Мюррей Лейнстер - Безумная планета

Люди застыли, как замороженные. Неизвестно, то ли они пригвождены к месту страхом за мальчика, то ли впали в отчаяние при виде богомола. Только Барл, оказавшийся дальше всех, знал, из-за чего они покидают эту долину. Для остальных же вид одного недоразвитого богомола означал, что появятся сотни других. Невозможно спрятаться от маленьких демонов — выводка огромного тарантула. К тому же чувство безысходности усугублялось еще и присутствием огромных злодеев, благочестиво воздевавших руки к небу, прежде, чем совершить убийство.

Один Барл не лишился способности соображать, и то лишь потому, что его переполняло тщеславие. Он командовал, и люди повиновались. Однако сейчас речь о подчинении не шла, потому что перед ними стоял богомол. Если бы даже люди решились сражаться с ним, то он легко уничтожил бы их всех своим ужасным арсеналом пил и ножей. Но Барл был не только разъярен, но и опытен. Он уже сталкивался с подобным чудовищем средней величины в одиночку и даже провел над ним эксперимент. И парень побежал к богомолу. На бегу он раскачал муравьиную ногу, несколько минут назад добытую Тетом, и швырнул ее мимо пригвожденного ужасом мальчика прямо в богомола.

Нога угодила в цель. А насекомые не умеют размышлять. Что-то летело в него, и тот поднял передние конечности, чтобы защититься. Муравьиная нога с силой ударилась в стоящего вертикально богомола и отбросила его назад. Он упал, но тут же вскочил и яростно схватил муравьиную ногу.

Мальчик ринулся бежать, как только насекомое отвлеклось.

Уже через много сотен ярдов — на вершине другого холма — Барл собрал вокруг себя людей. Он стал для них центром притяжения из-за примера, поданного Кори. Она оставила своего ребенка возле Барла. Но когда тот ринулся к богомолу, Сайя действовала, повинуясь инстинкту, присущему любой молодой женщине — прежде чем бежать, подхватила младенца. Теперь же, когда непосредственная опасность миновала, она снова стояла рядом с Барлом.

Дно долины отсюда почти не просматривалось. Туман, постоянно висевший в воздухе, скрывал ужасные подробности.

— Где острые вещи? — строго спросил Барл своих подданных.

Соплеменники замерли, тупо уставившись друг на друга. Затем старый Джон что-то упрямо забормотал, а старая Тама опять начала жаловаться пронзительным голосом. Она говорила о том, что там, откуда они пришли, повсюду была красная пыль. Барл привел их сюда, но здесь оказался тарантул с выводком, а так же множество богомолов! Можно уберечься от красной пыли, но как уберечься от смерти, подстерегающей за каждым грибом? Больной… Больной Барл, раз привел их сюда на смерть…

Барл яростно глянул на нее. Он разгневался на то, что кто-то посмел остаться недовольным, вместо того чтобы восхищаться тем, какой Барл замечательный.

— Я, — надменно произнес Барл, — не собираюсь здесь оставаться. Я иду туда, где нет ни тарантулов, ни богомолов. Идемте!

Он протянул руку Сайе. Та передала ребенка Кори и ухватилась за нее, чтобы последовать за ним. Парень повернулся и зашагал в гору, ведя за собой Сайю.

Это событие послужило переломным моментом, изменившим всю историю человечества на забытой планете. До этого люди были иными, хотя и признавали главенство Барла. Некоторые из них даже могли проявлять храбрость. Возможно, они бы даже согласились отправиться на поиски безопасного места. Но пока Барл не увел своих людей из долины, полной еды, на склон горы, ведущий в неизвестность, они просто не могли надолго подняться выше статуса преследуемых паразитов. Планета пребывала во власти бездумных чудовищ, некогда завезенных сюда самими же людьми.

Барл стал первым человеком, который повел соплеменников вперед, к новым высотам.

СОЛНЦЕ, ОСВЕЩАЮЩЕЕ ЗАБЫТУЮ планету, находилось очень близко. Оно сияло за облаками, и те светились ослепительной белизной. Оно вставало над горами, проникая сквозь туман, и согревало горные вершины, поэтому, несмотря на высоту, на них нигде не лежал снег. Хотя тут дули ветра, не давая солнцу накалить скалы. Небо здесь было очень синим, а с края плато — лежавшего над нижними слоями облаков — казалось, что склоны гор уходят в море из молока. И в этом море то и дело возникали волны, устремлявшиеся к берегу. Иногда они бились в стены плато, словно прибой об утесы, а иногда нежно накатывали на него, точно вода на пляж. Но все это лишь казалось, потому что на самом деле облачные волны иногда находились милях в двадцати от поверхности плато.

В горах все сложилось иначе. Эту часть мира без названия не меньше чем низменность, заполонила жизнь. Точно так же сюда устремились бактерии, грибы и лишайники, а затем насекомые и прочие существа. Однако на возвышенностях иные климатические условия позволили выжить видам, отличным от тех, что бурно размножались в низинах.

Плесень, грибки и лишайники в горных условиях чахли, но вместо них процветали травы, кустарники и деревья. Тут сложилась идеальная среда для растений, нуждающихся в солнечном свете для производства хлорофилла, и они создавали почву. Так что растительность в горной местности получилась похожей на ту, что росла на далекой Земле. Точно то же случилось и с фауной, которую, как и прежде растения, завезли сюда всю за один заход. В прохладном умеренном климате не развилось такого буйства жизни, как в джунглях под плотными облаками. Растения развивались медленнее грибов и разрастались не столь безудержно. Так что здесь получалось мало пищи для крупных травоядных. И насекомые, способные здесь выжить, не смогли превратиться в чудовищ. Кроме того, и ночи тут были холодными. А на холоде многие насекомые становились вялыми, начиная шевелиться только после восхода солнца. Однако, крупные создания, впавшие в анабиоз от холода, не могли пробудиться так же быстро, как и мелкие. А совсем большие не успевали прийти в форму вплоть до темноты. Поэтому на плато чудовища, жившие в низменности, в любом случае начали бы голодать, ведь для деятельности у них оставался лишь небольшой кусочек дневного времени.

Так установился предел размерам существ, живших выше облаков. Людям с других планет жизнь на плато вообще показалась бы вполне приемлемой. За исключением полного отсутствия певчих птиц и малочисленности мелких млекопитающих, пригодных для охоты или одомашнивания. Девственное, освещенное солнцем плато с теплыми днями и умеренно холодными ночами произвело бы на цивилизованных людей самое благоприятное впечатление.

Но Барл и его соплеменники были не готовы понять этого сразу. Если бы им рассказали заранее, они могли бы все обдумать.

Но они ничего не знали. Они поднимались вверх, ведомые лидером, им же двигали гордость и тщеславие, повсюду в истории человечества заставлявшие мужчин стремиться к величию. Когда-то на Земле люди открыли два континента в поисках всего-навсего специй, способных заглушить вонь подгнившего мяса. А энергию, что теперь вела в космических безднах звездолеты в милю длиной, первоначально открыли люди, создававшие бомбы, чтобы уничтожить ближних своих. Имелось сколько угодно прецедентов, когда глупые побуждения приводили к весьма неглупым результатам.