Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Накинув на голову капюшон, Кирилл перешел через дорогу, остановившись у магазина. Странно, почему в голову ему не пришла мысль подарить Светке игрушку? Из окна на него смотрел белый медведь, такого же размера розовый слон, пара кукол и непонятного вида зверек с печальными глазами. Словно его тоже потрепало жизнью.

– Сколько стоит? – кивнул Кирилл на витрину. – Серо-буро-малиновый с бантиком.

Продавщица засмеялась.

– Он как раз малиновый, но чуток выцвел на солнце и пыль насела. Он у нас тут сторожил. Уценили, а все равно не берут. Возьмите тигра? Или зайцев, – продавщица сняла с полки охапку игрушек. – Есть из новых мультфильмов лошарики и пикемоны.

Кирилл поморщился. Если покупатель знает, зачем пришел, к чему выдвигать свою версию покупки. Он кивнул.

– Все возьму! И того, серо-буро-малинового. Не вечно же ему торчать в окне, так последний цвет потеряешь! Медведя, этот горшок с цветочком, тигра…

Спустя мгновение, нагруженный, он уже возвращался, быстро взлетев по лестнице на второй этаж, заглянув в знакомую палату. Светка спала. Соседка хотела что-то сказать, но он прижал палец к губам и быстро расставил игрушки на кресло и на тумбочку, положив серо-буро-малинового рядом, похлопав его об ладонь, вытряхивая вековую пыль. Без пыли он оказался милым зверьком, и даже улыбнулся, внезапно высунув язык и расправив нитки-губы.

Кирилл улыбнулся ему в ответ. Не дело, когда у человека нет детства. Светка не сломалась, а это главное. И пусть напомнят, что прошлое осталось в прошлом, и кто-то ждет. За неделю она порозовела, поправилась, стала похожа на человека. Не сказать, что красавица, но, наверное, симпатичная, нисколько не похожа на мать. Инвалидное кресло для нее заказали, но еще не привезли. Свободных в больнице не оказалось. Он пожалел, что не может набить морду тому гаду, который сломал ей жизнь.

Не, надо было восстановить справедливость!

Кирилл кивнул молча наблюдающей за ним соседке, подмигнул и тихо вышел.

Операция прошла успешно. Сделали все, что могли. Никто и не ожидал такого результата. На пятый день Светка согнула ноги, обнаружив, что они у нее снова есть. Тетка Верка радостно визжала на всю больницу, как оглашенная, прыгая по палате. И сразу после этого в палате воцарилась тишина – вошла Светкина мать с котомкой в одной руке и пакетом в другой.

– Свет, мы рядом, если что, ты позови, – погладила тетя Вера Светлану. – Мы тебя в обиду не дадим.

Кирилл, присел к соседке, рассматривая журнал для вязания.

– Кирилл! – приказала мать.

– Я хочу послушать… Я любопытный! Я не уйду! – усмехнулся Кирилл. – Не мешай мне развлекаться!

– Кирилл! Им нужно поговорить!

– О чем? Я согласен, надо, но не уверен, что Светлана вполне адекватно оценивает ситуацию. И не удивлюсь, если тот гад сидит внизу. Что же, в свитере она сюда приехала? Сейчас просить будет заявление забрать, домой вернуться – тяжело без пенсии, зубы в холодильник не положишь!

Кирилл нагло рассматривал женщину, которая стояла словно каменная. Похоже, он угадал. Светка боролась с собой, из глаз ее снова смотрел на мир затравленный зверек – и столько боли было в ее мыслях, что невольно сам Кирилл чуть было не попал на удочку.

– Свет, я понимаю, – он взял Светкину руку, сжимая ладонь, – тебе как никогда хочется иметь близких, мать, которая тебя родила, чтобы иметь сочувствие, поделиться радостью… Но она не мать тебе, это твой враг. Ты могла бы ходить в школу, участвовать в олимпиадах, встречаться с одноклассниками. Все это время за стенами твоей темницы был огромный мир. И она смотрела на тебя и радовалась, что тебя там нет, что какой-то гад бьет тебя и рвет твои внутренности. И теперь она пришла просить за него, и чтобы ты снова вернулась туда. Тебе это надо? Возможно, если его посадят и накажут ее, разделив их, она быстрее поймет, что все это время не была человеком. Никакой зверь не позволяет себе такой жестокости с детенышем. Ты не о ее чувствах должна думать, и не о своих, человека можно спасти только через раскаяние, а его, как видишь, нет. Слова не отражают сути раскаяния, он в делах, а дела ее таковы, что она будет снова грызть твое горло. Начатое надо доводить до конца.

Кирилл вышел, мимо застывших матери, тети Веры, Мирославы с Олежкой.

– Кирилл, я тебя как-то узнаю и не узнаю, – опешила тетя Вера, разглядывая его лицо.

Он слабо улыбнулся, пожимая плечами.

– Понятно же, что произойдет! Жизнь до поганого предсказуема…

– А где она будет жить? Что с ней будет? – развела мать руками.

– Мам, я думал, ты догадалась. Поживет у нас в моей комнате, она все равно пустует. Там, кстати, есть компьютер, учебники, позанимается. Ей предстоит многому научиться, чтобы сдать вступительные экзамены. Мы одного поля ягоды, ей самая туда дорога. Ну как, теть Вер, поможешь? Задом наперед ты думать умеешь. И не смотрите на меня так! Это не более, чем дружеская поддержка! Миллионы людей сдают комнаты и квартиры, я ж имею право распорядиться своей жилплощадью? Или нет? – взглянул он хмуро и строго.

– Кир, ты у меня такой мягкотелый, такой пушистый, из тебя веревки можно вить! – развела руками мать. Она рассмеялась. – Ты готов весь мир тащить на руках!

– Да я бы так не сказала, как раз наоборот. Это он из нас веревки вьет, и ведь не отказать никак! Припер к стенке.

– Хорошему человеку отчего бы не помочь? – бросила Мирослава. – Чтобы я и Славка без него делали? Я присмотрю за ней. Только как она будет подниматься на второй этаж?

– Своими ногами! Кажется, это уже никем не оспаривается. Главное, процесс пошел. А теперь, с вашего разрешения, я ненадолго удалюсь…

Такого удовлетворения Кирилл никогда не испытывал. Наверное, сбылась его мечта. И если бы не вмешался кот, он с удовольствием запинал бы Светкиного отчима до смерти. И почему гаду нельзя причинить такую же боль, какую причинил он сам? Да, сила у него была – и не маленькая. С одного удара мужик отлетел в грязный снег метра на три, скорчившись пополам.

– Кирюша, это недопустимо, всем подлецам рожу не набьешь! – строго укорила его Авдотья Захаровна, которая, не иначе, взяла над ним шефство. Только теперь Кирилл понял, почему Светку она назвала свей внучкой – она и его считала внуком, как избранного ею наследника.

Кирилл тяжело вздохнул. Раскаяния он не чувствовал – гордость распирала грудь.

– Светку нельзя пока… Ей учиться и учиться. Я не говорю о всей школьной программе, но даже на подготовительных курсах у нее должны быть базовые знания. Иначе она будет чувствовать себя неуверенно и не сможет себя проявить. Она привыкла подчиняться, нужно время, чтобы она почувствовала себя человеком.

– Что же делать? Мы не можем повесить ее на твою мать.