Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

— В нашем задании ни о чем подобном не сказано. Оно то же, что и всегда: поддержание мира. И приказ нам был расследовать нападение туземцев, если такое было, и сохранить мир. И ни слова о том, чтобы мы вытащили Жерара Берка из местной каталажки и подбросили его до дому.

— Но…

— Погоди, я еще не кончил. Ты не хуже меня знаешь, как действует патруль. Находясь в отдаленных местах Системы, офицер должен полагаться на традицию и здравый смысл…

— Ну, если ты ищешь прецедент, то мог бы и знать…

— Заткнись. Прецедент — это просто предположение, что некто, действовавший в прошлом и с меньшей информацией, несмотря на это, понимает ситуацию лучше, чем человек, попавший в эту ситуацию сегодня. Если бы ты зря не просиживал штаны, а толком использовал то время, которое провел в Академии, ты бы знал, что традиции — это совсем другое. Следовать традиции — значит делать все в таком же высоком стиле, как и те, кто был до тебя; это значит — делать, как и они.

— Ладно, ладно, кончай свою лекцию.

— Поэтому мне нужно, чтобы ты мне кое-что рассказал. Скажи, до встречи с тобой маленький народ встречался с землянами?

— Ну… разумеется, они слышали о людях… Кое-что, во всяком случае. Потом, здесь побывал Стивенс.

— Кто этот Стивенс?

— Геолог, работал на моего старика. Это он провел здесь предварительное обследование, из-за которого послали «Гэри». Ах, да, с ним еще был пилот его разведывательного корабля.

— И это единственные люди, с которыми встречались туземцы до прилета «Гэри»?

— Да, насколько я знаю.

— Про патруль они когда-нибудь слыхали?

— Сомневаюсь… хотя, нет, слыхали. Эта мамаша-начальница, похоже, знает местное слово, обозначающее патруль.

— Хм… странно все это. Насколько я знаю, патрулю еще ни разу не приходилось работать так близко от экватора — а если б и приходилось, капитан Янси нам обязательно бы рассказал.

Берк пожал плечами, Оскар продолжил:

— Это сильно меняет дело. Ты все испоганил, Берк. Из-за открытия твоих минералов сюда прилетят люди, много людей. А ты так все замечательно начал, что неприятности теперь посыплются одна за другой, и в конце концов все это перерастет в партизанскую войну между туземцами и людьми. Волнения могут охватить всю планету, до самых полюсов. Задача патруля — подавлять в зародыше саму возможность такой ситуации, в этом наша миссия и состоит. Теперь мне придется на коленях ползать, чтобы все загладить, из кожи лезть, чтобы они не думали, что все мы такие. Ты мне можешь хоть что-нибудь рассказать еще? Что угодно, любая мелочь сгодится — дело слишком серьезное, все нужно брать в расчет.

— Не думаю. Но ты действуй, налей старухе в уши столько меда, сколько сможешь. Можешь даже притвориться, что увозишь меня под арестом, если, конечно, от этого будет какой-то толк. Между прочим, отличная мысль! Лично я возражать не буду, лишь бы отсюда смотать.

— Арестовать — это можно, если она пожелает, — покачал головой Оскар. — Но, насколько я могу судить, ты здесь уже под арестом за преступления, предусмотренные местным законом.

— Да что ты говоришь?

— Могу еще кое-что добавить. То, в чем ты сейчас признался, где угодно считается преступлением. Если она захочет, тебя будут судить на «Терре». Но мне, честно-то говоря, безразлично, хоть так, хоть этак. Патруля это уже не касается.

— Но здесь же ты меня не собираешься оставлять?

— Вот лейтенант Турлоу очнется, сам с ним и будешь все обсуждать. Что до меня, то я не собираюсь ставить под угрозу нашу главную задачу. И чего, собственно, ради? Чтобы спасти тебя от наказания за убийство? Да-да, убийство, вот именно! Ты сам в этом признался.

— Но… — Берк оглянулся по сторонам. — Текс! Мэтт! Неужели вы позволите ему встать на сторону говорящих лягушек против человека ?

Мэтт промолчал, не сводя с Берка холодных глаз.

— Заткнись, Вонючка, — ответил Текс.

— Это точно, — кивнул Оскар, — заткнись и ложись спать. У меня рука болит, и вообще, не хочу я больше с тобой разговаривать.

В комнате мгновенно настала тишина, хотя никто из них не смог заснуть сразу. Мэтт лежал и думал, получится ли у Оскара убедить лягушачью мать — так он называл ее про себя — в честности их намерений. И в который раз мучил себя вопросом, как это так вышло, что он не смог уберечь джип. Наконец, измучившись, он провалился в сон.

Разбудил его громкий стон. Мэтт вскочил и подбежал к лейтенанту. Оказалось, что не он первый: Текс уже был на ногах и стоял, склонившись над Турлоу.

— В чем дело? — спросил Мэтт. — Ему хуже?

— Он все время пытается что-то сказать.

Глаза Турлоу приоткрылись, и он посмотрел на Мэтта.

— Maman… — Голос его дрожал. — Maman… pourquoi fait-il nuit ainsi? [64] Мама… Мама… Почему так темно? (фр.)

К ним подошел Оскар:

— Что он говорит?

— Похоже, маму зовет, — ответил Текс. — Остальное чушь какая-то.

— Куда девался этот пузырь? Надо ему дать попить. — Мэтт приложил сосок пузыря к губам лейтенанта, тот напился и мгновенно заснул.

— Вот что, ребята, — сказал Оскар. — Вы ложитесь, а я попробую переговорить с охранником, когда он снова принесет нам поесть. Нужно попытаться увидеться со старшей матерью. Все-таки надо бы как-нибудь организовать ему медицинскую помощь.

— Оскар, хочешь, я подежурю? — предложил Мэтт.

— Нет, Мэтт, ты отдыхай. Я все равно не смогу уснуть. Эта проклятая штука все время чешется.

— Ладно.

Мэтт уже засыпал, когда раздались шаги и чья-то рука откинула занавес. Оскар, сидевший у самой двери со скрещенными ногами, как только охранница отодвинула занавес, чтобы поставить на пол поднос с едой, просунул руку в образовавшуюся щель.

— Убери руку , — строго сказала охранница.

— Послушай , — начал уламывать туземку Оскар, — мне надо поговорить с твоей матерью .

— Убери руку .

— Ты ей передашь мою просьбу?

— Убери руку!

Оскар убрал, и охранница задвинула занавес.

— Что-то не похоже, чтобы они хотели вступить с нами в переговоры, — заметил Мэтт.

— Поживем — увидим, — ответил Оскар. — Завтрак подан. Буди остальных.

На блюде лежала все та же сомнительного вида жвачка.

— Дели на пятерых, Текс, — скомандовал Оскар. — Вдруг лейтенант очнется и захочет есть.

Берк с сомнением посмотрел на пищу, понюхал ее и отказался:

— Меня тошнит от этой гадости. Я ее есть не буду.

— Отлично. Значит, на четверых. — Текс кивнул и сделал, как было сказано.

Кадеты принялись за еду. Наконец Мэтт откинулся назад, посмотрел на товарищей и сказал задумчиво:

— Неплохо бы, конечно, сейчас апельсинового сока и кофе, но в общем кормят нас не так уж и плохо.

— Я вам не рассказывал, как дядя Боди попал в мексиканскую тюрьму в Хуаресе? По ошибке, естественно.