Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Тетка издала протяжный стон, откинувшись на спинку сиденья.

– Кир, ты не можешь без приключений! – она покачала головой, раздумывая про себя. – А где ты взял эту маску? Я так напугалась, когда ко мне в машину запрыгнул какой-то уголовного вида мужик.

– И перчатки… – Кирилл стянул с себя перчатки, плотно прилегающие к коже. – Я ж объяснил, засекреченное учреждение, новейшие разработки… Где ты взяла эту древнюю полуразвалившуюся тарантайку? Мы на ней куда-то доедем? – он обернулся: – Свет, ну ты как, живая?

Не менее изумленно воззрившись на Кирилла, Светлана раскрыла рот, не издав ни звука.

– Ты напугал девочку… – обернулась тетя Вера, изучая ее. – Это кто ж тебя так? Надо одеть девочку, – изменила он решение. – Сначала мы заедем ко мне. Кстати, эта тачка лет двадцать стояла у меня в гараже. Первая моя машина. Списанная уже. Веришь, нет, но номерного знака у нее нет совсем! Поэтому нам надо успеть добраться до гаража, пока еще темно, а у гибдэдешников пересменка.

– И покормить! Нас обоих. Я не смог там ничего проглотить. Кусок не полез в горло! Но у нас нет времени. Та тетка… в смысле, мать ее, вернется через час и обнаружит пропажу. Может позвонить в милицию. Нам нужно за час миновать все посты. Просто так, на всякий случай, чтобы не засветиться. Заедем в какое-нибудь придорожное кафе, и из одежды что-нибудь прикупим по дороге.

– Брось, когда мы ее умоем и приоденем, никому в голову не придет, что она – это она. Родная мать ее не узнает. Не будут же они всех проверять. Тем более, на всех постах мою машину как облупленную знают. Если ее родители такие сволочи, как ты говоришь, куда они будут звонить? Это ж разборка начнется, все синяки и разрывы наружу вылезут!

– Как знаешь, – успокоился Кирилл. Тетка была мудрой, он привык ей доверять. – А как мы незаметно проскользнем к тебе домой?

– Нам и не придется проскальзывать. Я оставлю вас в гараже, забегу в гипермаркет, там все куплю, а потом отвлеку бабу Раю, нашу вахтершу, а ты в это время поднимешься. Очень ей надо разглядывать, кого-ты там на руках носишь. Мало ли, девушка ногу повредила.

– Даже не знаю с чего начать… – мать присела на край кровати, погладив Светлану по голове. Заметив напряженный взгляд, в котором сквозил страх, поторопилась успокоить.

– Позвоночник поправим, разрывы зашьем. Меня больше беспокоит нервный узел в месте перелома. Восстановится ли. Процесс реабилитации будет долгим и… Я не стала бы загадывать наперед. Я вызвала из города нейрохирургов. Вы же понимаете, что я не смогу провести такую операцию одна, – обратилась она и к Светлане, и к Кириллу, с утра дежурившему в больнице рядом со Светланой. – Кстати, нам пришлось уведомить правоохранительные органы. Мы обязаны это делать, когда к нам поступают такие больные.

– Мам, если ты насчет денег, я заплачу, – кивнул Кирилл. – Надеюсь, этих сволочей посадят надолго.

– Нет, дело не в деньгах, мы поставим тебя на ноги, – мать задумчиво похлопала Светлану ладонью поверх одеяла. – Но ты должна бороться за себя. Процесс реабилитации будет долгим и тяжелым. Она с семи лет не ходит, – взглянула она на Кирилла. – Мышцы атрофировались давно.

– Я буду, – пообещала Светлана. – Анна Владимировна, у вас такой хороший сын, добрый и… – она всхлипнула, улыбнулась, пытаясь сдержать слезы.

– Я знаю! – мать, снова похлопала по одеялу, поглаживая худенькое тельце. – Вернулся, и чувствую себя лет на двадцать моложе, камень с души упал. Операция будет послезавтра, – сообщила она, – оборудование у нас все есть, нужные лекарства тоже. Постарайся как следует отдохнуть и не переживать.

– Тетка Верка поставит тебя на ноги, – Кирилл потрепал Светлану по голове. – Мне к экзаменам нужно готовиться, а ты не скучай, вечером загляну. Хочешь яблоки?

– Кир, ты меня завалил продуктами, полки ломятся. Нас здесь хорошо кормят. Пожалуйста, не надо… Мне так неудобно!

– Свои люди, сочтемся! – рассмеялся Кирилл.

Кирилл вышел из больницы, пересек двор и оказался на улице. Весна пришла ранняя – снег таял, зацвела верба, воздух пропах сыростью. Настроение как-то сразу поднялось, на сердце стало радостно. Прошло две недели, как он вернулся, а сердце его осталось в Семиречье. Два раза он возвращался на консультации и за справочной литературой, попроведав друзей, которые решили сдавать экзамены досрочно.

Плохая идея!

Едва взглянув на экзаменационные вопросы по социологопатии, он чуть ума не лишился. Проанализировать и обобщить материал об одногруппниках, обращая внимания на такие мелочи, на которые никому бы в голову обратить внимание не пришло. Ну что, жили, ели, спали, охотились. У динов даже имена не спрашивали, все равно они были на одно лицо. Хотя нет, их начали узнавать. У одного шишка там, у другого здесь, у одного зубы чуть острее, у другого хвост длиннее, один красно бурый, другой буро-красный, а у третьего еще зелененькие полосочки. А боевые качества участников? Кто бы стал их друг в друге искать?

Но нет, Хранитель всегда разведчик – видеть, слышать, понимать. Хранитель всегда руководитель – разработать, выбрать, выполнить.

Вот оно, отрицательное его качество: не способен искать отрицательные качества, судит предвзято, восприятие с повышенной эмоциональностью. Но как можно составить досье на того, с кем спал, делил кусок хлеба и съел пуд соли? Но на него-то составили!

Уж от кого, кого, а от Яма Муди и Эльфа он такой чернухи не ожидал! А дин, по имени… – или по кличке?.. – Раух, состряпал такое досье, от которого впору сквозь землю провалиться!

Извините, дорогие, объективность превыше всего, и только потом – прими, как есть! «Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку» – тут не прокатит.

Вот…

Мысль застряла, Кирилл мысленно рассмеялся – сделать перевод текста на одиннадцати инопланетных языках!

Здрассь-те!

Он и предположить не мог, что Валидол и Валида, и Мальв и Злата с одной планеты! Две этнические группы – и такие разные! С другой стороны, если бы в группе присутствовал какой-нибудь японец, или китаец, их бы тоже сочли разным народом. И что самое обидное, все гуманоиды легко справились с заданием. Кому-то бабка с дедкой рассказали, кто-то в рекламных роликах просек. Готовились. Молча, как партизаны.

Ну ладно, на первый год перевод устный, а на второй – письменно! Как можно за год выучить одиннадцать алфавитов и языков?

Любой Хранитель должен иметь качества посла и миротворца – привлечь, убедить, открыть глаза, опираясь на традиции народа…

Господи, в своих бы разобраться! Перевернуто с ног на голову, словно кто-то специально преследовал мысль отравить умы ядом ненависти друг к другу. Самые безобидные ритуалы вдруг обрели кровавый смысл.