Даниэль Зеа Рэй - Егерь

Роден сняла кольцо и передала его консультанту.

– Ну что, госпожа? Вам что-нибудь понравилось?

Роден начало трясти, словно в лихорадке. Ну, давай… Не будь дурой… Дурой не будь!!!

– Говорят, камень выбирает владельца, а не владелец камень, – произнес Темный где-то за спиной.

Сволочь… Сво-лочь!!!

– «Закат», – произнесла Роден и выдохнула, отворачиваясь от консультанта.

– Прекрасный выбор, госпожа! Прекрасный! Госпожа, не желаете ли посмотреть серьги?

– Не желаю… – промычала Роден.

– У нас есть браслеты и кулоны из новой коллекции… И ожерелья… Только вчера получили…

– Нет, благодарю, – отрезала Роден и надела перчатки.

– Ты довольна покупкой? – с издевкой спросил Темный, выходя из магазина.

– Это лучший подарок, который ты мог мне купить! – слащаво пролепетала разъяренная Роден.

– Почему не посмотрела серьги и подвески? – продолжал измываться Темный.

– Можно подумать, ты бы их купил!

– Нет! Но я бы с удовольствием посмотрел, как ты их примеряешь, надеясь на то, что я их тебе куплю!

– Сволочь! – Роден шарахнулась от него в сторону и вновь взгляд упал на витрину магазина с нижним бельем.

Когда-то… Давным-давно… Она любила выбирать себе белье и домашнюю одежду… Когда-то… Давным-давно… Ей доставляло это удовольствие…

– Давай зайдем, – Темный потянул ее за руку к магазину.

– Не-не-не… Трусы одной из своих фавориток купишь потом без меня.

– Я куплю тебе все, что ты захочешь в этом магазине, но…

– Что за «но»? – Роден остановилась и вперила в него вопрошающий взгляд.

– Я буду смотреть, как ты все это примеряешь.

– Да никогда в жизни!

Спустя одну минуту она переминалась с ноги на ногу за спиной Темного, который объяснял консультантам в магазине, чего он хочет. Те с радостью его выслушали и под игривые улыбки принялись закрывать двери и завешивать шторы. Его усадили в углу магазина и принесли альзетер.

– Госпожа, можно ваш плащ?

– Конечно, – Роден как обычно сбросила его с плеч и стала снимать перчатки.

Она забыла… Она впервые в жизни забыла, что может шокировать внешним видом людей… Роден обернулась к побледневшей девушке и улыбнулась ей.

– Приготовьтесь, дальше еще хуже.

– Г-г-госпожа… Ну, что вы такое гово… …рите…

Роден сняла с себя костюм и осталась в одних трусах. Когда татуировки с красивыми витиеватыми рисунками покрывают, скажем, руку или ногу – это смотрится красиво. Когда же они сплошным ковром из абстракций и разноцветных завитков стелются по коже, не оставляя на ней живого места – это пугает. Тело превращается в полотно, которое может смотреть на своих зрителей, но сами зрители не замечают этого взгляда, ибо увиденное их ужасает. Девушки-консультанты превратились в очередных зрителей Роден. Изумленные, испуганные, они стали марионетками, управляемыми собственными страхами. Роден видела из насквозь. И не нужно было быть «медиумом», а в частности, «чтецом», чтобы прочесть их мысли. Нельзя красивым мужчинам выбирать уродливых женщин. Это ломает стереотипы, это напоминает о том, что кроме внешности в окружающих может быть что-то еще, нечто, сокрытое либо уродством, либо красотой.

– Шелковая ночная пижама лилового оттенка, – она указала на нее пальцем, – затем ночные рубашки начиная с черной и до конца ряда. Лифчики – этот, этот, этот и… этот ряд.

– И всю интимную серию, – добавил Темный из-за спины.

– Всю, господин? – переспросила девушка, в то время как у двух других округлились глаза.

– Всю!

– Конечно, господин.

– Милая, снимай трусики! – радостно воскликнул он. – Интимную серию примеряют без них!

– Трусы в магазинах белья примерять запрещено! – парировала Роден.

– Здесь можно все, дорогая, – пожал плечами Темный. – Особенно, если я дам слово купит все, что ты натянешь на свой обнаженный зад.

Лицо Роден перекосило, в отличие от лиц консультантов, довольных неожиданным «уловом».

Зафиру пришлось ждать минут тридцать, пока Роден перемерила все пижамы, рубашки и бюстгальтера. К его удивлению, она выбрала лишь некоторые из них. Видимо и в этот раз совесть взяла над ней верх. И вот, наконец, настал его звездный час.

Роден надела черный кружевной боли с лентами на спине, едва прикрывающий ее упругий зад. Она повернулась к нему лицом, затем спиной.

– Ну как? – лукаво спросила она.

– Я же уже дал слово, что мы купим все. Так что… …примеряй следующее.

Чем больше она примеряла, тем сильнее у Зафира кружилась голова. Не то от альзетера, которого он порядком набрался, не то от вызова, который она бросала ему здесь, в этом магазине. Достоинству, с которым она демонстрировала откровенные наряды, можно было только позавидовать. Выдержку, которую демонстрировал Зафир, глядя на нее в этих нарядах, больше на прочность проверять не хотелось. Стояк в штанах скрывал только плащ, который Зафир предусмотрительно не снял. А потом она надела пояс с подвязками, черные чулки и шелковый полупрозрачный пеньюар.

– Мы берем все. А это не снимай, пожалуйста. Так и пойдешь.

Роден вскинула бровь.

– Милый, может еще что-нибудь из этой коллекции примерить? У них есть такие трусики, которые не нужно снимать…

– И трусы эти возьми, – кивнул он.

Девушки-консультанты вокруг вели себя невозмутимо. Хотя, им было явно не до смеха, в отличие от самой Роден.

Он вел ее на корабль очень быстро. Буквально тянул за собой. Как только трап закрылся, он бросил многочисленные пакеты и поволок Роден в свою каюту.

– Ты так сильно завелся, дорогой? – смеялась она. – Тебе не терпится?

Роден думала, что он трахнет ее на кровати или на полу, но он потащил ее в ванную. Поставил лицом перед огромным зеркалом и упер руки по ее бокам в раковину.

– Раздевайся… – попросил он, глядя на ее отражение.

Вот оно – ее уродство. Оно перед ней. Ее лицо – лишь маска. Уродство сокрыто внутри.

Роден расстегнула плащ и сбросила его.

«Ты такая красивая!» – шептал голос из прошлого. «Такая красивая!» Нет больше той красоты и никогда уже не будет. Уничтожить человека проще, чем убить личность в нем. Он уничтожил ее личность, оставив в живых это тело. И она не смогла его принять. Не смогла… принять…

– Я не могу, – прошептала Роден и попыталась отстранится от раковины, к которой Темный ее прижимал, но он не позволил.

– Смотри на себя, я сказал! – закричал он и она вздрогнула.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты на себя смотрела.

– Так я не получу удовольствия…

– Правда? – он прижал ее к себе и коснулся рукой промежности. – Ты промокла.

– Я не могу.

– Тебя даже готовить не нужно, – он вошел в нее пальцем, скользя остальными по плоти.

– Я не смогу…

– Хочешь меня? – он склонился к ее уху в своем плаще и облизал мочку. – Хочешь меня? – язык заскользил по шее.