Никита Гротеский - Солнце-Нова

Следуя за нашим вожатым, мы двигались прямо к нему. Подойдя ближе, я обратил внимание на странную осанку, при всей своей прямоте, он будто был слегка подвешен в воздухе. И когда до него оставалось всего несколько метров, я понял причину, фигура оказалась нейропроекцией, если напрячься – она становилась прозрачной.

– А это наш главный инженер, Василий Рубцов.

Коротко поклонившись, только головой и слегка сдвинув плечи, он указал нам на стоявшие поблизости кресла, а потом повернулся к огромному покрывающему всю стену экрану, на котором можно было разглядеть Солнце в множества ракурсов и подходящие со всех сторон суда. Каждое из них было на порядок больше авианосца, они перемещали и собирали сплюснутые станции, нанизанные на ослепительно белый штырь, заканчивающийся клубком из той же белизны с другой стороны. Станции размещались, обращаясь острым концом к красному светилу. Раздался чуть хриплый, низкий голос:

– Я не очень жалую журналистов. Ваша цель осветить событие чрезвычайной важности. Перед вами вскоре произойдёт то, ради чего мы были созданы и пробуждены полмиллиона лет назад. Наши предки, почившие при невыясненных обстоятельствах, оставили нам божественную искру именно ради этого.

– Вы верующий?

Он пожал плечами.

– Не такая уж редкость в наши дни. Если вы о вере в Бога, то да, это так, но также я верю в науку, как в инструмент познания. Ортодоксальные течения закрываются от мира, занимаются эскапизмом, хотя сколько всего прекрасного есть в божественном – Вселенная великолепна.

– Имеете ввиду акт творения?

– Что есть не акт творения, как случай и эволюция?! Столько всего должно было произойти, чтобы восемь миллиардов лет назад на Земле зародилась жизнь! И как же мы уцелели, если все прочие банки жизни оказались разрушены. Десять тысяч особей, выйдя из почти вечного стазиса, смогли возродить погибшую четыре миллиарда лет назад цивилизацию и привести её к небывалому величию. Семнадцать звёздных систем, великое множество поселений в открытом космосе, сооружения потрясающей сложности – разве может всё это быть случайностью?.

Потрясённый его тирадой, проникновенной речью, я молчал, а вдоль позвоночника шли мурашки. Тем временем он продолжил.

– Отнюдь, Проксимус, люди одолели собственную глупость, гибель и время, это провидение интеллекта, дар свыше. Мой Бог – Разум и всё что он способен охватить, и вы сейчас смотрите на плоды его трудов.

– Я никогда не думал в таком ключе.

– Тогда попробуйте, человеку вашей профессии важна широта взглядов.

– Но, позвольте задать вопрос.

Он вновь повернулся и смотрел прямо нам меня, вытянутое лицо с острым подбородком испещряли морщины, полностью лысый череп отражал падающий на голову свет, а под густыми бровями сидели маленькие, но такие пронзительные глаза, словно куски базальта, полные абсолютной черноты, фасетки имплантов. Затем главный инженер одобрительно кивнул.

– Спрашивайте, но не о принципах действия, об этом сможете узнать позже, я обрисую процесс вкратце, остальное прочитаете в научной работе. Так что вам?

– Вы же искусственный интеллект?

– Отчасти, реальный я сейчас отбыл на фронтир к ВАСП-19 Би, подробностей сказать не могу, но предвидится новый прорыв. Мы суть одного целого, разделённое сознание по спецпрограмме для первых лиц Млечной Республики. К несчастью, вам нельзя об этом упоминать в своей нейрограмме, ваш редактор в курсе.

Одновременно с этим последняя конструкция на экране заняла своё место и ожил интерком, специально переведённый в режим общего вещания, чтобы мы его тоже слышали. Аманда как заворожённая следила за происходящим.

– “Энигма-Лайтер” готовность номер раз, все детали на нужной орбите, готовы приступать.

– Даю добро, первая фаза продув, вторая фаза с повышенной интенсивностью, повтори.

– Вас понял, к первой фазе приступаю.

Флотилия, только что выставляющая станции, развернулась и выдвинула километровые установки для резки звёзд, когда-то им пророчили будущее разделителей чёрных дыр, но практического применения им не нашлось, самая идея о подобном оставалась лишь предположением. Всё меняется, по установкам прошёл короткий импульс, и они дружно извергли потоки концентрированной плазмы, под острым углом к звезде. Затем с невероятной скоростью за ней последовали крохотные чёрные капсулы.

– Антиматерия ушла, три, два, залп.

Процесс повторялся снова и снова. Каждый раз, врезаясь в поверхность, капсулы калапсировали и взрывались, порождая фонтаны раскалённой материи и вырывая из поверхности Солнца приличные куски, а плазменные потоки сметали их в стороны. Наконец спустя несколько часов, когда конвективная зона сильно истощилась, а тёмные пятна практически исчезли, Рубцов скомандовал.

– Третья фаза, заводи газовые стержни.

Сопла, закреплённые на станциях, изрыгнули белое пламя, конструкция медленно сдвинулась, синхронно и со всех сторон, покрытые чем-то белым, стержни ворвались в область короны, ускорение нарастало скачками, и сами движки уже походили на расплывчатые пятна, оставляющее за собой тянущийся, тоненький хвост. Огромные клубки стремительно разворачивались, вытягиваясь словно гигантские нити. Спустя мгновение ускорители отвалились и, исказив пространство вокруг, включились гравитационные движители, разрывая безмолвный простор за собой, выдавливая и ускоряя стержни, а также сами станции до четвёртой космической, после чего они мгновенно втянулись в звезду.

– Сверхсжатые стержни из водорода и гелия должны восполнить нехватку материала для ядерного синтеза. Важно чтобы они попали прямо в ядро, гравитационное искажение должно облегчить процесс.

– Вижу выброс!

Поверхность Солнца местами вспучилась, выпуская во все стороны протуберанцев, в тоже самое время скачкообразно уменьшаясь в размерах. Вскоре оттенок стал стремительно меняться, на смену красному мареву приходили жёлтые, ещё ражие, пятна. Выбрасывая дуги раскалённой материи, звезда стремительно перерождалась. И пусть полный процесс займёт множество лет, может даже не одно тысячелетие, но начало было положено.

– Кажется получилось… Оно оживает, сэр!

Сдержанно улыбнувшись Рубцов, всё ещё наблюдал за происходящими переменами. Инженеры и операторы вскочили с рабочих мест и сейчас обнимались, лица многих светились счастьем. Люди начали рукоплескать и тогда, совершив полный оборот, он обратился к тем, кто принимал в этом событии непосредственное участие.

– Хорошая работа, господа. Помните, это только начало, мы омолодим старые светила!

– А что дальше? – потрясённо спросил я. Аманда, кажется, и вовсе потеряла дар речи. Взгляды каждого человека в зале были прикованы к фигуре главного инженера, в этот момент обретшего мистический вид. И немного помедлив, он вкрадчиво произнёс.