Александр Шелухин - Звёздный янтарь [litres самиздат]

– А если нам все-таки не удастся вычислить преступное логово, умело замаскированное под чебуречную? – не впечатленный грандиозностью плана, спросил я. – Или место встречи выбрано Головой по другой, совершенно непонятной нам логике?

– Что ж… – развел стальными руками господин лейтенант, – тогда придется играть по правилам Головы. Ждем до двух ночи – и топаем на встречу к "яйцу на возвышении"… В смысле, я топаю: тебя, Дима, брать не велено. Не желает, видишь ли, башка, пересекаться с вероятным Властителем по крови… Кстати, пока без задних ног дрых пьяный, тебе случайно Тайное Число Повелевания не приснилось? Как твоему тезке Периодическая система?

Тут уж пришла моя очередь разводить руками.

– Жаль… – невесело сказал Беклемишев. – Но по дороге все-таки еще повспоминай. Очень меня обяжешь… Напоминаю, что у меня для выкупа Аньки и Васи кроме чемоданчика фальшивых самородков ничего за душой нет. Зато помощнички как на подбор: Данилыч – хоть и бывший раб, но всяко Голове не чужой человек. Про Костолома вообще молчу. Вроде бы совершенно случайно к нам прибился, и с планом разведки помог, а все-таки нет ему доверия, хоть он у меня и на крючке. Нехорошие у меня предчувствия…

"Ох, чуть не забыл про следы на болоте", – мысленно спохватился я. А вслух произнес:

– Господин лейтенант, мне надо глянуть на подошвы вашей обуви, это важно…

ГЛАВА 14. Подстраховка.

– Я что, где-то в говно залез? – как-то неправильно интерпретировал мою просьбу господин лейтенант. – Так это после андроида запашок еще не совсем выветрился…

– Нет, просто я вспомнил, что в комнате на даче вашей почтенной тещи видел необычный след. Если конкретно – отпечаток ботинка с рисунком в в виде галакт-долларов. Это от ваших туфель? Про вашу племянницу не говорю, потому что вряд ли она разгуливала по дому в грязной обуви. Да и след был явно от мужского ботинка.

– С ума сошел? Дебил, я что ли такое носить? Это Костоблуд, наверное, натоптал… Ты же сам видел, какие у него, мать их растак, наряды имеются. Мои же туфли после облачения в экзоскелет так в багажнике и остались.

– В том-то и дело, что это не Костолома след… – не согласился я. – Сравнивал – не то. К тому же, я больше чем уверен, что его, обмотанного скотчем с головы до ног, несли до дивана на руках. Как жертвенного барана на алтарь. Доказательство тому – полное отсутствие на ковре следов от его мокасин. И вот какая штука получается… Если след не ваш, не мой, не Васин, не андроида, и не вашей племянницы, тогда чей? Отпечаток-то вроде свеженький был… И еще мне не очень понятно, почему вы, Антон Петрович, вообще никак не "отметились" на светлом ковре. Хотя также как я и Вася шли к даче по грязи, а не над дорогой бесплотным призраком парили. И на руках вас никто не тащил…

Я с умыслом пока не стал говорить о следах обуви с долларами на подошве возле болота. Хотелось сначала услышать мнение Беклемишева о происхождении аналогичного следа на даче.

– Ты, Дима, вечно косишь под Шерлока Холмса, – с видимым недовольством в голосе произнес господин лейтенант. – В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревно не замечаешь… Вот скажи, как ты, весь такой из себя наблюдательный, не обратил внимания, что я сидел на чертовом диване в домашних тапочках? Неужели ты думаешь, что теща разрешала мне по светлому ковру разгуливать в уличных говнотопах? На дачу-то я, если помнишь, ворвался лихо, с пистолетом наголо… Но как только понял, что опоздал, сразу "на автомате" переобулся. Рефлекс, наверное… Это вы с Васей, колхозники, завалились в тещин будуар, как свиньи в хлев. Что же касаемо отпечатка с долларами… Ума не приложу, кто бы его мог оставить. Может кто из соседей перед нашим приездом заглядывал? Но тогда бы полицию вызвали… Кстати, что тебе этот след так в душу въелся?

Пришлось мне рассказать про незадачливого любителя сигарет "Прометей", который явно не просто так возле хутора ошивался.

– Похоже, за нами все-таки секут… – пришел к таким же неутешительным выводам, как и я, господин лейтенант. – Но кто? Шайка Головы? Некая третья сила? А Костолом, значит, вовсе не случайная жертва обстоятельств. Этот тип с долларами на подметках по-любому ему тридцать сребренников приносил в уплату за свежие новости про дела наши скорбные… Ну, Костожуй, ну, Иуда!.. Я ж столько ему лишнего наговорил! Хорошо, мне хоть мозгов хватило про Голову не рассказывать!

– Не хочу вас расстраивать, Антон Петрович… Но, у меня сложилось впечатление, что Костолом прекрасно знает об существовании Головы. Не мифической, а совершенно реальной. Что-то такое в его речи проскользнуло. Просто я его великого могучего совсем плохо понимай. Мала-мала языковой барьер, однако…

– Ладно, Дима… Одной бедой меньше, одной больше, – как-то быстро смирился с положением дел господин лейтенант. – Засиделись мы, пора выдвигаться… Труба зовет! А всякий случай подстрахуемся, – Беклемишев снял с полочки аляпистые пузатые часы, что-то там понажимал и отдал мне. – Сделаем вот как…

И он в темпе выдал мне все необходимые инструкции и ЦУ.

На инструктаж, проверку знаний инструктируемого "балбеса" и повторное объяснение для "тех, кто в бронепоезде" ушло где-то минут десять. Еще столько же мы потратили на подготовку собственно "подстраховки", о сущности которой я расскажу в свое время. Так что, когда мы, наконец, вышли на двор, Костолом и Степан Данилыч почти закончили с тюнингом машины.

Классическую "Антилопу-гну", помнится, перекрасили в цвет яичного желтка, пешочком сгоняв за краской в ближайший городишко. В нашем случае даже никуда идти не потребовалось. Все нужное, как я узнал потом, нашлось в подвале, в закромах Головы. А именно – 5 наборов "Боди-арт для взрослых и детей". Здоровенные такие коробки с красками и прочими рисовальными принадлежностями.

Каждый из "художников" творил в своей неповторимой манере. Практичный Степан Данилыч, пользуясь холявой, старался подкрасить как можно проблемных мест кузова, работал, что называется "по-ржавчине". Его нисколько не смущало, что специальная краска для рисования на чьих-нибудь волосатых жопах забавных картинок сойдет после первого хорошего дождя. Костолом тоже не грешил всякими там импрессионизмами: в меру скромных способностей изобразил нечто, одинаково похожую как на пиццу, луну с неба или собственную задницу. Не обошлось и без пафосной надписи, выражающей отношение "живописца" к миру: "Ылзок – идюл есВ." Причем под абстрактным "идюл" просвечивало наскоро замазанное более конкретное "ытнем".

Впрочем, результаты работы горе-художничков господина лейтенанта вполне устроили. Теперь хотя бы наш с Данилычем имидж соответствовал облику средства передвижения. Еще полицейский, рассудив здраво, что из-за негабаритных размеров ему придется ехать в кузове, попросил натянуть тент. Что и было проделано в кратчайшие сроки.