Александр Уваров - Лети, мой ангел, лети… [СИ]

А я осмелюсь заметить, господин прокурор, что с этими образованными надо построже. Построже надо! Простой человек, будь он хоть трижды злодей, кроме бытовой пакости и придумать ничего не сможет. А эти — начитаются, нафаршируют головы картинками из медиапроекторов, и давай творить такое, что и демонам в Нижнем мире тошно становится.

А я отчего-то сразу понял, что эти — из ЭТИХ! Из ЭТИХ самых, которые творят…

В общем, ухо востро!

Сразу пригрозил: выкину. Как есть — выкину. Всех загоню в шлюзовую камеру — и в вакуум, кровью блевать.

Подействовало, наверное. Потише стали, повежливей.

Этот, который самый старший из них, самый свихнувшийся, спокойно так объясняет, что он — важный чин в службе психиатрического контроля. Да к тому же ещё и большой учёный, профессор Эбиган…

Тут он посмотрела на меня как-то уж очень сверху вниз и с некоторым неясным намёком во взгляде. Должно быть, пытался определить по моему виду, произвело его имя надлежащее воздействие на меня и преисполнился я ли почтения к высокому гостю.

Ну, гостя этого я в ящике видал с синей от удушья рожей, да и человек я нелюбопытный и малограмотный, оттого из всех громких имён признаю лишь спортивные, потому никакого воздействия имя его не оказало.

Тут он, похоже, смутился немного да и добавил… Знаете, громко так, с вызовом: «Я создатель руководитель программы психоочищения!»

И двое его спутников головами в такт закивали.

Он их, кстати, тут же и представил. Заместители: Луц и Кравен.

А я, говорю, хозяин судна и ваших жизней. А представляться я вам не буду, потому как нечего тут… Кто вы такие? По какой такой причине в контейнерах оказались?

А Эбиган в ответ: «У вас, любезный хозяин, с кораблём всё в порядке?»

Вот тут я решил в шарады и фокусы не играть, а изложить всю правду сокровенную, как есть.

Его вопрос сразу как-то за живое взял. Подумалось мне, что причина неполадок должна быть ему известна, раз он сходу такой вопрос задаёт.

Изложил всё как есть.

Он закивал. И в ответ — свою историю.

Господин судья, я в курсе, что заседание закрытое. Потому спокойно всё и излагаю.

Так вот, рассказал он мне о своей программе. У нас, как известно, преступников нет. Есть только сумасшедшие. Медикаментозная корректировка социально опасного поведения, системы биоконтроля, групповая терапия, бонусная программа и прочее… Ну, нам ли не знать!

Я все эти социальные рекламы не смотрю, но куда ж от них деться! Спортивные трансляции постоянно прерывают короткими выпусками, чтобы рассказать об успехах в борьбе с преступностью.

Там клептомана излечили, он теперь старший служитель в храме. Или бывший маньяк, скорректированный, старушек по торговым рядам под ручку водит и сувенирные варежки им выбирает.

Истории — одна слащавей другой.

Да нет, я не против. Но почему детали с моего склада всё время пропадают? Почему этих жуликов из сервисной службы до сих пор не откорректировали?

Конечно, кому какое дело до моих проблем! Вот и терплю…

Я и так-то невысокого мнения был об этой программе, хотя особого внимания на шумиху вокруг неё и не обращал.

А с его слов… Он — инициатор был. Он предложил программу психокорректировки. Это с его подачи Правительственный Совет объявил о том, что впредь преступное поведение считается следствием особого психического заболевания под названием «синдром социопата» и подлежит исправлению не в тюрьмах и арестных домах, а в лечебницах закрытого типа.

Это он подобрал медикаментозные, хирургический и шоково-реабилитационный курсы, разработал методику итерационных корректировок, а ещё придумал такие формы лечения как «условное под наблюдением районного врача-надзирателя», «усиленное в полной изоляции», «на дому с применением социопрессинга» и «пожизненное психомобилизационное».

Честное слово, это административно-психиатрический гений какой-то!

Да только вот что-то по административной части у него не сложилось.

Господа начальники, купцы и судьи начали этот самый диагноз вешать друг на друга, как, наверное, всегда в таких случаях и бывает. Кому-то соперника надо устранить, кому-то к сладкому куску прорваться.

Людишки всегда друг другу мешают. Как-то мы так интересно устроены, что всё время мешаем друг другу.

А поскольку весь полицейский аппарат был совмещён с психиатрическим, то в борьбе за посты в комиссиях по аресту и освобождению полицейские стали госпитализировать психиатров, а психиатры — господ полицейских.

Кончилось всё тем, что в ходе очередного переворота самого господина профессора направили на обследование, а поскольку он очень уж рыпался и протестовал, то выписали ему и двум заместителям справки о неожиданно приключившемся в ходе лечения впадении в глубокую кому и предписание о транспортировке… в глухомань!

Тут я радостно дух перевёл и сказал себе: «Не контрабанда!»

А сейчас и вам это говорю, господин прокурор.

Но тут же подумал, что радоваться нечему. Транспортируемся-то мы не в глухомань, а прямиком в чёрную бездну. Навстречу неминуемой гибели.

С курса сбились основательно, вернуться на магистраль невозможно.

Я на всякий случай вывел на объёмный экран координаты корабля. Перепроверил всё ещё раз.

А потом всю горькую правду и выложил гостям.

Думаю, дескать, что вы меня и погубили.

А Эбиган и заявляет, что погубила меня собственная жадность. Нечего было на пустые посулы попадаться…

Мне — и крыть нечем. С одной стороны, задаток я получил. С другой стороны — посулы и впрямь пустые, ибо что толку от задатка (о прочей оплате вообще молчу), если я домой живым не вернусь?

«Здорово гайки тебе подкрутили», — сказал Луц.

И второй, Кравен, так и сказал: «Здорово! Это они умеют».

Чего тут уметь? Тоже мне, наука!

«Конец, ребята», — это я им так сказал.

Они заблажили в ответ, опять про какие-то отравленные плоды мангоры и трудности познания, интриги коррумпированных чиновников и прочий бред.

Я уж хотел плюнуть да уйти, и оставить их в транспортном отсеке.

Заблокировать их тут, чтобы горластая эта троица копыта откинула в полном соответствии с правительственным планом.

Да тут ещё одна мысль в голову пришла, совеем светлая.

Понял я, что положение моё не такое уж безнадёжное, если хорошенько всё обмозговать и имеющийся материал с умом использовать.

О мысли этой я потом расскажу, а допрежде позвольте-ка о последующих событиях поведать.

Первым Луц успокоился (я их сразу различать начал: Эбиган долговязый, представительный, с седой, аккуратно, по профилю, стриженой бородкой, синеглазый — аристократ чистой воды, из древних, которые в столицах, говорят, по клубам сидят… вот только пальцы у него гнутся, непрестанно трясутся, непорядок это… Кравен — мужик простоватый, вроде меня, с широким и плоским лицом, обликом — вроде техника на подработке… Луц — жучок хитрый, сразу видно; брюшко в меру солидное, без отвислости, глаза добрые и лучистые, ручки короткие, ладошки маленькие, вид детски-доверчивый — сразу видно, что жулик высшей пробы).