Даниэль Зеа Рэй - Егерь

Зафир встал из-за стола. Подошел к ней вплотную и склонился, заглядывая в серо-зеленые глаза.

– Твое настоящее имя? – спросил он.

– Роден – мое настоящее имя.

– А дальше?

– Остальное ты узнаешь несколько позже, – она отвернулась, выдыхая дым.

– К чему такая скрытность?

– Не хочу, чтобы ты радовался раньше времени.

– Я ведь могу и по-другому это узнать. Тот репортер… Я могу найти его и расспросить.

– Попробуй найди, – рассмеялась Роден. – Подсадную утку Сомери ты вряд когда-нибудь отыщешь.

– Зачем Сомери присылать его?

– Чтобы вразумить непутевого ученика, – она заглянула ему в глаза, – и предостеречь его от возможных ошибок.

Зафир забрал у нее из рук дымящуюся елотку и метнул ее в раковину.

– Не люблю, когда ты куришь.

– Это твои проблемы, Темный.

– Что ты знаешь о парах «Хозяин-Повелитель»?

– Знаю, что три года назад десять пар связанных погибли на Олмании. Всего на тот момент их было где-то девятнадцать.

– Их было десять, – вставил Зафир.

– Не будь глупцом, – Роден загадочно ему подмигнула. – Если Сомери сказала, что их было десять, можешь спокойно умножить эту цифру на два и, возможно, это будет меньшее число, чем есть на самом деле. Думаешь, сейчас только Эста и Урджин обладают даром прорыва пространства? Или даром к материализации? Многие из Учеников Сомери смогли бы бросить им вызов и вряд ли бы проиграли. Урджин и Эста – такие же пешки, как и все остальные. Непобедимых нет, Темный. Каждого можно убить и связанных в том числе.

Зафир прикоснулся пальцами к ее щекам и погладил их.

– Говорят есть чувство, с которым бороться эти пары не в состоянии. Чувство, которое дает им силы и разрушает одновременно.

– Любовью зовется, – она улыбнулась. – Остальное – бред.

– Думаешь?

– Темный, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Что с тобой?

– Ты бы хотела испытать то же, что и они? Хотела бы стать частью чего-то большего, чем ты сама, и, в то же время, быть уязвимей, чем когда бы то ни было прежде?

Роден начала посмеиваться.

– Я слышу шорох, дорогой… Это едет твоя крыша…

– Кажется, я тоже его слышу, – он улыбнулся в ответ и поцеловал ее.

Что движет им в этих отношениях? Знание того, что он – часть чего-то большего, или странное чувство привязанности к женщине, которую он, по какой-то причине, воспринимает не так, как окружающие? Когда это началось? Вчера? В резиденции Ромери? Или раньше? В клинике? При первой встрече? При первом взгляде на женщину, которая вошла в комнату для групповой терапии и заняла место в кресле рядом с ним? Она ведь не показалась ему отталкивающей… Наоборот. Странное притяжение, сродни интересу, тянуло его к ней. Тогда, ведь, он еще не знал, что она пришла вместе с Сафелией. Почему он к ней первым полез? На него не похоже… Это вообще не про него… Он так часто думал о ней. Вспоминал, как она разделась перед ним в туалете, чтобы отвлечь внимание и без свидетелей подбросить накопитель в карман. Страдание и боль в ее взгляде не вызвали никакого возбуждения. Наоборот, захотелось побыстрее убежать от нее. Смылся на три месяца и нашел, все-таки предлог увидеть вновь. Ему нужна была ее помощь? Или ему нужна была именно эта женщина?

Роден застонала, цепляясь пальцами за его волосы. Он делал ей кунилингус прямо посреди кухни. Женщина, пахнущая весной. Женщина, святящаяся, словно солнце. Он что, влюблен в нее? Он же больше не способен никого любить. Никого. Никогда.

Роден вернулась в комнату и заперла дверь на замок. Он заставил ее кончить, а потом встал, развернулся и ушел. Вообще ушел. Из дома. Роден трясло. Она вцепилась пальцами в кольцо и стянула его. Бросила на диван. Она бы вообще выкинула его. Избавилась раз и навсегда. Плевать на деньги. Что он о себе возомнил? Хочет в жертву поиграть? Что вообще он делает? О чем думает?

«А о чем думаешь ты?» – подсказал внутренний голос.

Роден вошла в ванную и уперлась руками в раковину. Отражение в зеркале как никогда было похоже на нее саму.

– Я – Роденика Уилберри из рода Уилберри, дочь Геста, внучка Лирейн. Мои предки стоят за моей спиной и пальцы мои плетут лучшую сеть во Вселенной… – она повторяла заученную молитву раз за разом и слезы невысказанной боли текли по ее щекам.

Она будет шептать ее до тех пор, пока мысли не оставят голову и желание погнаться следом за Темным не отпустит ее.

– Ты такая красивая, – произнес Стефан, поворачиваясь в постели.

– Под одеяло загляни… – хмыкнула Сафелия. – Там от красоты ничего не осталось.

– Ты говорила с доктором в больнице?

Она улыбнулась.

– Этот придурок предложил мне рубцы подправить!

Стефан погладил ее щеку и поцеловал в нос.

– Давай сходим куда-нибудь, пообедаем. Здесь недалеко есть небольшое кафе. Там готовят очень вкусные сладости. А потом заглянем в какой-нибудь торговый центр. Зайдем в ювелирный магазин, как прохожие-зеваки, и выберем тебе кольцо. Представляешь, как перекосит лицо консультанта, когда я оставлю целое состояние в его магазине?

– Я представляю, как перекосит лица всех людей, которые увидят своего Императора, разгуливающего без охраны с какой-то уродиной с заплывшими глазами под руку. Это наверняка покажут в экстренном выпуске новостей по всем каналам, и твоя невеста зальется горькими слезами на одном из прекрасных ковров твоей резиденции.

Стефан улыбнулся ее словам.

– А мы спрячемся от толпы за голограммами.

– А рубцы мои прикроем олманским плащом?

– Не вижу необходимости прятать твои рубцы от кого бы то ни было! – повысил тон Стефан.

– Зато я вижу в этом необходимость! Это – мое право, Стефан! Мое!

– Хорошо, – он кивнул. – Мне наплевать, сколько рубцов осталось на твоем теле! Они все – мои! Каждый их них – мой! Но остальные… Твои братья… Твои родители… Они заслуживают знать правду.

– Правда в том, что я выжила, – Сафелия встала с кровати, покопалась в мешке со своими вещами, достала дермосинтез и нажала на одну из сторон кубика.

Он засветился и взлетел в воздух. Появился луч света, сканирующий Сафелию. Стефан внимательно наблюдал за кубиком. Луч света погас, а кубик стал быстро вращаться в воздухе. Затем он закружился вокруг Сафелии. Она развела руки и расставила ноги. На поверхности ее кожи образовалась новая. Прямо на глазах. Она наползала на рубцы, скрывая их и создавая иллюзию, что ничего страшного когда-то не произошло. Дермоспон покрыл даже повязку на плече Сафелии.

– Сам дермосинтез стоит недорого, – вздохнула Сафелия. – Его хватает на создание восьми дермоспонов. Один дермоспон при аккуратном обращении служит больше полугода. Если есть канал связи с поставщиком, прибор доставят в любую точку Вселенной в самые короткие сроки. Проблема в том, что поставщиков осталось мало. На двоих меня навела Сомери. Еще одного я нашла сама. Было бы неплохо, если бы твои специалисты скопировали технологию и сделали что-нибудь подобное.