Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

— Послушай, Берк, мне почему-то всегда казалось, что мыслишь ты более оригинально.

— Может, и так. А что?

— По тому, что ты говоришь на «Сомнении», об этом не скажешь.

На лице Берка появилась хитрая улыбка.

— Не жди, что я буду подставляться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты полагаешь, наши дорогие начальники так уж заинтересованы в оригинальных идеях? Малыш, ты никак не научишься распознавать эти ловушки.

Какое-то время Мэтт не знал, что ответить. Потом сказал:

— По-моему, у тебя что-то с мозгами.

Тем не менее слова Берка заставили его призадуматься.

Шли дни. Нагрузка была так велика, что на скуку не оставалось времени. Мэтт разделял мнение остальных кадетов, что «Рэндольф» — это сумасшедший дом, и нормальному человеку в нем жить никак не возможно, что это металлолом, выброшенный в космос за ненадобностью, и тому подобное. Но, по правде говоря, у него пока не сложилась своя точка зрения относительно учебного корабля — он был слишком занят учебой. Сначала его мучила тоска по дому; со временем она отступила. Его дни были заполнены занятиями, учебой, тренировками, снова учебой, лабораторными работами, сном, едой и опять учебой.

Однажды он возвращался с ночной вахты в отделе космической связи и услышал, как из каютки Пита доносились какие-то звуки. Сначала Мэтт подумал, что его товарищ решил вместо сна заняться учебой и просматривает кассеты на проекторе. Он хотел уже постучать в дверь и позвать Пита в столовую выпросить у дежурного по камбузу чашку какао, но вдруг понял, что шум за дверью вовсе не от проектора.

Мэтт осторожно приоткрыл дверь. С койки доносились сдавленные рыдания. Он тихо прикрыл дверь и постучал. Через несколько секунд послышался голос Пита:

— Заходи.

Мэтт вошел в комнатушку:

— Привет, Пит. У тебя поесть чего-нибудь не найдется?

— В столе есть печенье.

Мэтт достал его.

— У тебя больной вид, Пит. Что-то случилось?

— Нет, я здоров.

— Не вешай мне лапшу на уши. Говори, что случилось.

Пит помялся:

— Ничего. Ничего такого, в чем кто-нибудь может мне помочь.

— Может, так, а может, и нет.

— Ты мне помочь не сможешь. У меня тоска по дому, вот и все.

— О-о-о. — Мэтт увидел вдруг перед собой зеленые просторы Айовы, ее холмы… Усилием воли он прогнал видение. — Да, парень, это дело тяжелое. Я тебя понимаю.

— Нет, не понимаешь. Ты ведь практически дома — подошел к иллюминатору и посмотрел .

— Ну, это как сказать.

— Ты давно оттуда? А у меня два года ушло, чтобы попасть на Терру, и неизвестно, когда еще я смогу побывать дома. — Пит был где-то далеко-далеко, будто не говорил, а стихи читал. — Мэтт, ты не представляешь, что это такое. Ты никогда его не видел . Знаешь поговорку «У каждого цивилизованного человека две родины: своя и Ганимед»?

— Чего-чего?

Но Пит его даже не слышал.

— Юпитер прямо над головой, в полнеба… — Он замолчал. — Знаешь, Мэтт, как там красиво! Таких мест больше нет нигде.

А Мэтт видел Де-Мойн: летний вечер, осень почти… светлячки подмигивают, цикады среди деревьев стрекочут, а воздух такой сладкий, такой густой, хоть черпай горстями. Вдруг накатила ненависть ко всему, что их окружало: к стальной оболочке, невесомости, очищенному воздуху, искусственному освещению.

— Зачем мы вообще сюда подписались, Пит?!

— Не знаю, Мэтт. Я не знаю.

— Ты хочешь бросить службу?

— Да не могу я. Из-за отца. Ему пришлось влезть в долги, чтобы оплатить мой проезд, и если я все брошу, ему не расплатиться.

Вошел Текс, зевая во весь рот и почесываясь:

— Чего это вы полуночничаете? Вам что, спать надоело? Хоть бы других пожалели, поспать дали.

— Извини.

— На вас посмотреть — так будто у вас любимая собака подохла, — внимательно посмотрел на них Текс. — Что случилось?

— Ничего особенного, — буркнул Мэтт. — Тоска по дому.

— Это он из-за меня, — вступился за друга Пит. — Накатило на меня, понимаешь? А Мэтт мою тоску заговаривал.

— Ничего не понимаю, — сказал Текс удивленно. — Какая разница, где ты, пока ты не в Техасе?

— Текс, бога ради, перестань! — рассердился Мэтт.

— Что я такого сказал? — Текс удивился еще больше. — Пит, вот ты действительно далеко от дома, тут и спорить нечего. Но знаешь, как только нам дадут отпуск, поехали со мной в Техас. Хоть сосчитаешь, сколько у лошади ног.

— И познакомлюсь с твоим дядюшкой Боди, — слабо улыбнулся Пит.

— Точно! И дядя тебе расскажет, как он однажды прокатился на смерче, причем без седла. Ну как, договорились?

— Тогда обещай, что будешь у меня на Ганимеде. И ты тоже, Мэтт.

— Решено!

Они пожали друг другу руки.

Последствия ностальгического приступа прошли бы бесследно, но скоро случилось еще одно событие. Как-то у Мэтта не ладилась одна астронавигационная задача, и он отправился в каюту Аренсы попросить помощи. Мэтт застал выпускника укладывающим вещи.

— Заходите, сенатор, — сказал Аренса. — Не стой в дверях. Сказать что-нибудь пришел?

— Да нет, просто так. Вас на корабль назначили, сэр?

Аренса месяц тому назад сдал выпускные экзамены и получил назначение на космическую службу. Теперь одновременно он был и «старик», и выпускник.

— Нет. — Аренса взял пачку бумаг, просмотрел их и разорвал. — Но я улетаю.

— О-о-о!

— Не стоит рыдать — меня не уволили. Я ушел сам.

— О-о-о!

— Да не смотри ты на меня телячьими глазами и кончай эти свои «О-о-о!». Ну увольняюсь, что в этом странного?

— Странного? Да ничего.

— Наверное, ты думаешь, с чего бы это я, а? Ну так я тебе скажу. Хватит с меня, вот почему. Обрыдло мне, понимаешь? Нету у меня охоты заделаться суперменом. Этот нимб слишком давил мне на мозги, и я его снял. Ты можешь это понять?

— Эй, я вовсе тебя не критикую!

— Нет, ты так подумал. Оставайся тут, сенатор. Ты как раз из тех серьезных, благоразумных паинек, которые им нужны позарез. А что до меня, то я не архангел и с огненным мечом по небу носиться не собираюсь. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что это такое — сбросить на город атомную бомбу? Ты хоть раз по-настоящему задумывался над этим?

— Нет, никогда. С тех пор как навели порядок, патрулю ведь не приходилось использовать бомбу. Думаю, и не придется.

— Но так или иначе ты на это подписался. В этом, мальчик ты мой, смысл твоей жизни. — Он замолчал, взял гитару. — Ладно, хватит об этом. А вот с ней-то мне теперь что делать? Хочешь, продам тебе по дешевке, по земной цене?

— Сейчас даже по дешевке не могу — денег нет.

— Тогда забирай в подарок. — Аренса перебросил инструмент Мэтту в руки. — Без гитары оркестру Свинячьего не обойтись. А я себе куплю новую. Через тридцать минут я буду уже на «Терре», а еще через шесть часов — на Земле, среди маленьких неприметных людишек, которые не умеют играть в Бога и даже не хотят!