Даниэль Зеа Рэй - Егерь

– Тебе не кажется их поведение слишком самонадеянным? – Зафир допил кофе и смял стаканчик в руке. – Допустим, они отобьют у нас Олманию. Дальше что?

– Я знаю к чему ты клонишь, – Стефан постучал пальцами по рулю. – Думаю, кто-то продал нас, Зафир. Кто-то продал целую планету и уверен, что не понесет за это наказания. Слово Совета Всевидящих до сих пор последнее во Вселенной. Если Совет вынесет решение отдать Олманию иным, вряд ли кто-то посмеет сказать слово поперек. Она прикончит нас, Зафир. Никто, кроме посвященных, не знает состав Совета. Никто, кроме избранных, не знает его численный состав. Совет Всевидящих давно себя изжил. Теперь это ширма, за которой суирянам так легко управлять всеми вокруг. Только мы: я, Эста, Урджин и Фуиджи, мешаем им. Ромери уже убили. Думаешь, Сомери и правда вознамерилась усадить тебя в Совет? Или это только уловка, чтобы отвести наши взгляды и выиграть время? – Стефан взглянул на Зафира. – Роден – как кость в горле Сомери. Если бы не она, ты бы не повстречал Сафелию в клинике доктора Ситен. А дальше череда событий, непредусмотренных никем, из-за которых все, замешанные в этом деле, начали совершать ошибки. Уверен, что за покушениями на Сафелию стоит Эберроуз и остальные Левифаны. Вот только какой у них мотив? Если иные собрались совершить переворот на Олмании и захватить всю планету, мой брак с Эберроуз не представляет для них особого интереса. Это лишь повод пустить пыль в глаза Императорской семье. И если дело не в угрозе разрыва помолвки между мной и Эберроуз, почему иные решили, что Сафелия представляет опасность для них?

– Пока ты помолвлен, Эберроуз постоянно находится рядом с тобой, – Зафир прищурился и улыбнулся краешком губ. – Я всегда тебе говорил, что чтец – не самый лучший гость в доме.

– Идея поселить Эберроуз в резиденции принадлежала ее отцу. Я не сопротивлялся, хотя это мало соответствовало нашим представлениям о жизни до брака.

– Потому что тебе было наплевать, где она живет, – справедливо заметил Зафир. – Ты был настолько поглощен собственной ролью Императора, что совсем позабыл, что иные могут представлять для нас опасность. Ты перестал слушать, что говорим тебе мы, твоя семья. Ты вообще перестал кого-либо слушать, кроме себя самого.

– Тебе не понять, что это такое… – прошептал Стефан.

– Нет, – кивнул Зафир. – Но поверь, я никогда не хотел оказаться на твоем месте.

– Эберроуз пыталась взломать данные на моем компьютере. Что, если это не первая попытка? Что, если помолвка – это только предлог для того, чтобы поселить шпиона в резиденции Императора?

– За это можно убить любого, кто угрожает определенному положению вещей, – кивнул Зафир. – Даже наследницу другой Империи.

– Почему они так грязно работали?

– У них слишком связаны руки, чтобы действовать чисто. А действовать было необходимо быстро. Согласись, если бы не определенные обстоятельства, вряд ли Сафелия сейчас была бы жива.

– Пока я официально не расторг помолвку с Эберроуз, Сафелии угрожает опасность.

– Но сейчас мы знаем их мотив. И если ты думаешь, что разорвать помолвку – это выход, я тебя огорчу. Пока Эберроуз в твоем доме, мы можем раздобыть информацию. Мы даже можем влиять на иных.

– Предлагаешь играть в игру и дальше? – Стефан отрицательно покачал головой. – С меня хватит этого говна… Если с Сафелией что-нибудь случится…

– Мы с Роден рядом. С Сафелией ничего не случится.

– Я не могу… – прошептал Стефан.

– Можешь, – отрезал Зафир. – И сделаешь. Вернешься в резиденцию, как ни в чем не бывало, и заверишь Эберроуз в том, что на прощание с холостяцкой жизнью оторвался на полную катушку. Все знают, где ты спишь и с кем. Знает об этом и Эберроуз. Она стерпит унижение и промолчит. Сделает вид, что все в порядке. Потому что у нее своя миссия. А наша задача узнать, в чем именно эта миссия заключается.

Стефан молчал.

– Это как раз тот момент, – продолжал давить Зафир, – когда ты в первую очередь должен быть Императором, а не мужчиной.

У Стефана завибрировал браслет.

– Слушаю.

– Мы вычислили, кто звонил Гвистеру Ноуми накануне его гибели.

– И? – Стефан напрягся.

– Некий Персей Идиго.

– Что на него есть?

– Ничего нет, – ответил поверенный. – Персей Идиго – олманец, который вот уже полгода как мертв. Очевидно, номер был оформлен на него. Мы попытались вычислить место расположения абонента, но в данный момент сетевой аккаунт отключен. Начали пробивать контакты этого Идиго. И есть зацепки. Он дважды звонил наемникам, убитым на квартире во время инцидента с Объектом.

– Это хорошая зацепка, – кивнул Стефан. – Продолжайте искать. Проверьте все контакты. Доложишь мне, как только что-нибудь найдете.

– Да, мой Император.

Зафир прищурился, глядя в лобовое стекло:

– Они допустили ошибку: отправили убить Сафелию простого механика, которому было что терять.

– И для связи они использую покойников, – добавил Стефан.

– Все странным образом смешалось, – Зафир посмотрел в окно. – Если бы не дело Эстета, я бы не привез Роден на Олманию. Если бы не смерть Ромери, Сафелия бы не поехала за Роден.

– Откуда такая уверенность?

– Будь Учитель жив, он бы никогда не рассказал Сафелии, кто и зачем забрал ее подругу.

– Значит, смерть Учителя является отправной точкой для череды ошибок Сомери и иных? – Стефан улыбнулся.

Зафир резко повернулся к нему. На его лице застыло недоумение.

– Осенило? – Стефан глотнул кофе и посмотрел на дно стаканчика.

– Ты знал, что Учитель болел? – спросил его Зафир.

– Все это знали, – хмыкнул Стефан. – Я и Эста не раз предлагали свою помощь, но он продолжал настаивать, что с ним все в порядке. С этим можно долго жить, – Стефан пожал плечами.

– Можно продолжать бороться, а можно погибнуть при взрыве, – произнес Зафир. – Это был бы самый яркий финал, который мог бы придумать Учитель.

– Убить себя, чтобы вернуть Сафелию домой, а вместе с ней отправить на Олманию и Роден, вынашивающую планы мести Сомери? – Стефан засмеялся. – Будь это правдой, я бы хотел увидеть лицо Сомери, когда ей принесли весть о взрыве на Ксилусе!

– Но зачем ему было подставлять Роден? – прошептал Зафир.

Стефан подавился.

– Ты в своем уме? Учитель не мог себя убить! Я бред несу, а ты поддакиваешь!

– Учитель знал, что у Роден будет алиби. Деньги перечислили именно в момент ее госпитализации в клинику. И ее мать так вовремя заблокировала доступ Роден к счетам. Перевод средств был проведен нелегально, а доступ к счету был еще у двоих лиц.

– Сомери и матери Роден? Но мы же уже поняли, что счет взломали, а значит, это мог быть кто угодно.

– В любом деле нужен мотив, особенно в убийстве. Ты прав, Стефан. Череда ошибок Сомери и иных началась со смерти Учителя. Мы всегда искали мотив для его убийства с точки зрения помехи кому-то, но ни разу не задумались, какую пользу эта смерть принесла нам… Учитель не мог знать, что я прилечу за Роден. А значит, он мог отправить в магазин обеих своих учениц. После похорон, Роден бы из кожи вон вылезла, чтобы попасть на Олманию. Учитель об этом знал. Желание Роден найти союзников и отомстить во всем играло ему на руку. Он понимал, что первой, кого обвинит в его смерти Роденика Уилберри, будет Сомери. Так оно и произошло. Роден и Сафелия вознамерились найти убийцу. Мое появление в его доме накануне взрыва лишь немного откорректировало такой гениальный план. Судьба подсказала, что она на его стороне, ведь Учитель понял, что мы с Роден связаны еще до того, как это осознали мы сами… Будь я проклят, если он не подставил Сомери. Будь я проклят, Стефан, если мы не обнаружим взлом счета Роден извне и не выйдем на человека, которому Сомери заплатила. Наверняка, сейчас она подняла всех своих людей, чтобы обнаружить этого хакера и убрать его. Ведь Сомери ни черта не знает о нем, но догадывается, что Учитель мог преподнести ей прощальный подарок в виде обвинения в убийстве.