Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Но-но! Полегче! – с угрозою в голосе произнес Макс, поднимая внушительных размеров кулак. – Машка – моя жена!

Вот именно.

– Я не претендую, я на тот случай, если братец тебя подведет! – оправдываясь, пробубнил Кирилл. – Кстати, доказано, что в основе человечества прародителями были именно три человека, двое мужчин и одна женщина.

– Да пошли вы! – Маша обиделась окончательно.

– Давайте рассуждать логически… – Кирилл настроился на серьезный лад. И понял, что сказать ему особо нечего. – Вымрем, если не влить струю свежей крови. Согласен подождать лет двадцать. Других женихов для дочери у вас все равно нет! А уж когда мы наплодим вам внуков, можете засылать сватов…

– Какие же вы все-таки козлы! – покачала Машка головой.

Дождь закончился, небо выветрилось и стало почти чистым. С моря дул теплый бриз. Город на склоне холма, покрытый тенью вечерних сумерек, без единого света в окне, выглядел мрачно, напоминая причудливое нагромождение скал.

Битый час колесили по тем местам, где стояли зеркала. Никаких зеркал не было и в помине. Оставалось надеяться, что появится один из Стражей, но те как сквозь землю провалились. И ни одного человека: город оказался не то иллюзией, не то многовековой историей. Повсюду разбросаны человеческие кости и черепа, объеденные до дыр муравьями. Сами жители беды не ждали, многие скелеты лежали в кроватях, а многих трагедия застала на пороге дома. Те, что лежали на улице, растащили дикие звери, бродившие во множестве в окрестностях. Чистой была лишь одна, словно кто-то специально ее подметал. И в каждом доме украшения, драгоценности, дорогие наряды, вышитые золотом.

Никому и в голову не пришло что-то положить в карман – мудрая интуиция подсказала, что каждая вещь могла оказаться ловушкой. Волосы вставали дыбом у всех троих. Если и что-то могло их здесь удержать, так это отсутствие какого-либо намека на выход из мрачного мира.

– Теперь я понимаю, почему кот не дал мне подняться раньше, до вашего прихода… – Кирилл потер виски, пытаясь сообразить, что делать дальше. Но мысли, лишенные здравого смысла, наползали одна на другую. – Выйти отсюда мы не можем, но за нами наблюдают, это факт!

– Сомневаюсь, – рассердился Макс, вспомнив о чем-то. – Нас видели в зеркальной зале, а когда мы вошли сюда, могли потерять из виду.

– Зачем-то же нас притащили сюда? – с тоской рассудила Машка, разгневанно тряхнув головой.

– Выпей успокоительного, я что-нибудь придумаю, – посоветовал Макс.

– Уж придумай! – проскрипела Машка, как пила. – Как я могла согласиться? Сразу же было понятно, что тут нечисто.

– Послушайте, а если это экзамен на выживание? На самом видном месте Бог стоит или просто памятник? – Кирилл кивнул на памятник на площади, потерев виски. – Может, хоть что-то припоминаете?

– Да нет таких Богов! – раздраженно бросил Макс.

– Ну как нет? Все та же Смерть! Она здесь повсюду! – Машка воспитанностью не отличалась, вызывающе сплюнула под ноги. – А тот из бронзы на площади на отца народов похож! Изображение богов в виде человека – вторичная культура, первично верили в силу, которую олицетворял Бог Изначальный. Сознание вселенной, время, пространство, земля, наше информационное поле. Символы, конечно, были, но безликие.

– Да бросьте вы, кому это теперь надо? – раздраженно бросил Макс. – Нам где-то нужно устроиться на ночь, а завтра с утра попробуем достать еду. Маш, у тебя бутерброды не осталось?

Машка с тоской покачала головой, уставившись на красивейший закат.

Закат над морем она видела впервые. Как, впрочем, и море. О себе старались не рассказывать. Может быть, потом, когда станет ясно, что дело совсем дрянь. Никаких опасных животных пока не заметили, но они могли обходить город стороной. Все же, присутствие человека еще чувствовалось. Про электричество в этом мире знали много и активно его использовали – с моря постоянно дул ветер, и в городе работали вертушки с магнитами, издавая характерный звук, когда ветер поднимался особенно сильный. Смазать подшипники тут было некому. Вскоре звук перестали замечать. От вертушек провода опускались в емкости, разъеденные кислотой с опущенными в нее электродами, а оттуда к трансформатору. Но ни одна розетка в доме не работала, где-то рубильник вырубился.

– Вы как хотите, а я попробую залезть на скалу и разорить пару гнезд, – предложил Кирилл, внезапно тоже почувствовав голод.

– Я с тобой, – вызвался Макс.

– Поздно уже, свалитесь, – прикрикнула Машка. – Хотите, чтобы я одна осталась? Нет уж, дудки! В каждом доме на заднем дворе сад разбит, может быть, найдем чего-нибудь. А завтра в лес сходим, грибы в любое время растут. Трава и лес имеются, не пропадем.

– Я в этот склеп больше ни ногой! – брезгливо бросил Макс. – Я бы и ночевал здесь, если бы знал, что ночью нам ничто не грозит. Но если судить по растерзанным трупам на улице, хищников здесь предостаточно. Поэтому нам лучше вооружиться до зубов!

– Логично. А ты хоть одним каким-то владеешь? – рассмеялся Кирилл.

– У меня десантура за плечами, – усмехнулся Макс в ответ, поиграв бицепсами. Был он на полголовы ниже Кирилла, но широк в плечах и выглядел куда как более внушительно.

– Круто! – оценивающе рассматривая Макса, согласился Кирилл. – Но ты не смотри, что я худой и бледный! Зато жила крепкая! Я вообще-то боевые искусства изучал. Всего помаленьку. Не пропадем!

Для ночевки выбрали дом на окраине, бесцеремонно очистив от выбеленных скелетов. Тут их оказалось немного – пара на первом этаже, и штук пять во дворике. Видимо трагедия застигла жителей утром, когда люди уже встали. Кровати оказались заправлены, но со временем белье и одеяло изветшали, пропитавшись нежилым запахом и плесенью.

То, что здесь произошло, случилось давно, но определить когда конкретно затруднились.

Пока Маша убирала паутину, прибирая в комнате, принесли дров и растопили камин. Вскипятили кипяток. Фрукты в садах были, но не созревшие, лето здесь тоже наступило недавно. Но зато в одном из ульев, подвешенных к балке, летали пчелы. Макс легко разобрался в устройстве местных ульев, вынув пару сотовых пластин.

– А удобно! – он похлопал по улью, сделанного из необычайно твердого дерева, почти не тронутое гнильцой. – И грызуны не заберутся, и ползающие насекомые болезнь не занесут. Как это я сам не догадался?

– В пчелах разбираешься? – спросил Кирилл, помогая Максу поднять улья на прежнюю высоту.

– Дед у меня занимался, а я на пасеке у него вырос, – рассматривая соты, поделился он. – Можно чай из листьев заварить, а то я траву знакомую не вижу. Не будем рисковать.

От сладкой воды с приторным вкусом в желудке осталось пусто, но на какое-то время голод уходили. Долго сидели на крыльце, изучая звездное небо. От земного оно почти не отличалось – тот же ковш Большой медведицы, тот же Млечный путь, туманной дымкой протянувшийся от края до края. И даже Луна, но крупнее раза в три. Отсюда кратеры ее были видны невооруженным глазом.