в чем разница?

Хозяин с удивлением посмотрел на посетителя. Тот пожалел о том, что задал такой вопрос, так как этим обращал на себя внимание, и быстро добавил:

– Дайте то, что у вас лучше!

– Это дело вкуса, – заметил хозяин. Растительное дороже, но те, кто не желает нового, все-таки предпочитают его.

– А что вы едите сами?

Только химическое! У меня большая семья. А потом, это много вкуснее. Растительная пища считается только патриотичнее.

– Так давайте и мне химического. Чего хотите. Только скорей.

Незнакомец ел поданные продукты с большим аппетитом.

– Это, действительно, очень вкусно, – сказал он, кончив. – Ну, а бывают у вас марсиане?

– Нумы? Для них у меня две роскошных комнаты. Я надеюсь даже на помещение рекламы на Марсе. Да, вообще, у меня сейчас так пусто только потому, что как раз время занятий в школе развития. Вот кончатся занятия, и вы увидите, как будет полно.

– Где же это находится у вас школа развития?

– Казарма – рядом, на соседней улице.

– Казарму я хорошо знаю. А где же ваша школа?

Хозяин ничего не понимал.

– Простите – сказал он наконец, – вы, может быть, не из Европы? Должны же вы знать, что казармы повсюду превращены в школы развития.

– И провел два года в Китае и в Индии.

– Два года! Да, тогда вы ничего не можете знать, военных у нас теперь только пять процентов прежнего количества. Все должны заниматься в школах развития и получают за это одну марку в час…

В это время в дверь вошло несколько посетителей сразу. Хозяин бросился им навстречу. Наш незнакомец, кончивший есть, расплатился и вышел.

Он направился снова к обсерватории. Грунте вышел к нему навстречу в довольно темную переднюю.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Я хотел бы поговорить с вами по личному делу, – сказал незнакомец, оглядываясь на служителя.