Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Мы долго еще сидели молча. Наконец я встрепенулся и взял Рению за руку:

– Ну ладно, пора спускаться! У нас еще много работы.

Прошло несколько недель, и мы уже удалились на безопасное расстояние, когда однажды в несусветную рань меня разбудил сигнал видеофона. На экране возникло взволнованное лицо Хани.

– Хорк, скорее приходите. На Солнце замечены первые признаки реакции. Рения, и ты там? Тоже приходи!

Мы торопливо оделись и бросились к лифту. Через несколько минут мы уже были у входа в центральную обсерваторию, где едва не столкнулись с взъерошенным и тоже полусонным Кельбиком.

Хани ожидал нас в окружении целого штаба своих астрономов. Он был в отчаянии. Я не стал тратить времени на слова утешения.

– Вы сказали – первые признаки реакции. Но почему так рано? Вы уверены?

Не говоря ни слова, главный астроном Керла протянул мне фотоснимок, сделанный автоматической обсерваторией на Меркурии. Я склонился над снимком. Кельбик стал рассматривать его через мое плечо.

– Что ты об этом думаешь?

– Ты же знаешь, Хорк, я совсем не астроном. Дай мне показания спектрографа и клочок бумаги, и я скажу тебе свое мнение.

– На первый взгляд дело дрянь. Но ты прав, нужно все как следует рассчитать. А вы что скажете, Р’тхал?

Р’тхал, специалист по Солнцу, мужчина средних лет, взял в руки фотографию:

– Согласно вашим расчетам, Хорк, которые были проверены и уточнены Кельбиком, первым признаком должно быть появление на Солнце очень темного, быстро увеличивающегося пятна с температурной инверсией. Вот серия снимков, на которых зафиксировано это явление.

Р’тхал показал нам, как на снимках сначала появилось крохотное пятнышко, почти незаметное на солнечном диске, как оно быстро росло, а затем вдруг исчезло и сменилось расплывчатым светлым полем, особенно ярким в том месте, где первоначально находилось черное пятно.

– Все цифровые данные в вашем распоряжении, – добавил он.

– Хорошо. Сейчас же установите прямую связь с центральной вычислительной станцией. Нам нужна звуконепроницаемая комната…

– Они все здесь такие.

– Тогда сойдет любая. Подъем, Кельбик! Ах да, еще нам нужна бумага! Да побольше!

Мы заперлись и тщательно проверили данные. Мы давно работали вместе, поэтому я усвоил его систему анализа, а он – мои методы, пусть менее изысканные, но зачастую более быстрые. На протяжении шести часов мы работали порознь, останавливаясь разве что для того, чтобы выпить по чашке питательного бульона, который приносила Рения.

Закончив расчеты, я поднял голову и взглянул на Кельбика. Лицо его было мертвенно-бледным.

– Так ты думаешь?..

– Я думаю, что если мы и уцелеем, то только чудом!

– Но, клянусь кишками трилла, не могли же мы все так ошибаться!.. Мы рассчитывали по крайней мере еще на полгода… А вместо этого имеем всего две недели!..

Кельбик горько улыбнулся:

– Все очень просто, Хорк, и, если тебя это утешит, ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Все расчеты мы оба строили, отталкиваясь от константы Кооба, ведь так?

– Да, и что с того?

– Так вот, она неточна, дружище. И неточность начинается с семнадцатой цифры после запятой. Я только что все перепроверил.

– И никто этого так и не заметил почти за тысячу лет?

– А как это могли заметить? Этой константой если и пользовались, то максимум до двенадцатой цифры. Но в нашем случае получился кумулятивный эффект – крохотная неточность вызвала лавину ошибок. И вот вместо шести месяцев – две недели!

Я внезапно почувствовал себя совершенно разбитым.

– Значит, вся наша работа была напрасной? Неужели фаталисты правы?

– Нет, полагаю, мы все же уцелеем. Правда, для отстающей от нас Венеры это будет труднее. Но быть может, она тоже успеет, если тотчас же ускорится. Я сейчас посчитаю…

– А Марс? – спросил я, бледнея.

На Марсе все еще работали команды археологов, которые должны были вылететь вдогонку за нами лишь через несколько месяцев.

– Если они не будут терять ни минуты в эти две недели, может быть, им удастся опередить волну взрыва. Предупреди их немедленно посредством волн Хека.

Совет властителей, получив наше сообщение, тотчас же принял все необходимые меры. Геокосмосы заработали с большой нагрузкой, изыскатели на Марсе получили приказ возвращаться. Теперь оставалось только ждать. Через несколько часов Кельбик вернулся с целой серией новых, более точных расчетов. Реальная отсрочка равнялась всего лишь двенадцати дням!

Из четырех археологических экспедиций три сразу сообщили, что вылетают. Четвертая попросила разрешения задержаться на сутки, и я, еще раз предупредив об угрожающей им опасности, дал согласие. Да и как было не согласиться? Они только что обнаружили вход в подземный город и теперь пытались за оставшиеся часы осмотреть его и выяснить, что из находок можно спасти. Я разговаривал на волнах Хека с главой экспедиции. То был глубокий старец с длинными седыми волосами – если не ошибаюсь, он уже разменял третью сотню лет, – которого звали Клобор.

– Какое невезение, Хорк! Мы нашли лишь первый, почти неповрежденный город, и у нас всего сутки на то, чтобы его обследовать!

– Да, только сутки, и то на ваш страх и риск, – ответил я. – Впрочем, раз уж вся ваша команда согласна… Но помните: двадцать четыре часа, и ни минуты больше, если вам дорога жизнь!

Не знаю почему, но эта находка меня живо заинтересовала: я словно предчувствовал, что она окажется крайне важной для будущего человеческого рода, и весь день поддерживал связь с Марсом. Около пяти часов пополудни Клобор сообщил, что мы теперь впервые можем составить представление о физическом облике марсиан. Археологи обнаружили несколько статуй, сфотографировали их на месте, тщательно упаковали и погрузили на большой экспедиционный космолет. Затем, в семь часов, грянул гром среди ясного неба: на экране возникло лицо Клобора, чрезвычайно взволнованного.

– Хорк! Хорк! Величайшее открытие всех времен! Марсиане бывали в других солнечных системах!

– Откуда вам это известно?

– Мы нашли фотографии, они прекрасно сохранились. Смотрите, вот они!

На экране, один за другим, начали появляться большие цветные фотоснимки, еще блестящие от закрепляющей эмульсии, которой их предварительно покрыли, – всего около пятидесяти, представляющих самые разные планеты и сделанных с большой высоты. Почти все были такими, что становилось ясно: ни одна из планет нашей Солнечной системы никогда не могла так выглядеть.

– Снимки слишком подробные, каких не выдаст ни один гипертелескоп. И речь может идти только о планетах какой-то другой системы. Посмотрите вот на этот!

Я увидел зелено-синюю планету с двумя спутниками. И хотя ничто не говорило о масштабе, мне она показалась сравнимой по величине с Землей.