Роман Искаев - Соединители [litres самиздат]

– Эка вы наивный молодой человек! Да, просто я запомнила твоё лицо, узнала. Видела твои фотографии, когда готовила главу про соединителей. Ты из последнего, восьмого отряда.

– Один из четырёх.

– Владислав Игин, писатель, вдруг ставший соединителем. Артём Щербина – военный, ну, тут всё понятно. Екатерина Садовская – переводчица с китайского, испанского, португальского и латыни; всю жизнь мечтала о космосе и к сорока годам решилась, семья её поддержала. Сай Ю – музыкант, страдающий синдромом Туретта, нашедший освобождение от тиков в музыке и во время погружения в Космос.

– У него невероятная музыкальность и идеальный слух. Он научил меня понимать музыку, а не просто слышать. Когда Сай играет, то все его тики прекращаются совершенно. А в Космосе он становится собой. Как и я… Он мой единственный друг.

– Расскажи!

– О чём?

– Обо всём! О себе! – глаза Кристины вспыхнули ярким взрывом.

Влад пожал плечами, моргнул, мотнул головой из стороны в сторону.

– Раньше, я воспринимал Космос, как нечто внешнее, но чтобы попасть во Вселенную, нужно провалиться вовнутрь себя…

Настала глубокая ночь. В две стороны набережной от Влада и Кристины, насколько хватало взгляда, больше никого не было. Светили деревья, а Влад, возможно впервые в жизни, был так многословен и откровенен с кем-то помимо Космоса.

***

Спустя три часа полёта почти через всю страну, Влад ехал в экомобиле. Белая Нива скользила по воздуху, разогнавшись до трёхсот километров в час. Уже больше двадцати лет экомобили – в тот момент, когда они лишились колёс – всё больше и больше стремясь повысить аэродинамическую эффективность, не теряя в комфорте пассажиров, становились похожи на рыб. Вот и Нива, следуя этим естественным веяниям, была похожа на тигровую акулу. Даже плавники – гибкие, меняющиеся от скорости и набегающих потоков воздуха – имелись в наличии. Хотя, конечно, она не была сверхскоростной и проигрывала заточенным под скорость сигарам.

Мимо рассеянного взгляда Влада проносились поселковые пейзажи. Вся европейская Россия была аккуратно просчитана и ухожена. Здесь не было места дремучей тайге, дикой природе. Восстановленные леса, болота, реки, озёра – всё было аккуратным, наполненным жизнью и математическими алгоритмами. Иначе нельзя. Как и сто лет назад, девять десятых населения страны жили именно тут, а это заставило, всё-таки заставило, научиться к рациональному использованию ресурсов.

Земля без людей не нонсенс.

Спрятанный в лесу, в паре сотен километрах от аэропорта на восток, располагался «Объект 1» – Центр подготовки соединителей им. И. К. Ефремова. Названый так в честь Ивана Ефремова, но не известного классика фантастики, а академика, возглавлявшего группу учёных, с удивлением обнаруживших, что отправить разум человека в космос настоящий, а не околоземный, проще, чем космический корабль, чьей основной проблемой была тотальная немасштабируемость. Металл, будь он трижды современным, возможно гибким, оставался трёхмерной, максимально статичной структурой. Тут требовалось совершенно иное решение, сродни минус трём рыбкам Дирака у незадачливых рыбаков, явно пребывающих в недоумении ничуть не меньшем, чем профессора, услышавшие такой ответ от своего студента.

Поиски продолжались по всем этажам ТРИЗа. Пока же был разум соединителей.

Едва ли дома, встречающиеся на первом отрезке пути или исполинские кедры, обступившие дорогу с двух сторон, задержались в памяти у Влада. Он давно заметил, что что-то изменилось. Изменилось в нём. Он утратил что-то такое внутри себя, что заставляло раньше останавливаться и всматриваться вдаль перед собой: отсыревший скворечник на дереве, рваное облако в небе, отражение строительного крана в мокрой поверхности плитки, берёзу и ясень, невесть как растущие рядом в окружении метровой травы, на старые рельсы уже не используемые много десятилетней, но не разобранные и ввалившиеся в землю: ещё несколько лет и их не будет видно. Раньше всё это было не лишённым смысла, имело наполнение, обладало почерком, складывалось в историю. Теперь же, оставив прежней форму, неизменным наполнение, всё это перестало достигать Влада. Будто сменились импульсы чувств. У него.

Влад утратил восприятие красоты земной, человеческой природы. Он мог её анализировать, делать выводы о том, насколько она сложна, всё ещё, наверное, чувствовал нежность к ней, но не смог бы вывести разницу между кедром и океаном. Это стало так же бессмысленно, как сравнивать холодное с твёрдым, или острое с большим.

Сбавив скорость до шестидесяти, Нива проплыла открывшиеся ворота и начал взлетать на подъём. Центр располагался на высоте в шестьсот метров. Ещё спустя пять минут едва слышимый шелест водородного двигателя затих. Нива застыла ровно над металлической площадкой перед входом в Центр.

Никто не встречал Влада, поэтому он ещё несколько минут сидел внутри, не замечая, что уже прибыл на место. Мысли его были не здесь, но и не далеко во Вселенной. Всего лишь в прошлом вечере. Влад ещё не осознал это, но те несколько часов стали для него той аномалией, которая ещё раз отклонила луч его жизни.

– Эй! – кто-то окликнул Влада; как и вчера он вздрогнул.

«Эй! Постой! Я тут!»

«Привет» – беззвучно сказал Влад.

– Привет!

Дверь в Ниву оказалась распахнута, внутрь заглядывал довольный Сай Ю.

Но вот его лицо пропало: дверь закрылась, а потом открылась, Сай вновь появился, а затем дверь опять закрылась. Лицо Сай Ю, как и всегда, когда он пытался справиться с непроизвольными движениями, контролируемыми его синдромом, а не им сами, всё сильнее и сильнее склонялось к правому плечу.

– Сей-сей-ейчас, подожди, я тут зан-н-н-нят, скоро освобожусь.

Влад широко улыбнулся. Он соскучился по Саю. По своему другу, партнёру. Отряд разбивают на пары и он был в паре с Саем. Три года они исследовали Космос, искали образцы, учились доставлять их на Землю. Вначале крохи, но потом большие материалы.

«Мы с тобой как Ля минор и Си минор с Соль мажором и Ре минором – просто, но гармонично и можно повторять до бесконечности» – любил повторять Сай.

– Та-дам! Прошу!

Влад вышел, Сай аккуратно закрыл дверь, приоткрыл, закрыл ещё раз, поморщился, нервно склонил голову на бок, открыл дверь вновь и аккуратно, напрягая мышцы, будто тягал сто килограммовую штангу, закрыл. Наконец звук его удовлетворил настолько, чтобы синдром Туретта отпустил и Сай смог крепко, двумя руками, пожать руку Владу.

– Эти железяки однажды меня доконают, в них совсем нет музыкальности! – бросил он в след уезжающим в гараж Нивам, – Ты что так долго сидел? Я смотрел, смотрел на тебя, а ты не выходишь.

Влад пожал плечами, тряхнул головой.