Марисса Майер - Кто на свете всех прекрасней? [litres]

Эврет надел пояс с оружием. На одном бедре у него висел нож, на другом – пистолет. Стражник. Он был ее стражником.

– Вы согласны? – повторила Левана.

– У меня есть выбор?

Левана усмехнулась.

– Конечно, у вас есть выбор. Согласиться или отказаться.

Ей стало не по себе – она знала, что это ложь. Но ведь Эврет не откажется? Впрочем, это не имеет никакого значения.

И все же Левана удивилась тому, какой уязвимой чувствовала себя. Эврет не откажется, верно? Она затаила дыхание и слегка изменила его мысли – всего лишь послала в них немного нежности. Теплое напоминание о том, что им суждено провести жизнь вместе.

Эврет вздрогнул, и у Леваны мелькнула мысль, не догадался ли он том, что она сделала. Она отпустила мысленную хватку и увидела, как расслабились его плечи.

– Эврет! – Левана возненавидела себя за молящую интонацию. – Женитесь на мне, Эврет.

Он молча направился к дверям, не глядя на нее.

– Как вам будет угодно, Ваше Высочество.

Священник завязал золотистую ленту вокруг запястья Леваны – в знак того, как важен их союз, и чтобы подчеркнуть масштаб события. Затем повернулся к Эврету и взял вторую ленту с подноса, лежавшего на алтаре. Левана видела, как лента блестит на фоне его темной кожи. Рука Эврета была гораздо крупнее ее руки, напоминавшей птичью лапку.

– Две ленты связаны узлами. – Священник взял ленты в руки и завязал сначала один, затем второй узел. – Это символизирует объединение невесты и жениха, которые стали одним целым, одной душой в двадцать седьмой день апреля сто девятого года третьей эпохи.

Он отпустил ленты, и узлы повисли в воздухе.

Левана посмотрела на ленты и попыталась почувствовать связь. Единение. Ощутить, что ее душа только что слилась с душой Эврета.

Но вместо этого она чувствовала, что между ними разверзлась пропасть. Черная безмолвная бездна. В часовне они едва ли обменялись парой слов.

Захныкал ребенок. Эврет обернулся, и недовольная Левана проследила за его взглядом. Няня пыталась успокоить ребенка, качая его на коленях, и Левана узнала вышитое одеяло, в которое была завернута девочка. Бледный пейзаж, красные варежки. Вышивка Сол. Левана стиснула зубы.

– Вы обменяетесь кольцами? – спросил священник.

Левана обернулась и увидела, что ни Эврет, ни священник больше не смотрят на капризного ребенка.

Эврет резко кивнул. Левана удивленно посмотрела на него. Она не подумала о кольцах.

Эврет повернулся к единственным гостям, которые были в часовне кроме няни и маленькой Зимы, – к своему другу, стражнику Гаррисону Клэю, и его супруге, рыжеватой блондинке. Их светловолосый сын на протяжении всей церемонии бегал между рядами скамей. Мать пыталась его успокоить, пыталась поймать его и усадить на место.

Их присутствие показывало, что Эврет относится к происходящему не вполне серьезно, и Левана не могла скрыть раздражения, которое вызывали у нее эти люди.

Когда они пришли, Гаррисон отвел Эврета в сторону. Они о чем-то спорили – разумеется, Гаррисон пытался отговорить Эврета от свадьбы. Их вмешательство не внушало Леване доверия.

Но теперь Гаррисон уверенно шагнул вперед и что-то достал из кармана. Два обручальных кольца, вырезанные из черного реголита и отполированные до блеска. Левана никогда не видела более простого украшения и уж тем более не думала, что однажды наденет такое. Обручальное кольцо, которое подошло бы жене стражника, не королевской особе.

Ее сердце замерло, глаза заволокло туманом.

Кольцо было идеальным.

Не глядя на нее, Гаррисон положил кольца на ладонь Эврета и вернулся на свое место в первом ряду.

– Возьмитесь за руки и посмотрите друг на друга, – сказал священник.

Оба обернулись почти машинально. Левана вглядывалась в лицо Эврета, он был так красив, и это растопило холод в ее сердце. Она попыталась мысленно сообщить ему, как сильно ей понравилось кольцо. Сказать, что о большем она и не мечтала. Именно этого она и желала.

Взгляд темных глаз Эврета пронзил ее.

Левана робко улыбнулась.

Эврет резко вздохнул и открыл рот, собираясь что-то сказать. Но засомневался и промолчал.

Затем он надел кольцо ей на палец и повторил за священником:

– С этим кольцом я беру вас, Левана Блэкберн, принцесса Луны, в жены. Отныне и вовек вы будете моим солнцем на рассвете и звездами в ночи. Клянусь любить вас и заботиться о вас до конца своих дней.

У Леваны закружилась голова, она задрожала. Теперь, когда она видела кольцо на своем пальце и золотую ленту, связывающую их с Эвретом, ее улыбка стала увереннее.

В то утро все казалось нереальным. Левана сомневалась, что Эврет придет в часовню, но это произошло. Их свадьба состоялась. Она вышла замуж за Эврета Хейла. Левана не знала, сможет ли сдержать охватившее ее ликование, когда взяла второе кольцо у Эврета и собралась надеть ему на палец.

И тут она замерла.

На его пальце было другое кольцо, почти такое же и такое темное, что сливалось с его кожей. Левана подняла голову. Эврет серьезно смотрел на нее.

– Я не сниму его, – прошептал он, прежде чем она успела собраться с мыслями, – но я буду носить их оба.

Левана снова посмотрела на чужое кольцо и на долю секунды задумалась, не заставить ли Эврета снять его. Нет, он этого не хотел. Она не станет заставлять его.

– Конечно, – прошептала Левана и надела кольцо ему на палец. Каменные кольца соприкоснулись с тихим звоном. – С этим кольцом я беру вас, сэр Эврет Хейл, подданный Луны, в мужья. Отныне и вовек вы будете моим солнцем на рассвете и звездами в ночи. Клянусь любить вас и заботиться о вас до конца своих дней.

Священник объявил, что церемония завершена, и малышка Зима разревелась. Левана обернулась и увидела, что сын Гаррисона, сидя на коленях у няни, пытается заглянуть в колыбель, где лежала малютка.

Эврет взял Левану за руки и неожиданно поцеловал ее. Она не слышала, чтобы священник просил его сделать это. Но поцелуй был нежным – возможно, самым нежным из всех их поцелуев, и Левана почувствовала, что тает.

После этого священник развязал ленты на их руках, и теперь Эврет полностью принадлежал только ей.

– Скажи мне, что это ложь! – крикнула Чэннери, ворвавшись в гардеробную Леваны на следующий день. Чэннери в свете люстр, одетая в нечто, напоминавшее ленточки ткани и едва скрывавшее то, что женщине полагается скрывать, напоминала сверкающего духа. Непристойного сверкающего духа.

Левана неподвижно стояла, пока швея подгоняла платье, которое было на ней. Швея заметила вслух, что Левана, должно быть, плохо ест и что ей нужно поправиться, если она хочет, чтобы у нее была такая же хорошая фигура, как у старшей сестры. После этих слов Левана заставила ее держать язык за зубами. Швея покраснела и молча вернулась к работе. С тех пор прошло уже два часа.