Мария Ерфилова - Картофельный мастер

Егор обернулся. Александр ожидал чего угодно, но только не этого: растерянное лицо, дрожащие губы (“Снова губы! Это один из признаков”) и глаза, которые говорили: “Папа, сделай что-нибудь”. У Александра никогда не было детей. Но снимать с дерева котов приходилось не раз. Он уже видел такие глаза.

– Посторонись, сынок.

Егор отодвинулся, качнулся, едва не упал. Александр и сам покачивался и дрожал, как картофельный куст на ветру.

– Александр! Я упустил кислород… Помогите.

И картофельный копатель, тайный инженер-одиночка, простой человек с Земли, Александр Ильич, Саня, – он это сделал, конечно. Наладил, настроил, нажал все, что нужно. Пальцы двигались сами. Те пальцы, которые стряхивали красную землю с клубней, те пальцы, которые держали тонкую кисть, те пальцы, которые годами строили и создавали. Они, конечно, все сделали правильно.

Что-то щелкнуло. Генератор атмосферы загудел, внутри него забурлило и засветилось красным, как будто там варилась та самая похлебка. Генератор снова работал.

Люди дышали, поднимались, испуганно переглядывались. Кто-то кашлял, кого-то все еще тошнило, и никто не мог понять, что произошло.

– Нет, картошка тут не при чем. Датчик атмосферы вышел из строя, – пояснил Александр, – купол “думал”, что мы задыхаемся и добавлял все больше и больше кислорода. Судороги губ – явный признак отравления. Программа спасала наши жизни, но чуть не убила.

– Это не программа. Это я всех чуть не убил, – подал голос Егор, – Датчики следует проверять регулярно! Но в последние дни я был занят… другими вещами.

Голос его дрогнул. Александр подумал, что металлические ножки анализатора были только каплей в море попыток доказать, кто здесь главный инженер. Интересно, Егор бы поверил, что его конкурент даже не подавал заявку на робототехника?

– Александр… Ильич, – Егор закашлялся, попытался найти слова, потом сел на землю и заплакал.

Бедный маленький тридцатилетний мальчик.

– Я официально заявляю, что передаю вам свои полномочия главного инженера-робототехника первого Марсианского поселения. А сам займу место на вашем участке. Я надеюсь, что ваш товарищ обучит меня возделывать землю и…

Александр подхватил Егора с земли и встряхнул его. Глаза доблестного копателя горели (огнем? картофельным бульоном?).

– Никогда. Никогда никому не отдам мою картошку. Сам буду садить. И копать ее буду сам. Ишь чего захотел, малый. Ты еще зеленый, чтобы в огороде ковыряться. Ты еще не готов. Тут жизнь прожить надо, чтобы это дело так полюбить. Чтобы только ради этого улететь на другую планету! И вон у тебя работы сколько. Починить структуры, платы допаять. Собрать предохранитель для генератора атмосферы в конце концов.

Егор ошарашенно поглядел на Александра:

– Но… Александр Ильич…

– Дядя Саша.

– Э-э… Дядя Саша. А если внештатная ситуация? Вы поможете? Хотя бы советом?

И Александр Ильич, Саня, Шура, Дядя Саша понял, что клубни клубнями, а делать нечего. И работа его везде догонит. Куда от нее бежать? На Марс? Так он уже на Марсе.

– Видимо, пора строить ракету до Юпитера, – пробормотал дядя Саша.

– Что?

– Ничего, сынок. Конечно, я помогу. Если понадоблюсь – ищи меня во-о-н там, на меже.

Улыбнулся и пошел к своим кустам. К картофелю и Коле, который в этот самый миг бросал под купол свою рабочую кепку и орал:

– Саня! Никто не умер! Саня, будем жить!