Даниэль Зеа Рэй - Егерь

– Жертвы? – отстраненно спросил Стефан.

– Машинист поезда и два воителя автомобилей. Тела сильно обгорели. Нужно будет проводить идентификацию.

– Я хочу на них посмотреть.

Поверенный замялся.

– Не стоит этого делать…

– Не тебе решать, что мне стоит делать, а что нет!!! – проревел Стефан.

– Простите…

В темноте он видел зарево от полыхающих обломков поезда. Пожарные тушили состав. Военные и спасатели сновали вокруг.

Стефан остановился у обломков искореженной машины. Спасатели и эксперты посторонились.

– Это водитель первого автомобиля? – спросил Стефан, глядя на обугленное тело, замершее внутри в позе всадника.

– Да, – ответил кто-то за спиной.

Руки сжаты на руле. Черты лица не разглядеть. Ничего не осталось. Ничего…

– Предварительная экспертиза показала, что оба водителя – иные мужского пола, – произнес кто-то сбоку.

Стефан резко обернулся.

– А женщина? – спросил он. – Где тело женщины?

– Женщины? – удивился эксперт. – Мы не нашли никакой женщины…

Стефан перевел взгляд на обломки второй машины.

– Я хочу, чтобы вы установили личности погибших водителей.

– Будет сделано, господин, – кивнул поверенный. – Вы возвращаетесь в резиденцию?

– Нет. Я вернусь не раньше завтрашнего дня. И да, – Стефан обернулся на полпути, – проследите, чтобы моя невеста не покинула резиденцию до моего возвращения.

– Конечно, господин.

Стефан отворил дверь и тут же запер ее за собой. Сафелия сидела на полу в прихожей и подпирала спиной стену. Ее белокурые волосы и бледное лицо были покрыты копотью. Запах гари распространился по помещению, как будто только что здесь потушили пожар. Стефан присел на пол рядом с ней.

– Кто-то спас меня. Он появился в последний момент. Попытался сбить его с дороги, но их обоих занесло. Я успела проскочить переезд, а они – нет. Почему кто-то спас меня? Зачем подставился? – слезы застыли в ее глазах.

Стефан протянул руки и обнял ее. Прижался губами к ее затылку, вдыхая гарь и копоть.

– Если бы не твое удостоверение, я бы не прошла границу резервации… Я бы не выбралась оттуда.

– Ты выбралась, – прошептал Стефан. – Ты жива.

– Два года назад я наложила на себя руки, – произнесла Сафелия. – Когда они, наконец, показали, во что я превратилась, жить мне не захотелось. Ночью вскрыла шкаф с лекарствами и стала впихивать их в себя без разбору. Одна баночка. Другая. Третья. Я потеряла сознание в коридоре. Они меня спасли и отправили в клинику для душевнобольных. Там я познакомилась с Роден. Один санитар хотел изнасиловать меня, а Роден набросилась на него и прокусила ему руку. Он сломал ей челюсть, но меня оставил в покое. Этот санитар оказался причастен к делам об изнасилованиях и убийствах на многих планетах, а доктор Ситен – владелица клиники – его сообщницей. Мы накрыли их три месяца назад. Зафир помог. Он под прикрытием работал в этой клинике и случайно повстречал меня. Оказалось, что мы над одним делом трудились. Роден убила насильника, Зафир убил Ситен и остальных ее сообщников. Я взяла с Зафира слово, что он никогда не расскажет о том, где меня встретил и при каких обстоятельствах. Зафир убедил меня выйти на связь с семьей и показаться всем вам на глаза. Больше бы вы меня не увидели. Но Учителя убили, а на Роден открыли охоту. Знаешь, ни разу в жизни я не цеплялась за эту жизнь так сильно, как на том переезде. Кто бы ни пытался меня убить, он действовал спонтанно. Наверняка, у него сильно связаны руки или его персона находится под пристальным наблюдением. Он трус. Мой заказчик настоящий трус. А я трусость презираю.

– Ты не ранена? – спросил Стефан, поглаживая ее по волосам, по спине.

– Я ничего не чувствую. Даже рану на плече, хотя она болела весь день.

– Я отвезу тебя в больницу.

– Не поеду. Хватит с меня больниц. Я ими сыта. Поболтало меня в машине немного и все. Ушибы заживут. Работать надо. Семью Либро и Морфия взять под охрану и начать новое расследование.

– Семьи Либро больше нет, – произнес Стефан. – Их дом сгорел.

Сафелия не двигалась. Стефан продолжал поглаживать ее по спине.

– Это я… – прошептала она. – Это я их убила…

– Не ты, – Стефан прижался губами к ее шее. – Ты ни в чем не виновата. Мы найдем убийц. Всех их найдем.

– Я должна передать информацию Роден. Это важно. Все это может изменить ход расследования.

– Завтра, – прошептал Стефан. – Завтра я отвезу тебя к ней, и мы все расскажем. А сегодня тебе нужно отдохнуть. Пойдем в ванную. Ты искупаешься, а потом я уложу тебя спать.

– То, что я говорила тебе, – Сафелия вскинула голову и заглянула ему в глаза. – Ничего не изменилось. Я прошу тебя не жениться на ней. Не потому, что я тебя люблю и ревную. Нет, Стефан. Эберроуз и ее семья скрывают нечто очень плохое. Они опасны. А теперь они еще и боятся. Ты должен быть осторожен. Не подставляйся, Стефан, – она взяла его лицо в ладони и провела пальцами по щекам, размазывая по ним копоть. – Не позволяй им себя одурачить.

– Я принял решение не жениться на ней еще несколько дней назад, – Стефан закрыл глаза и вновь их открыл. – А сегодня я тебя похоронил. Понимаешь? Я похоронил тебя.

– Мой браслет сломался. Я не могла позвонить.

– Я знаю, – Стефан кивнул. – Но от этого не легче. Мой дар… Его больше нет. Уже три года я ничего не вижу. Поначалу я думал, что видения исчезли, потому что опасность никому не грозит. А потом… Потом Сомери подошла ко мне на приеме и намекнула, что Императору Олмании пора жениться. И конечно же, лучше кандидатуры Эберроуз мне не найти. Тогда я спросил, как ты себя чувствуешь и скоро ли вернешься домой? Сомери ответила, что если я женюсь на Эберроуз, у тебя всегда все будет хорошо. Помню, как смотрел на Сомери, а она улыбалась в ответ. Наверное, именно тогда я осознал, что дар больше никогда ко мне не вернется. Он исчез из моей жизни вместе с тобой. Мы все оказались в западне. Поначалу я не писал тебе, потому что испытывал чувство вины. Я любил тебя. Я тебя любил, а ты пожертвовала собой, чтобы спасти мне жизнь. Потом я не писал тебе, чтобы не давать ложных надежд. Я знал, что Сомери заинтересована в моем браке с Эберроуз, заинтересована в технологиях иных, в их разработках… И главным аргументом для того, чтобы я отказался от собственных желаний, была твоя безопасность. Фуиджи, Урджин и Эста находились на том же крючке. Я занял в Совете место Науба и только тогда понял слова твоего отца о том, что суиряне правят миром, в то время как все остальные – лишь пешки в их играх. А среди суирян главным было слово Сомери. Любое предложение, выносимое ею на рассмотрение Совета Всевидящих, суирская сторона и мы вместе с ними принимали единогласно. Не вписывался один Ромери, который всегда вступал с нами в спор. Роден была права, когда говорила, что смерть Ромери может быть выгодна Сомери. Мы все, каждый из нас это понял. Но еще мы знали, что ты осталась в живых. И мы не могли знать наверняка, чудо это или чей-то хитроумный план. Я думал, что самый худший день в своей жизни уже пережил три года назад. Нет, Сафелия. Я пережил его сегодня, – он погладил ее по щекам, стирая с них копоть, наклонился и прикоснулся к губам, вкушая с них гарь. – Дай мне слово, что никуда не уйдешь. Что будешь рядом, даже если мир вокруг начнет рассыпаться на части. Еще одних твоих похорон я не переживу, – он поцеловал ее, еще раз, снова и снова. – Почему ты молчишь? Или я слишком много прошу?