Лоис Буджолд - Цветы Форкосиган-Вашнуя

Теперь некоторые мамаши с Милтон-стрит стали рассматривать яму как угрозу жизни. Луиза Хейнс, самая активная из них, первой позвонила в полицию. Однако полиции уже приходилось иметь с ней дело, и дежурный сержант только позволил себе намекнуть на то, что ей не мешало бы снова начать прием лития. Оскорбившись, она бросила трубку и отказалась звонить снова.

Позже до полиции дозвонился какой-то другой родитель, и во второй половине дня на улицу заехала патрульная машина. Молоденький патрульный вышел из машины и стал смотреть на яму. Примерно в это время (в половине четвертого пополудни) Ник Бейнс появился на улице с большим продавленным матрасом — из обивки торчали пружины (матрасу было пятнадцать лет, а Ник весил почти сто кило). Нику пришлось повозиться, но матрас провалился в яму, обкусав и расширив края.

— Это — провал, — пояснил Ник, которому присутствие полисмена, видимо, напомнило некие городские правила относительно замусоривания улиц. — Мы его заполняем.

Молодой полисмен почесал затылок, судорожно сглотнул и небрежно сплюнул, пытаясь скрыть свое изумление. Он уехал, но позднее вернулся с двумя деревянными козлами оранжевого цвета и масляной лампой, круглой и черной, как бомба анархиста. Лампу венчал желтый огонек, который дрожал и чадил. Полисмен разложил привезенное вокруг ямы.

— Больше я пока ничего не могу сделать, — извинился он. — Автодорожники на этой неделе работают только на западной стороне города.

— Да, я знаю, — сказал Пойнтер.

Один из жителей Милтон-стрит вызвал своего родственника, профессора геологии из местного университета. Профессор со знанием дела распространялся насчет провалов, известняковых каверн и подземных рек — пока не увидел яму, после чего почему-то вдруг замолчал. Однако, поскольку сам профессор давно проживал в Патнеме, его увидели на улице поздно вечером: при неверном свете масляной лампы он вытащил из багажника своего универсала растрескавшийся пыльный унитаз и две старые шины с шипами. Запихнув их в провал, он стремительно уехал.

К следующему утру оранжевые козлы уже качались на самом краю растущей ямы, а самозваные мусорщики стекались к ней со всего города. Все началось с родственников жителей Милтон-стрит, но ими не закончилось.

Пойнтер наблюдал, как на грузовике приехали трое совершенно незнакомых ему людей. Двое заставили исчезнуть в дыре целый диван-кровать с треснувшей деревянной рамой и заляпанной грязью бежевой обшивкой, разодранной кошачьим племенем. Глядя, как диван исчезает, женщина в грузовике радостно захлопала в ладоши.

Моментально возник Комитет граждан Милтон-стрит, который должен был защитить ее от постороннего мусора. И защитил бы, если бы сумел действовать слаженно. Однако он моментально выродился в европейский многопартийный парламент, где аккуратисты выступали против пофигистов, выступавших против изоляционистов.

Кригер, прирожденный вождь пофигистов, лаконично выразил позицию своей партии:

— Он не воняет и его не видно. Зачем беспокоиться?

Теоретики ограниченности ресурсов, возглавляемые миссис Френкель, заметили:

— Мы не знаем, насколько глубоко дыра уходит. Как мы можем быть уверены в том, что там хватит места для мусора наших детей?

Изоляционисты, которых возглавила Литиевая Луиза, вмешались в лучших традициях въевшейся в американцев паранойи:

— Вы же не знаете, откуда берется их мусор!

Билл Пойнтер считал, что более насущным является вопрос «Куда девается их мусор?», но тут Комитет съехал на злобные перепалки, и Пойнтер ушел выпить у себя на дворе холодного пивка, так и не задав вслух свой вопрос. Когда пиво было выпито, он вышел на улицу и выбросил банку в яму.

К тайному облегчению Пойнтера, рост ямы замедлился. Спустя два дня к ней заявился сам главный инженер муниципалитета.

— Давно пора, — заметил Пойнтер.

— Вот видите? Демократия на местном уровне все-таки работает! — гордо провозгласил Смит.

— Я слышал, что подряд на поставку соли для борьбы с гололедицей он отдал своему брату, — мрачно прошептал Тед Френкель. — Вот почему нам ее не хватает.

— А мне казалось, что решение не использовать соль было принято в целях экономии до выпуска облигаций. Еще при этом выключили уличные фонари через один и закрыли пожарную станцию на Дубовой улице.

— Не-а, тут постарались борцы со фторированием. Они три года назад проголосовали против использования соли.

— А я и не знал, что в технической соли есть фтор…

На главном инженере была белая каска, а в руках он держал блокнот. Он измерил окружность ямы сверкающим металлическим устройством, похожим на детскую каталку на палочке, и негромко переговорил со своим помощником. Проходя мимо группы встревоженных обитателей Милтон-стрит, он улыбался.

— Все нормально? — испуганно крикнула Луиза Хейнс. — Вы сможете ее засыпать?

— Она перестанет расти?

— С нас за это не возьмут денег? — спросил Кригер еще более испуганно.

Инженер неопределенно помахал рукой и еще быстрее зашагал к своему грузовичку.

— Все под контролем, господа.

— Под каким контролем? — раздраженно вопросил Ник Бейнс, становясь у него на дороге.

— Ну… — Инженер остановился. — Знаете, у Патнема давно проблемы с твердыми отходами…

Об этом знали все: местная газета еженедельно публиковала об этом статьи, а споры после каждой занимали половину раздела «Письма редактору». Для строительства мусоросжигающего предприятия потребовалось бы выпустить много облигаций, а жители Патнема уже четыре года ни разу не голосовали за выпуск облигаций. Было также предложение по созданию городской свалки с закапыванием мусора в поселке Салли, но это предложение было связано с судебными исками. Оценки геологов относительно возможного загрязнения подземных вод кардинально расходились — в зависимости от того, которая из сторон приглашала специалистов.

Жители Патнема утверждали, что обитатели поселка Салли — эгоисты, лишенные общественной сознательности. Жители поселка Салли в возмущенных письмах в городскую газету предлагали обитателям Патнема сваливать свой мусор перед зданием муниципалитета или спрессовывать его и хранить в еще более интимных местах. Перевранные данные из отчетов Управления по охране окружающей среды летали между противоборствующими лагерями, словно снаряды. По слухам, президент Лиги голосующих женщин и председатель Комитета неравнодушных жителей поселка Салли на заседаниях городского совета были близки к тому, чтобы решить вопрос в личном поединке.

Тем временем поверхность существующей свалки из вогнутой стала выпуклой и начала опасно вспухать, словно вулкан, готовящийся к извержению. В муниципалитет ежедневно приходили строгие напоминания от Комитета по охране окружающей среды, который угрожал закрыть свалку.