Марисса Майер - Кто на свете всех прекрасней? [litres]

Доктор Элиот не помогла Леване. Она постоянно говорила о том, что для беременности нужно время и что они обсудят лечение, когда Левана станет старше. Она даже осмелилась сказать, что Леване нужно успокоиться и не переживать так сильно. Все будет так, как должно быть.

Левана едва сдержалась, чтобы не заставить ее вонзить скальпель себе в глаз.

Ее сестра. Старуха-докторша. Солстис .

С Эвретом все было в порядке.

Так что же не так с ней ?

Ее утешало лишь то, что теперь Чэннери все чаще отказывалась от своих королевских обязанностей. Она целыми днями не появлялась во дворе, и Левана заменяла ее на бесконечных совещаниях. Упрекая сестру, в глубине души она была только рада сложившимся обстоятельствам. Левану завораживала политика и внутренние механизмы их системы. Ей хотелось все узнать, осознать свою внутреннюю силу, и отсутствие сестры было ей только на руку.

Затем, в двадцать первый день декабря сто девятого года третьей эпохи, королева Чэннери родила девочку, которую назвали Селена Чэннери Джаннали Блэкберн, принцесса Луны, но длинное официальное имя осталось лишь на страницах учебников истории. Празднование в городе и даже во внешних секторах не утихало неделю.

Королевская династия продолжится.

У лунного престола появилась наследница.

– Мне нравятся серебристые листья. Как ты думаешь, сестренка?

Левана отвела взгляд от ребенка, лежавшего на расшитом покрывале в центре зала, словно это были ясли, а не официальное совещание по поводу приближающихся торжеств в честь дня основания страны. В конце зала у стены толпились дизайнеры, флористы, декораторы, пекари, рестораторы и ремесленники, ожидая возможности высказать свое мнение и поделиться опытом.

Левана не сразу поняла, что сестра говорит о двух огромных букетах, почти одинаковых, только в одном листья были серебристыми и бархатистыми, а в другом – изумрудно-зелеными.

– Серебристые, – пробормотала она. – Да. Очень красиво.

– Добавьте их побольше, – заявила Чэннери, прижав палец к губам. – Хочу, чтобы зал сиял. Вы слышали? – Она повысила голос. – Зал должен сверкать. Блестеть. Я хочу, чтобы все мерцало. Пусть гости будут ослеплены. Хочу, чтобы мои празднества стали лучшими за всю историю города. Хочу, чтобы о них говорили будущие поколения. Понятно?

Все закивали, но Чэннери уже отвернулась и стала разглядывать подносы, которые стояли перед ней. Тарелки с крошечными пирожными и коктейли с кубиками льда в форме королевской короны.

– Нет, нет. Недостаточно хорошо. – Чэннери схватила поднос с закусками и швырнула в стену. Подданные вздрогнули. – Я сказала, что все должно сверкать. Разве это так сложно понять? Вы что, слепые?

Никто не осмелился сказать, что идея пришла королеве в голову несколько секунд назад. Конечно, все должны были знать ее мысли еще до собрания. Разумеется.

Левана, стоявшая позади сестры, покачала головой.

Неожиданно ребенок заплакал.

Развернувшись, Чэннери махнула рукой Леване.

– Возьми ребенка.

Левана удивленно моргнула.

– Я? Почему я? Где ее няня?

– О, всевышние звезды! Ей просто хочется на руки.

Чэннери закашлялась. Она резко отвернулась и как можно изящнее прижала руку ко рту. Леване казалось, что в последнее время она много кашляет – уже несколько недель, если не месяцев. Чэннери утверждала, что это всего лишь простуда, но болезнь не проходила.

К ней подбежала служанка со стаканом воды, но Чэннери схватила его и тоже швырнула в стену. Стекло с громким звоном разбилось о камень, и королева выбежала из зала, продолжая кашлять.

Ребенок кричал все громче. Левана нерешительно подошла к нему.

Кто-то хлопнул в ладоши.

– На сегодня все, – объявил один из организаторов праздника, подталкивая людей к дверям. – Возвращайтесь завтра с… новыми результатами.

Левана в ужасе склонилась над девочкой, глядя на ее покрасневшее и сморщенное лицо, пухлые ручки на одеяле, темно-каштановые волосы, торчавшие в разные стороны.

Ей было семь месяцев, и она почти научилась ползать, но за все это время Левана держала ее на руках всего несколько раз. Рядом всегда были няни, и дочь Чэннери, как и Зима, не питала к Леване теплых чувств.

Фыркнув, Левана присела на корточки и как можно осторожнее подняла ребенка. Держа его на руках, она начала нежно ворковать, но плач не прекращался. Девочка размахивала маленькими кулачками, задевая грудь Леваны.

Левана раздраженно мерила зал шагами, а потом вышла на балкон, откуда открывался вид на озеро. Придворные гуляли в роскошных садах, окружавших дворец, катались в лодках по озеру. Земля в небе была почти полной – огромная, потрясающая бело-голубая планета на фоне звездного неба.

Однажды Левана уговорила Эврета покататься на лодке, но он всю прогулку твердил, что лучше бы остался дома с Зимой. Он переживал, что она так быстро растет, и пытался угадать, каким будет ее первое слово. Казалось, это было очень давно.

Они действительно очень давно не проводили время вдвоем.

Бережно укачивая Селену, Левана разглядывала лицо своей будущей королевы. Интересно, этот ребенок вырастет таким же испорченным и глупым, как его мать, которую больше волнуют букеты, чем политика?

– Я была бы лучшей королевой, чем твоя мать, – прошептала Левана. – Я была бы лучшей королевой, чем ты.

Глупый ребенок продолжал хныкать.

Нет-нет, об этом не может быть и речи. Чэннери была королевой, Селена – ее наследницей. Левана всего лишь принцесса с мужем-стражником и дочерью не королевских кровей.

– Знаешь, я могла бы сбросить тебя с балкона, – нежно произнесла Левана. – И ты ничего мне не сделаешь.

Ребенок не отреагировал на угрозы.

– Я могу заставить тебя замолчать. Хочешь?

Это было заманчиво, и Левана с трудом удержалась. Манипулировать маленькими детьми было запрещено. Исследования показали, что в столь раннем и впечатлительном возрасте это может повлиять на формирование их мозга.

Левана задумалась, какой вред будет от всего одного раза, просто, чтобы добиться тишины, как вдруг в зале раздался стук каблуков ее сестры.

Она обернулась. Пытаясь скрыть очередной приступ кашля, Чэннери ворвалась в зал с идеально прямой спиной. Ее глаза сверкали, волосы ровно лежали на спине, но лицо покрылось пятнами, а над верхней губой блестели капли пота.

Чэннери молча забрала ребенка из рук Леваны. Даже не поблагодарила ее.

– Ты в порядке? – спросила Левана. – Ты ведь не умираешь?

Едва не испепелив сестру взглядом, Чэннери ушла в зал, даже не насладившись прекрасным видом с балкона. Плач ребенка становился все тише. Селена касалась лица матери своими пухлыми пальчиками.