Владимир Забудский - Взгляд на звёзды

Но по-иному на ситуацию смотрели инвесторы, которых убедили агрессивной рекламной кампанией, что они делают вложение в будущее человечества, которое с высокой вероятностью принесёт им или их потомкам тысячекратную прибыль. Громкие скандалы, грязь в средствах массовой информации, уголовные расследования на предмет возможного мошенничества или халатности — и уже к 2094-ому «Терра Нова» стала банкротом, один из её основателей — свёл счёты с жизнью, а прочие — пустились в бега от кредиторов. Всё ценное, что осталось от погибшей компании (а ценность имел главным образом интеллектуальный капитал), задёшево прибрал к рукам технологический гигант «Orion».

Моника хорошо помнила те дни (хотя, пожалуй, многое из них предпочла бы забыть). Даже Купер поначалу обрадовался новому повороту событий. Он был уверен, что «Orion» сохранит проект, и попробует повторить экспедицию, учтя опыт первого запуска. Однако у мегакорпорации были на этот счёт другие планы. Беспристрастный анализ, выполненный ИИ, показал, что проект «Пионер» однозначно проигрывает более прагматичным инициативам по совокупности степени риска, потенциальной рентабельности и другим важным экономическим показателям. А члены правления «Ориона», в отличие от основателей «Терра Новы», не были мечтателями.

Команда, работавшая над проектом, встретила известие о его закрытии с огромным огорчением. Все они были фанатами своего дела и воспринимали проект как своё детище, в которое вложена частичка души. Однако большинство людей в итоге смирились с тем, чего они всё равно не могли изменить. «Орион» славился на рынке хорошим работодателем. Корпорация предложила каждому работу на других интересных проектах, на более выгодных условиях, чем они имели в «Терра Нове». Отвергать это предложение было глупо.

Так посчитало большинство. Посчитала так, после долгих непростых размышлений, и Моника. По прошествии лет она признала, что то был трезвый, правильный выбор. Но, конечно же, Купер поступил иначе. Он ушел с треском, скандалами, судебными тяжбами и обвинениями в краже корпоративной интеллектуальной собственности.

Девять лет прошло, прежде чем они с ним вновь поговорили после того дня, как он в сердцах назвал её «предательницей, для которой нет ничего дороже денег». За свои слова он потом извинился. Но Моника знала, что Доминик ненавидит «Orion» за «убийство» своего проекта до сих пор.

— Дом, — произнесла она после долгого молчания, собравшись наконец с мыслями, которые тщетно пыталась разложить по полочкам по дороге сюда. — Я хотела бы поговорить с тобой о «Пионере».

Купер тяжело вздохнул и пожал плечами.

— Знаешь, Моника? Мне уже 86. Я похоронил свою сестру. Возможно, недалёк день, когда похоронят меня самого. Это нелепо, что я до сих пор не могу похоронить своё детище, которое умерло почти тридцать лет назад.

В ответ на её острый вопросительный взгляд, он развёл руками.

— Нелепо, но это правда.

— Ты до сих пор думаешь о проекте? Спустя столько лет? — внимательно всматриваясь в него, спросила женщина.

— Да. Всё время. Марта называла это манией. Может, так и есть. Но я не сожалею из-за этой мании. Что ещё такого важного у меня было в жизни? О чём ещё мне думать, подводя черту, как не о деле всей моей жизни?

— Не знаю. Может быть, о внуках?

Доминик усмехнулся и махнул рукой.

— Молодёжи нет дела до стариков. Я своих давно отучил от того, чтобы они напоминали мне о себе из чувства долга. Я никогда не участвовал в их воспитании, даже видел редко. Так что между нами нет ничего общего, кроме генов. Я знаю, что они живут своей жизнью — и хорошо.

Моника посмотрела на него со странным выражением в глазах. Так иногда смотрят на людей, которые надоели горше редьки, но которые, тем не менее, остаются родными.

— Ты — неисправим, — констатировала она.

Он согласно кивнул.

— А ты — не волнуйся ни о чём, Мон. Если я о чём и сожалею, то это о том, что нёс в своё время вздор в твой адрес, из-за которого у тебя в душе поселилось чувство вины.

— Я никогда не считала себя ни в чём перед тобой виноватой, — возразила она, недовольно поджав тонкие губы.

— Марта думала иначе. А она в психологии кое-что понимала, — ответил Купер, делая вид, что не замечает, как её брови протестующе хмурятся. — Но это всё — чушь! Я очень рад, что мы с тобой работали вместе над проектом. Это было здорово. Лучшее, что у меня было в жизни. Хорошие вещи не перестают быть хорошими от того, что они заканчиваются, правда? Так что давай будем просто помнить их.

— Я о них никогда и не забывала, — призналась доктор Мейер.

— Как и я. Но прошлого ведь всё равно не воротишь, да?

— Да, — кивнула она, посмотрев на него с пока ещё необъяснимым для него, но ощутимым волнением. — Но я не о прошлом пришла говорить, Дом.

Старый учёный уставился на неё непонимающе.

— Ты ведь сама сказала, что хочешь поговорить о проекте, — напомнил он.

— Так и сказала. У меня пока ещё нет склероза. Но я не сказала — «о прошлом».

Она глубоко вздохнула и оглянулась по сторонам с вороватым выражением, которое удивительно не шло благообразным чертам лица, излучающим спокойную уверенность. Её сильный, уверенный в себе голос надломился, выдав внутреннее напряжение.

— Я нарушаю невероятное количество правил и законов, находясь здесь и говоря с тобой. Это — настоящее безумие. Но ты — имеешь право знать, как никто другой в этом мире. Да и не удалось бы мне оградить тебя от этого, как бы мне ни хотелось. Уж лучше ты узнаешь об этом сейчас от меня, чем всё равно узнаешь уже очень скоро от совсем других людей, настроенных куда менее дружелюбно.

Взгляд Купера оставался непонимающим.

— Я никогда не чувствовала себя виноватой перед тобой. Это правда, — продолжила она, злясь на себя, что не может уложить поток мыслей в стройный словесный ряд. — Но теперь — чёрт побери, чувствую! Ты до последнего верил в проект! Верил, когда все давно перестали верить! И, оказывается, ты был прав! Ты, сумасшедший старый мечтатель со своей идеей-фикс, был прав, а не хвалёные бесстрастно-совершенные вычислительные машины «Ориона», которые «всегда принимают правильные решения»!

— О чём ты говоришь, Моника? — пролепетал он.

Она сделала длинную паузу, вновь оглянулась, а затем перешла на шепот.

— Мы получили сообщение с «Пионера». Два дня назад.

Поверить в услышанное Куперу было очень сложно. Моника беспокойно следила за тем, как медленно расширяются его зрачки, открывается рот, учащается дыхание, начинают слегка подрагивать пальцы.

— К-как это могло произойти? — выдавил он из себя шепотом.

— Как ты и предполагал, ориентировочно в 2086-ом корабль столкнулся с метеоритом, который не смогла остановить система магнитной защиты. Именно поэтому мы получили от него последнее сообщение в 92-ом. Системы связи полностью вышли из строя. Однако искин остался исправен и действовал дальше в соответствии с протоколами. Двигатель не получил критических повреждений, и корабль продолжил движение к цели. Он достиг её с опозданием всего в один земной год — в 2105 году. Искин с помощью бортовых механоидов сумел постепенно добыть сырьё, изготовить необходимые материалы и выполнить ремонт систем связи. Отремонтировав их, примерно в 2108-ом — направил нам подробный доклад об объекте.