Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

Так что, Мэтт, это не в вашем духе. Я знаю вас лучше, чем вы сами, потому что изучил результаты ваших психологических тестов. Космический десантник из вас не получится.

Вонг замолчал. Тишина длилась так долго, что Мэтт не выдержал и робко спросил:

— Сэр, это все?

— Почти. Вам необходимо овладеть астронавигацией. Если бы для выполнения задач патруля понадобилось научиться нырять, вам пришлось бы овладеть и этим искусством. Но основой является управление космическим кораблем. Я составил для вас усиленный курс занятий. В течение нескольких ближайших недель вы будете заниматься только астронавигацией. Вам нравится мое предложение?

— Нет, сэр.

— Я так и думал. И все-таки, когда мы с вами закончим курс обучения, вы сможете ориентироваться в Солнечной системе с закрытыми глазами. Итак, посмотрим…

Следующие несколько недель были смертельно однообразными, но Мэтт добился определенного прогресса. И у него оказалось достаточно времени для размышлений, если, конечно, он не корпел за компьютером. Оскар и Текс вместе отправились на Луну; Пит проводил ночи на дежурстве в машинном отделении. Мэтт работал с мрачным упрямством и думал. Он дал себе обещание не бросать работу, пока Вонг от него не отстанет.

А потом… потом у него будет отпуск. Если Мэтт все-таки решится бросить патрульную службу — что ж, немало кадетов не возвращается из своего первого отпуска. Тем временем ему удалось добиться похвалы лейтенанта Вонга, правда сдержанной.

Наконец Вонг разрешил ему вернуться к обычным занятиям. Мэтт начал погружаться в рутину каждодневной работы, когда его вдруг назначили на дополнительное дежурство. Ранним утром он прибыл к вахтенному офицеру, прослушал инструктаж, запомнил список фамилий и получил черную нарукавную повязку. Затем Мэтт отправился к главному корабельному шлюзу и стал ждать.

Наконец из дверей шлюза выплыла группа испуганных, позеленевших парней. Подошла его очередь, он двинулся вперед и крикнул:

— Седьмое отделение! Кто командир седьмого отделения?

Мэтт собрал своих подопечных вместе, кадета, исполнявшего обязанности командира отделения, назначил замыкающим, а затем медленно и осторожно повел группу на палубу «А». Добравшись до места он с радостью отметил, что никто не потерялся по дороге.

— Это ваша кают-компания, — сказал он. — Сейчас будем обедать.

Сказал и заметил, какое забавное выражение появилось на лице одного из новеньких.

— В чем дело, мистер? — спросил он юношу. — Вы что, еще не проголодались?

— Э-э, нет, сэр.

— Не падайте духом — скоро проголодаетесь.

Кадет Межпланетного патруля Мэттью Додсон сидел в зале ожидания станции катапульты Пайкс-Пик и смотрел на часы. До посадки на корабль «Молодая Луна», отбывающего на станцию «Терра», оставался час, а пока он дожидался товарищей.

«Неплохой все-таки вышел отпуск», — подумал он; все, что хотел, сделал, вот только с поездкой на ранчо Джермэна ничего не вышло. Мать подняла шум, уговорила его остаться еще на пару дней дома.

Но что ни говори, отпуск прошел хорошо. Худое лицо кадета, покрытое космическим загаром и первыми наметками морщин, выглядело слегка озадаченным. Мэтт никому не рассказывал о своем замысле бросить патруль. Теперь он мучительно пытался вспомнить, когда и почему это желание исчезло.

Мэтта временно назначили помощником астронавигатора на ПРК «Нобель», пока шла-тянулась обыденщина проверки находящихся на околоземных орбитах атомных ракет. Мэтт взошел на борт корабля на Лунной базе и, оттрубив срок патрулирования, — «Нобель» как раз к тому времени пришвартовался к «Терре» на предмет профилактического ремонта, — получил разрешение отправиться в отпуск, даже не залетая на «Рэндольф». Мэтт сразу отправился домой.

Семья, все как один, встречала его на станции; домой они летели на вертолете. Мама всплакнула, а отец крепко пожал ему руку. Увидав младшего брата, Мэтт аж удивился: ну тот и вымахал! Было приятно снова увидеть их всех, снова оказаться в старом семейном вертолете. Мэтт хотел по привычке расположиться в кресле пилота, но Билли, братишка, быстренько занял место за штурвалом.

В доме пахло свежим ремонтом. Мать, разумеется, ожидала в свой адрес похвалы, и, разумеется, она ее получила, но перемены были Мэтту не по душе. Дом стал другим. Даже комнаты вроде бы стали меньше. Он решил, что это из-за ремонта, ведь дом не мог сделаться меньше!

В его прежней комнате повсюду были вещи Билли. Билл временно переселился в свою старую комнату — теперь там была комната для занятий матери. Вся эта перетасовка жилплощади, может быть, и была разумной, но Мэтта здорово раздражала.

Поразмыслив, Мэтт понял, что перемены в доме никак не повлияли на его решение. Нет, конечно же, не они! И не замечание отца по поводу его осанки, хотя приятного в нем было мало…

Это случилось в гостиной перед обедом, когда они были одни. Мэтт ходил взад-вперед, взахлеб расписывая отцу свой первый самостоятельный полет. Отец дождался, когда Мэтт на минутку смолк, и сказал:

— Выпрямись-ка, сынок.

— Что? — не понял Мэтт.

— Ты сутулишься и как будто хромаешь. Что, все еще нога?

— Нет, нога в порядке.

— Тогда выпрямись и расправь плечи. Держись с достоинством. Неужели им все равно, какая у вас осанка?

— А что с ней не так?

В этот момент в дверях появился Билл.

— Мэтти, — вмешался он, — ты ходишь вот так, смотри.

Билли ссутулился и начал ходить по комнате, намеренно искажая легкую и небрежную поступь космонавта. Он превратил ее в походку шимпанзе.

— Вот так ты ходишь.

— Ничего подобного!

— Чего ничего, а ходишь ты именно так.

— Билл, — сказал отец, — пойди умойся, скоро обедать. И чтоб больше я от тебя такого не слышал. Ступай!

Когда Билли вышел, отец повернулся к Мэтту и сказал извиняющимся голосом:

— Я думал, мы здесь одни. Конечно, Мэтт, твоя походка совсем не такая, как тут кривлялся Билли, но нормальной ее тоже не назовешь.

— Но… папа, все космонавты ходят так. После многих недель невесомости, попав в гравитацию, мы ходим, как сейчас я. Мы называем такую походку «кошачьи лапы».

— Пожалуй, ты прав: невесомость не очень-то переспоришь, — задумчиво сказал отец. — А ты не считаешь, что было бы неплохо почаще практиковаться в простой ходьбе? Чтобы не терять форму?

— В невесомости-то?.. — Мэтт замолк. Как можно объяснить, что такое невесомость, человеку, никогда не бывавшему в космосе? — Ладно, папа. Пошли обедать.

От такого бедствия, как торжественные обеды, которые устраивались дядюшками и тетушками Мэтта, отказаться было никак нельзя. Каждый раз его просили рассказать про Академию и о том, каково это — выходить в открытый космос. Но впечатление было такое, что их не слишком интересовали ответы Мэтта. Взять, например, Дору.