Александр Уваров - Лети, мой ангел, лети… [СИ]

Разговоров особых не было. Так, о жизни, о том и сём… То ли чурались меня, то ли стеснялись… Эбиган так и вообще не замечал. Даже сидя напротив меня за столом смотрел куда-то поверх моей головы.

В будущее, что ли? Так там ни черта не увидишь! Хоть ты и профессор…

А если видишь — так чего в контейнер угодил? Дурак, честное слово!

Простите, господин прокурор, вырвалось ненароком…

Так вот, протянулись месяцы и кончились.

Приземлились.

Без происшествий, ничего особенного.

Я первым делом маяк на орбиту запустил, проверил качество сигнала.

Качество — ничего себе. В самый раз.

Одна беда: сигнал через субпространство не ходит. По прямой идёт.

С одной стороны это хорошо: в аварийном сигнале нет шифрованных компонентов, и его прочтёт любая космическая станция, которая его получит.

С другой стороны, плохо то, что в той части космоса, куда нас судьба закинула, никаких станций нет.

Мы вынырнули далеко за границей Трооса. В краях, где и шестилапый рыбоед с планеты Рикрон, признанный комиссией по благоустройству заповедников наитупейшим животным с самой неэффективной стратегией выживания (пассивно охотится на хищных рыб, не имея никаких механизмов защиты), покажется существом высокоразвитым, и отчасти не лишённым утончённого интеллекта и природного шарма.

То есть из этих диких мест сигнал с неспешной скоростью света добредёт до ближайшей станции лет этак через… Страшно подумать!

Вот тут я решил воплотить в жизнь… Нет, всё по порядку!

Планета, надо сказать, попалась хорошая. Дикая, но уютная.

Корабль я аккуратно усадил на полянке, на краю густого такого, сплошь задрапированного лианами леса.

Не знаю, как в прочих местах, но в том, где мы опустились, климат был — тропическая парилка.

Планетарные двигатели при торможении выжгли пятно на поляне, так оно заросло травой буквально дня за три.

Это я немножко вперёд забегаю.

А если ещё забегу, так скажу, что опоры стартовых стабилизаторов накрылись каким-то красно-бурым кустарником буквально дней за семь. То есть на глазах!

Ещё бы, газоанализатор показал двадцать восемь процентов кислорода. И почти один процент — углекислого газа.

Ещё бы жизни не кипеть в таком-то котле.

Через час после нашего приземления прошла гроза. О, ещё как прошла!

Просто с размаху наступила на нас. Било и грохотало так, что в корабле было слышно. А это надо постараться — переборки на корабле отменные!

А уж лило — камеры внешнего обзора ничего, кроме сплошных потоков воды — не показывали. Я даже солнечные батареи убрал на время грозы, от греха подальше.

В общем, сразу стало понятно, что вопрос с водой решён, да и биомассы для кухонного процессора будет в избытке.

Если, конечно, за века ожидания никакой экологической катастрофы не произойдёт.

Да, века…

По правилам в таких вот, экстренных случаях, выход из корабля на аварийной стоянке недопустим. Только если починить чего, или запасы пополнить. Если свежим воздухом подышать захотелось, так рекомендуется грузовую рампу открыть и на погрузочной площадке постоять. Не сходя с борта…

А то мало ли чего. Всякая живность в таких местах попадется. Если среда для тебя благоприятна, так она и для прочих форм жизни, в том числе и хищных, благоприятна тако же.

Но я решил правило нарушить. Выхода другого не было.

Потому как — века.

А гибернатор на борту один.

Еду можно раздобыть, воду, энергию. И реактор на борту всегда запас тока в батареях пополнит.

А вот спасительный сон на века — не раздобудешь. Сколько камер гибернации инженеры изначально замыслили — столько и есть. И конструкция у гибернатора крайне сложная, в полевых условиях не смонтируешь.

Мне, в отличие от этих остолопов-психиатров галактического масштаба, сразу стало понятно, что выживет и дождётся спасательной экспедиции только один человек.

Четверо — никак.

И этот кто-то, конечно же, я.

Хотя бы потому, что только я знаю код на открытие двери камеры гибернации. И только я смогу запустить программу гибернации. И только я знаю, как подготовиться к гибернации и как её пережить.

Но не всё так просто!

Кто помешает этим олухам объединиться против меня? Кто помешает им захватить меня, избить, обездвижить и пытками добиться нужной информации для того, чтобы кто-то из них смог залечь в спячку?

Потом провести тестовую гибернацию самого малоценного члена команды (конечно, Кравена!) и убедиться, что я не солгал.

А потом переломать мне ноги и выкинуть с борта в лес, на съедение местным многоножкам.

Нельзя же олухов недооценивать!

План был не такой уж фантастический, как кажется.

Профессор явно обладал очень сильным влиянием на своих спутников и подчинённых (да, они же его подчинённые, не стоило об этом забывать!)

Все четыре месяца они неустанно оказывали ему знаки почтения и внимания, называли «господин» и никогда не забывали вставать, едва он входил в комнату трапез.

Даже кланялись иногда… И Луц, что передо мной извивался, никогда не делал этого в ущерб своему основному поклонению — Великому Эбигану.

То есть не стоило, пожалуй, рассчитывать на то, что троица, осознав ситуацию, тут же перессорится, передерётся за место в спасительном гибернаторе и начнёт горлогрызение, на радость и спасение мне.

Нет, пожалуй, Эбиган сумеет их окончательно подмять и натравить на меня. А потом легко уговорит пожертвовать своими жизнями во спасение жизни Великого Реформатора.

Даже Луца уговорит, хоть и сложно это будет сделать.

Он же сам их подбирал, этих помощников. Со смыслом подобрал: мозговитые, но абсолютно несамостоятельные.

Вне его власти — просто никчёмные.

Можно было бы, конечно, просто в гибернаторе залечь и дверь заблокировать. Но эти гады, пожалуй, в отместку могли бы и диверсию какую учинить.

Для диверсии ума много не надо. И познания в техничке ни к чему.

Можно просто разгерметизировать корабль и уйти. А уж местная флора и фауна сами всё довершат.

А без реактора на автономных зарядах камеры гибернации я больше десяти лет не протяну.

Для Космоса это — миг. Никакая экспедиция не успеет.

А потому выход мне был один: как можно быстрее, не теряя времени, выманить троицу за пределы корабля. Но аккуратно, без шума, склоки и насилия! Самому вернуться. И быстро выставить вокруг транспорта силовое поле, послав троице прощальный привет.

В конце концов, это всего лишь потеря груза.

Не возражаете, господин прокурор?

Хорошо, я не буду приставать с вопросами. По крайней мере, постараюсь.

Продолжаю…

Помог мне случай.

Робот на борту был для разных хозяйственных дел, прозвищем Косорыл. То есть раньше он по индексу проходил, по номеру… Нет, не помню уже. То есть, имени по малолетству не имел.