Франсуа Баранже - Спаситель мира [litres]

Вмешательство in extremis [23]того фантастического существа, каким представлялся скалотигр, придавало воспоминаниям некий мистический оттенок, от которого ему становилось не по себе. Сколько он ни убеждал себя, что это было обычным совпадением – зверь просто оказался поблизости, – в глубине души жила уверенность, что ему было заранее известно, что именно так все и произойдет.

Предчувствие охватило его, едва во тьме раздался первый рык, и прошли долгие минуты после ухода зверя, прежде чем он опомнился. Когда наконец это странное оцепенение прошло, ему потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы вернуться к реальности и трезво оценить ситуацию: он находился в лесистом провале, глубокой ночью, под проливным дождем, в вышедшем из строя «Вейнер-Никове», раненый и обессилевший.

И все же следовало выбираться отсюда.

Он приблизился к склону, с которого скатился несколькими минутами раньше. Склон представлял собой сплошное месиво из грязи, камней и перекрученных корней. Танкред опасался, что у него не хватит сил подняться по такому крутому откосу в разряженном экзоскелете, но и бросить его здесь казалось немыслимым. Слишком ценная экипировка. Смирившись с мучительностью предстоящей задачи, он приподнял одну ногу, потом другую и начал восхождение на грязевую кручу.

К несчастью, ему быстро пришлось признать очевидное: усилие превышало его нынешние физические возможности. Он не был уверен, что даже в нормальное время смог бы совершить подобный подвиг. А уж в том состоянии, в каком он сейчас…

Он резко вскинул голову.

Голос!

Танкред мог поклясться, что слышал голос.

На мгновение он замер и прислушался на случай, если голос раздастся снова, но шум дождя в густой растительности перекрывал все.

Тогда, собрав все хилые силы, которые у него еще оставались, он опять приподнял ногу, перенес на нее центр тяжести и уже собрался продолжать восхождение, когда снова услышал:

– Танкред!

Голос был далеким, но ему не приснилось!

– Льето? – задохнувшись, откликнулся он. – Льето, я здесь!

Прошло несколько минут, которые показались ему веками, потом голос раздался снова, на этот раз намного ближе.

– Танкред!

– Да, я здесь! Прямо под тобой.

Он направил луч фонарика вверх, не зная, сумеет ли свет пробиться сквозь листву.

– Я тебя вижу! – закричал Льето. – Можешь подняться?

– Нет, мой «Вейнер» сдох! Я еле держусь на ногах!

– Понял. Не двигайся, я тебя вытащу!

Четверть часа спустя Танкред увидел, как в световом пятне его фонарика появился крюк. Он узнал фрагмент расположенной в грудной части першеронов лебедки. Крюк был привязан к сломанной ветке и вместе с ней плыл в сбегавшем по склону грязевом потоке. Танкред закрепил его на груди и пропустил через него кабель.

– Порядок, Льето, я привязан!

Тогда кабель медленно выполз из грязи и начал постепенно натягиваться, пока Танкред не почувствовал, что его тянут вверх. Дальше ему оставалось только следовать за движением и подниматься по склону, хотя на последних метрах крутизна оказалась такой, что метавоину осталось лишь проглотить свою гордость и позволить волочь себя, лежа на спине, пока он не оказался между передними ногами першерона Льето.

– Где ты взял этого перша? – спросил он, пока фламандец помогал ему отвязаться.

– Когда ты бросил меня там, – ответил тот самым язвительным тоном, – я помчался дальше, на несколько улиц выше, где заметил трех солдат на посту. И позаимствовал у них перша – правда, предварительно вырубил их.

Молодой человек рассказывал так, будто речь шла о чем-то обыденном, вроде ежедневной разминки. Поднявшись, Танкред увидел, что его собственный перш стоит прямо позади новой лошадки Льето.

– Потом я пустился по твоим следам, – продолжил Льето, заметив его взгляд, – и нашел твоего коня. Перевел его системы в опцию «раб», чтобы он шел за мной, а затем опять бросился за тобой. В конце концов в лабиринте скал я потерял твой след, а раз уж ты не отвечал ни на одной частоте, я рискнул и стал просто громко звать тебя по имени. Я боялся, что Испепелитель подстрелит меня, как фазана, но выбора не было, а я хотел тебя найти.

Танкред подошел и обнял его, хотя экзоскелеты не позволяли сделать это по-настоящему.

– Спасибо, брат, – сказал он. – Ты еще раз вытащил меня из переделки.

– Ты бы сделал то же самое, – буркнул Льето. – Да ты бы и сам вылез.

– Возможно, но мне пришлось бы бросить свой «Вейнер».

Современный солдат дорожил своим экзоскелетом как зеницей ока. Эти доспехи делались по мерке, и их нельзя было «позаимствовать» так же легко, как першерона.

– А… Испепелитель? – спросил Льето, уже, казалось, догадываясь об ответе.

– Он больше никому не причинит зла.

Льето отвернулся. Он оглядел провал внизу, словно мог увидеть тело убийцы Вивианы.

– Значит, ты убил его, – тихо сказал он.

– Нет, боюсь, что не могу претендовать на эту славу.

Удивленный Льето снова повернулся к нему:

– Значит, ты не… Что ты хочешь сказать?

Танкред вкратце описал появление скалотигра, не слишком заостряя внимание слушателя на странном молчаливом общении с этим существом. Льето скривился, когда он упомянул о последнем ударе, добившем Испепелителя.

– Ужасная смерть, – суровым тоном сказал он, – однако он ее заслужил. И тут моему всепрощению наступает предел. Пусть вечно горит в аду.

– Надеюсь… ты не злишься на меня за то, что я помешал тебе отомстить самому? – неуверенно спросил Танкред. Он боялся ответа.

– Думаю, нет, – после недолгого размышления качнул головой Льето. – Возможно, ты даже оказал мне услугу. Пока я искал нового перша, чтобы догнать тебя, моя ярость успела подостыть, и я снова увидел себя там, у стены, воющим, как дикий зверь. Мне это не понравилось. Если бы я смог утолить свою жажду убийства, если бы я смог убить его сам , может, это навсегда изменило бы меня? Может, после этого я стал бы совсем другим человеком? Я знаю, что… Я знаю, что таким я не понравился бы Вивиане.

Вернувшись к бесшипникам, они проспали почти пятнадцать часов кряду. Врач группы Теодор Жанайя позаботился о ранах Танкреда, обработав их по старинке; в санчасти пещер не было никаких нанохиров, только медблоки – портативное оборудование, способное провести диагностику и оказать раненому первую помощь.

В основном раны Танкреда были неопасными, за исключением ребер, переломанных во время падения в лесистый провал, а с этим ничего нельзя было поделать, только ждать и беречь себя, да еще вызванных разрядами Испепелителя ожогов, на которые в течение еще нескольких дней следовало накладывать мазь.

А вот Льето отдыхом пренебрег и уже наутро приступил к тренировкам бесшипников из расчета по два занятия в день – одно утром, другое вечером, когда температура становилась выносимой. Иногда ему на помощь приходил дождь, что делало упражнения еще труднее. Приостановившись дня на два, дождь припустил снова, но теперь в виде коротких мощных ливней, разражавшихся каждые пять-шесть часов. Однако армейские метеорологи предсказывали, что они скоро закончатся, причем надолго.